Кейт Эмерсон - Тайные желания короля
Шмыгнув носом еще раз, Мадж выдавила из себя жалкую улыбку.
– Я не знала, куда пойти, – прошептала она. – Я так боялась.
– Эдварда? – спросила ее Анна.
Может, ее брат возражал против переезда Мадж в Пенсхерст?
– За Эдварда. Я боюсь за его жизнь.
Анна крепко взяла Мадж за плечи и пристально взглянула ей в глаза. Она чувствовала, как та дрожит в ее руках.
– Что случилось?
– Вы знаете, что Чарльз Найветт оставил службу у герцога? – спросила Мадж.
Анна кивнула, и Мадж продолжила:
– У него больше нет дел ни в Пенсхерсте, ни в других имениях герцога, но я видела его там всего три дня назад. Он разговаривал с сэром Робертом Гилбертом и еще одним человеком, в котором я узнала слугу кардинала Уолси. Я видела его при кардинале в Долине золотой парчи.
От одного лишь упоминания имени Уолси у Анны стало тревожно на душе, но степень обеспокоенности Мадж поставила ее в тупик. Могло быть множество причин, по которым ее кузен Чарльз посетил Пенсхерст, а Гилберт служит у ее брата канцлером.
– Почему вас так это взволновало, Мадж?
– Потому что мастер Найветт знает слишком много о делах герцога, а сэр Роберт – еще больше.
– Они оба долгие годы служили нашей семье и пользовались доверием герцога. Нет ничего удивительного в том, что они…
– Вы не понимаете! – встревоженно воскликнула Мадж.
Анна опустила руки на колени, но продолжала внимательно смотреть Мадж в глаза.
– Ну, так расскажите мне!
– Я пыталась привести свои мысли в порядок, – начала Мадж. – Мне не известно о том, что сэр Роберт имеет против герцога, но Найветт затаил обиду на Эдварда за то, что тот отказался выдать ему вещи его сестры после ее смерти. Там есть что-то еще, но я не знаю что, только то, что Найветт не очень радовался своей отставке с поста землемера герцога.
– Эдвард уволил его?
– Неизвестно, но, как бы там ни было, Найветт остался без средств к существованию. Что, если он продает кардиналу информацию?
– Даже если и так, Мадж, это еще не значит, что он может причинить Эдварду какой-либо вред. Каждый, кто желает карьерного роста, шпионит за всеми остальными. Ничто не остается тайным при дворе Тюдоров.
Голубые глаза Мадж снова наполнились слезами.
– Ах, Анна, если правда выплывет наружу, ваш брат будет обречен.
Анна сжала кулаки, сминая свою бархатную юбку. Медленно отпустив ткань, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Вот они и подошли к главному. Ей следовало бы отослать Мадж и не слушать ее откровений.
– Какая правда, Мадж?
– Во всем виноват монах, – выпалила Мадж. – Его предсказания убедили вашего брата в том, что ему судьбой предначертано править Англией. Эдвард уверовал, что никто не сможет ему в этом помешать. Он испугался, когда король призвал Балмера к ответу за то, что тот носил его ливрейный знак. Эдвард действительно тогда боялся ареста, но даже тот случай не заставил его отказаться от своих притязаний. Теперь он, похоже, вообще забыл об опасности.
Монах? Какой монах? Анна знала, кто такой Балмер и что ее брат получил выговор за то, что вручил ливрейный знак слуге короля, но она не могла уяснить себе значение остального, сказанного Мадж.
Однако затем у нее возникло смутное воспоминание о каком-то монастыре, которому Эдвард делал пожертвования много лет назад. Хэнтон? Нет, Хинтон. Кажется, так.
Анна ощутила, как кровь отхлынула от лица, когда она припомнила кое-что еще. Тогда, охваченная жаждой мести брату за то, что он сослал ее в обитель Литтлмор, она написала Томасу Уолси. В то время он был не кардиналом, а всего лишь священником, венчавшим их с Джорджем. В письме Анна жаловалась на дурное с ней обращение и сообщала о неуместной поддержке ее братом этого и еще одного религиозного учреждения. Она упомянула название Хинтон, узнав о пожертвованиях этому монастырю Эдварда от Мадж.
Неужели она навлекла на брата неприятности? «Это вполне возможно», – с ужасом подумала Анна. Уолси собирает секреты и как паук терпеливо плетет сети интриг, дожидаясь, когда жертва сама в нее угодит, а затем наносит удар. Пока ему был нужен Эдвард, ее брат находился в безопасности, но как только Уолси решил с ним враждовать…
В душе Анны начинала подниматься волна панического страха, заставившая ее сильно хлопнуть ладонью по подушкам. Затем женщина снова обратила внимание на Мадж.
– Давайте начнем сначала, – велела она. – Рассказывайте мне все, что вас тревожит, особенно то, что касается этого монаха и его предсказаний.
Мадж так и поступила. Она изложила историю целиком, и под конец Анна уже знала, что Николас Хопкинс, монах из обители Хинтон, является пророком, особенно в своих предсказаниях о том, что Эдвард однажды станет королем.
– Как Эдвард мог быть таким глупцом? – спросила Анна задумчиво. – Ни один разумный человек не верит в то, что пророки знают будущее. Под их прогнозами нет твердой почвы. Единственно верный способ предсказать судьбу человека – это составить его гороскоп, опираясь на астрологию, но и тогда истолковать полученные данные непросто. Ты, должно быть, помнишь, как Эдвард рассказывал нам о предсказании придворного астролога короля Генриха Седьмого о том, что последним ребенком королевы Елизаветы будет мальчик и что после его рождения она проживет еще много лет. А в действительности Елизавета Йоркская умерла, рожая девочку.
– Самого худшего я еще не рассказала, – сказала Мадж негромко. – Эдвард угрожал лишить короля Генриха жизни, притом собственной рукой.
Анна грузно привалилась к косяку. Не имело значения, были ли сказаны эти слова в сердцах или в спокойном состоянии духа. Такая угроза являлась изменой.
– Кто еще слышал, как он это говорил?
– Мне известно точно, что слышал Найветт, но сэр Роберт Гилберт, сэр Джон Делакурт и лорд Бергавенни также беседовали с герцогом с глазу на глаз.
Анна внезапно выпрямилась, встревоженно округлив глаза.
– Эдвард грозился убить короля в присутствии Бергавенни?
Несомненно, Бергавенни представлял бо́льшую опасность, нежели Найветт. Будучи бароном, он был вхож в придворные круги. Его младший брат был среди близких друзей короля.
Мадж пересказала Анне разговор, подслушанный ею в галерее в Блэчингли.
– Миледи, прошу вас, мы должны что-нибудь сделать, чтобы предотвратить катастрофу!
– Я даже не знаю, что мы сможем предпринять.
Эдвард приговорил себя своими собственными словами, но и Анна усугубила его положение несколькими необдуманными строками письма.
Десять лет назад она провела много часов, смакуя месть своему брату, дурно с ней обошедшемуся и навлекшему на нее позор, но даже тогда она желала лишь поставить его в затруднительное положение, а не отправить на смерть. Чувство вины и печаль овладели женщиной при мысли о том, насколько незначительные вещи могут привести к столь ужасающим последствиям.
