Мэри Патни - Волна страсти
Он заметил нерешительность в глазах Ребекки, которая быстро сменилась страстью.
– Ты прав, – сказала она. – Моя мастерская подходит для этого больше. – Ребекка потрепала Кеннета по щеке. – Лавиния сказала, что «Корсар» – мечта каждой женщины. Всем бы хотелось иметь такого любовника: упрямого, опасного, полного страсти.
Кеннет тяжело дышал. Он поставил Ребекку на пол и поднялся.
– У Лавинии слишком бурное воображение, – сказал он.
– Наоборот, она видит людей насквозь. – Ребекка вплотную подошла к Кеннету, так что ее грудь коснулась его груди. – Лавиния сказала, что портрет отражает мое к тебе отношение, и она не ошиблась.
Кеннет застыл на месте.
– А каким ты меня видишь?
– Мрачным. – Ребекка обхватила шею Кеннета рукой, лаская ее, теребила волосы на его затылке, ее грудь все теснее прижималась к нему. – Опасным. – Встав на цыпочки, она слегка укусила его за ухо.
Сердце Кеннета готово было выпрыгнуть. Желание переполняло его. Его тело напряглось, в паху заныло.
– Неотразимым, – продолжала Ребекка, ища губами его губы.
Глубоко вздохнув, Кеннет привлек ее к себе, не в силах больше сопротивляться. Она была как терпкое вино, будоражащее кровь и одновременно умиротворяющее его исстрадавшуюся душу и плоть. Его Лилит, демонесса, источающая страсть. Руки сами собой скользнули по ее спине, захватив упругие ягодицы. Каждой частицей своего тела он ощущал мягкую и податливую женскую плоть.
Он едва сдерживал себя, еще не зная ее тела; теперь же, когда он до мельчайших подробностей изучил его, сдерживать себя было совсем невмоготу. Воспоминание о нем приносило физическую боль. Ему хотелось видеть ее нежное тело снова и снова. Ему хотелось нежности, хотелось довести себя и ее до исступления. Хотелось погрузиться в это податливое тело. Хотелось видеть, как вспыхивают страстью ее глаза, как на смену этой жажде приходит утоление.
Нет!
– Лилит, ты настоящая демонесса. Ты украла мою душу и опустошила меня. – Кеннет с сожалением выпустил Ребекку из объятий. – Сколько раз можно повторять одну и ту же ошибку? Надо быть глупцом, чтобы совершить ее снова.
– Не вижу ничего глупого в том, чтобы желать и любить. – Ребекка потянула ленточку, и волосы роскошным золотым дождем упали ей на плечи. – Ты уже не просто секретарь моего отца. Ты виконт и признанный художник.
Кеннет молчал, сопротивляясь из последних сил.
– Мы уже ходили по лезвию бритвы, искушая судьбу. Неразумно вести себя так опрометчиво. Я готов поклясться, что не сумею вовремя остановиться. – Он потрепал Ребекку по щеке. – Ты опьяняешь меня.
Ребекка схватила его руку и положила себе на грудь, не сводя с него лихорадочно блестевших глаз. Кеннет застыл, не в состоянии отдернуть руку.
– Тебе не надо ни о чем беспокоиться. Лавиния научила меня предохраняться. – Ребекка слегка зарделась, но не отвела взгляда. – В мастерской есть все, что нужно, чтобы обезопасить наши отношения.
Последние бастионы Кеннета рухнули как карточный домик. Почему они должны отказываться от обоюдного страстного желания? Его долг по отношению к младшей сестре выполнен, работа на Боудена близка к завершению, и он почти уверен, что сэр Энтони невиновен в гибели жены. Пройдет несколько недель, а может, и дней, и он снова будет принадлежать самому себе. Полученные драгоценности спасут его от банкротства независимо от того, возвратит ему Боуден закладные или нет. Несмотря на оставшиеся долги, он скоро станет лордом Кимболлом, владельцем имения Саттертон в самом полном смысле этого слова.
Когда это все произойдет, он сможет наконец сказать… Словом, он сможет открыто заговорить о своем браке, если, конечно, Ребекка изменит свой взгляд на замужество.
А теперь… теперь они оба горят в огне страсти, и есть только один способ погасить этот огонь.
На этот раз он постарается думать не только о себе. Она умеет отдавать, он должен научить ее получать. Кеннет взял в ладони лицо Ребекки.
– Если корсар – желанный любовник, то ты желанная любовница. Страстная. Открытая. Безумно влекущая. – Он поцеловал Ребекку, и его поцелуй был жарким, от него зашлось сердце. – Подготовь себя, Лилит. Я больше не в силах сопротивляться.
– Хорошо, – ответила она. – Встретимся в мастерской.
Они порознь вышли из гостиной, хотя всякий, кто бы увидел их, сразу бы догадался об их намерениях. Ее распущенные волосы и разрумянившееся лицо говорили сами за себя. По лицу Кеннета тоже все можно было легко понять. К счастью, никто не попался им навстречу. Кеннет прошел прямо в мастерскую. Он разжег огонь в камине, расстелил рядом ковер, собираясь положить на него Ребекку, чтобы овладеть каждой клеточкой ее божественного тела.
Он снял башмаки, жилет, галстук, и тут вошла Ребекка. Он сразу заключил ее в объятия и крепко поцеловал.
Ребекка сняла с Кеннета рубашку и положила свои прохладные ладони на его тяжело вздымавшуюся грудь.
– Я так давно хочу этого, – прошептала она.
– Я тоже. Одному Богу известно, как страстно я желаю тебя.
С поспешной неуклюжестью Кеннет расстегнул пуговицы на платье Ребекки. Лиф платья упал, обнажив упругие груди. Как он и предполагал, под платьем у нее ничего не было. Она была наивно-бесстыдной. Нагнувшись, Кеннет взял в рот ее сосок. Он был как бутон розы, готовый раскрыться навстречу солнцу.
Ребекка застонала и обвила его шею руками. Лаская губами ее грудь, Кеннет поднял подол ее платья и стал гладить ей ноги. Его рука коснулась сокровенной части ее существа, и по нему пробежала дрожь.
Кеннет хотел затопить своей нежностью Ребекку, сделать ее безмятежной и спокойной и погрузил пальцы в жаркую глубину ее тела.
– Да, да, – простонала Ребекка и растаяла в его сильных руках.
Кеннет распрямился и стащил через голову Ребекки платье. Она смотрела на него глазами, полными страсти.
– Я хочу, чтобы ты тоже разделся, – сказала она.
Кеннет стал срывать с себя одежду. Он так спешил, что пуговицы отлетали и падали на пол. Его горящий взор делал его похожим на «Корсара» – мечту каждой женщины.
– Твое тело настолько прекрасно, – смеясь, сказала Ребекка, – что я разрываюсь между желаниями ласкать тебя и рисовать.
– Живопись может подождать. – Кеннет подхватил Ребекку на руки и уткнулся лицом ей в шею. – У нас есть дела поважнее.
Ребекка стала легонько покусывать Кеннету ухо. Он застонал, чувствуя, как в его теле напряглась каждая жилка. Став на колено, он положил Ребекку на ковер у камина. Она сама была как огонь, такая близкая и такая желанная. Он лег рядом с нею и стал покрывать ее тело бесконечными поцелуями.
Ребекка извивалась под его ласками, трепеща от желания.
