Мэри Патни - Волна страсти
Ребекка извивалась под его ласками, трепеща от желания.
– Ну же, Кеннет, – шептала она, – возьми меня.
Ее руки ласкали его плоть, разгоняя огонь по всему телу. Не в силах больше терпеть этот огонь, он раздвинул ей ноги и вошел в горячую влагу. Забыв обо всем на свете, он отдался во власть ритма движения, желая лишь одного – утолить мучительную жажду. Ребекка помогала ему, стараясь войти в единый ритм, ласкала и целовала его. Волна страсти накрыла их с головой, закачала, закружила, пока не вынесла к желанному берегу – вулкану блаженства. Сейчас они слились в одно целое и душой и телом.
Конвульсии, сотрясавшие их тела, постепенно затихали, а вместе с этим возвращалось сознание. Кеннет перевел дыхание и лег на бок, крепко прижав к себе Ребекку. Откуда столько страсти в ее маленьком, хрупком теле? Как ей божественно удается довести его до полного исступления?
В комнате слышались только тиканье часов, треск поленьев в камине да учащенное дыхание влюбленных. Кеннет запустил руку в ее чудесные волосы. Лилит. Рыжик. Ребекка. В ней непостижимым образом сочеталось все: доброта и злость, колкость и нежность.
Оставалось только уповать на Господа, что со временем она будет принадлежать ему одному, потому что он никогда не сможет расстаться с ней.
Ребекка задремала в объятиях Кеннета. Большее доверие и вообразить трудно. Кеннет чувствовал себя счастливым, но время шло, и он зашевелился. Ребекка открыла глаза.
– Нам обязательно идти на бал? – спросила она.
– Боюсь, что да. – Кеннет нежно погладил ее по спине. – Я подозреваю, что Стратмор именно тот человек, который устроил похищение наших фамильных драгоценностей, и должен поблагодарить его, даже если он в этом не признается.
– Тогда надо идти. – Ребекка приподнялась на локте и принялась рассматривать Кеннета. Ее корсар. В нем было все, о чем говорила Лавиния, и даже больше. – Несмотря на твое участие в кровавых битвах, у тебя совсем нет на теле шрамов.
– Мне повезло: меня ни разу не ранили. Если бы такое случилось, я бы не был сейчас с тобой. Каждое серьезное ранение на войне кончается смертью или ампутацией. – Кеннет улыбнулся. – За исключением Майкла: он заговоренный.
Ребекка села и провела ладонью по спине Кеннета.
– Я чувствую здесь какие-то рубцы. Ты как-то обмолвился, что тебя пороли.
Кеннет кивнул.
– Солдат часто наказывают плетью за разного рода провинности. В моем случае была дерзость. Меня приговорили к сотне ударов плетью.
– Ты был виноват?
– Целиком и полностью. Хоть я и завербовался на военную службу, я был высокомерным и кичился своим благородным происхождением. Я назвал офицера ослом. Он или не знал, что я будущий виконт, или предпочел сделать вид, что об этом не подозревает, но так или иначе приказал меня выпороть. Я был привязан к двум скрещенным копьям, и кнут чуть не содрал всю кожу с моей спины. – Кеннет ненадолго задумался. – Я сделаю этот рисунок для серии Джорджа Хэмптона. Порку сопровождает барабанный бой, и каждый удар плетью отмечается ударом по барабану.
Художественное воображение Ребекки помогло ей ясно представить себе эту картину.
– Ведь тебя же могли запороть до смерти, – сказала она.
– Этого бы не случилось. За экзекуцией всегда следит полковой врач, и он знает, когда нужно остановиться. Когда бедняга приходит в себя, врач оказывает ему необходимую помощь.
– Какой варварский обычай!
– Возможно, но весьма действенный. – На губах Кеннета появилась слабая улыбка. – Я узнал, что происхождение имеет значение только в самом обществе. За его пределами оно пустой звук. Поняв это, я стал образцовым солдатом.
Ребекка посмотрела на четкий профиль Кеннета и подумала о том, что именно его богатый жизненный опыт сделал его не похожим на других мужчин, которых она знала. Он сумел распроститься со своими привилегиями и воспитать в себе твердость и силу воли. Он прошел через все испытания, через все превратности судьбы и все же сохранил в себе чувство прекрасного. Имея такой жизненный опыт, он обязательно станет великим художником. Этот же опыт сделал из него непревзойденного любовника. Чтобы это понять, не надо обладать большим умом.
– А когда ты сам стал офицером, ты тоже отдавал приказы пороть солдат?
– Если это было необходимо. Когда имеешь дело с трудными людьми, приходится принимать жесткие меры. – Кеннет легко вскочил на ноги. – Пора возвращаться к мирским заботам, Рыжик.
Проявляя больший интерес к его нагому телу, чем к его словам, Ребекка взяла со стола блокнот и угольный карандаш и принялась за набросок.
– Мне надо будет написать тебя как Геркулеса. Идеальное сложение твоего тела и мускулатура достойны кисти художника. Надо спросить у дяди Джорджа, не хочет ли он заказать мне серию рисунков обнаженного мужского тела.
– Только посмей сделать это, и на следующей выставке появится портрет Лилит.
– Ни один джентльмен не позволит себе выставить этот портрет.
– Где ты видишь джентльмена? Ты хотела пирата, и теперь ты его имеешь. Опасный корсар, соблазняющий невинных девушек.
– Тогда мне не о чем беспокоиться, – рассмеялась Ребекка.
– Никто не вырвется из цепких рук опасного корсара! – вскричал Кеннет и бросился на Ребекку.
Она дернулась, пытаясь увернуться от него, но безуспешно. Кеннет выхватил у нее альбом и повалил на ковер, покрывая поцелуями все ее тело.
– Никто не убежит и от Лилит, от ее острых коготков, – сказала Ребекка, царапая ему плечи, лаская самые сокровенные части его тела.
Она оказалась прилежной ученицей. Кеннет застонал и, взяв ее за руки, распластал на ковре. Раздвинув коленом ей ноги, он сильным толчком вошел в нее.
Смеясь, они смотрели друг другу в глаза. Сердце Ребекки пело. Раньше она и не догадывалась, что можно заниматься любовью играючи. Она была счастлива и видела счастье в глазах любимого.
Его движения стали медленными, и Ребекка мечтала, чтобы это никогда не кончалось: чтобы они никогда не выходили из этой комнаты и не видели сумасшедшего мира, окружавшего их.
Но как бы ей этого ни хотелось, она ясно понимала, что такое никогда не случится.
Глава 27
Несмотря на затянувшиеся любовные игры, Кеннет и Ребекка прибыли на бал вовремя. Ребекка вела себя излишне скромно, и любой не знавший ее мог бы счесть ее чуть ли не забитым существом, не имевшим собственного мнения, но Кеннету, хорошо ее знавшему, такое поведение показалось странным.
Когда они направлялись в зал для танцев, Ребекка неожиданно повернула голову и заглянула Кеннету в глаза. Их взгляды встретились. У него возникло невероятное ощущение близости с ней, как будто они были одно целое.
