Марго Арнольд - Падший ангел
Тот же самый вопрос, с которым обратился ко мне Джон, я задавала раньше Дэвиду во время наших прогулок по замку, залитому лунным светом. Он без колебаний ответил, что верует. Но на вопрос о том, что же вселяет в него веру, у Дэвида внятного ответа не нашлось.
Он просто сказал, что солдат, видя вокруг себя так много бессмысленных смертей и ужасов, просто вынужден верить в существование какой-то высшей силы, у которой есть причины устраивать подобное, иначе можно сойти с ума.
– Это вопрос веры, – дал он довольно нескладное пояснение. – Я не могу сказать тебе, почему верю в Бога. Просто верю – вот и все.
Был еще и Чартерис. Верил ли он? Если и верил, то наверняка в дьявола. Вообще-то мы с ним никогда не рассуждали на эту тему.
Эдгар, как ни парадоксально, был завзятым атеистом. Скрепя сердце он все же согласился пойти в церковь на крестины Артура, оправдывая это тем, что подобного шага ожидает от семьи общество.
Жизнь всех этих людей, столь разных по своим взглядам, тесно переплелась с моей. Каждый из них по-своему оказал на меня влияние, но верила ли я? Веровала ли в Бога? Джон повторил свой вопрос, пронзив меня своим острым взглядом.
– Да, думаю, что верю, – ответила я честно вопреки собственному желанию, зная, что ему пришелся бы по душе совсем другой ответ. – Не знаю наверняка, но бывали моменты, когда я чувствовала, что есть что-то вне меня, вне всего. Чувствовала, что есть некая Сила – неподвластная другим, недоступная пониманию.
– Так я и знал! – Резкий голос Джона смягчился до неузнаваемости. – Думаю, что вы, несмотря на весь свой незаурядный ум, всегда будете видеть Бога в мужском облике. Знаю, что это облик не Ричарда и не мой тоже. Так что не обманывайтесь сами и не пытайтесь обмануть других.
Эти слова потрясли меня, потому что достигли самых сокровенных глубин моей души.
– Между вами и мной непреодолимая пропасть, – продолжал он, – потому что я знаю, что Бог есть. И Дух Святой для меня гораздо реальнее, чем населяющие землю призраки во плоти. Так давайте же работать вместе – каждый на своей ниве, но пусть между нами больше никогда не будет никаких глупостей. Возможно, наступит трудная минута, когда один из нас почувствует потребность в другом. И тогда это будет потребность духа или ума, но не тела.
Закончив фразу, он внезапно повернулся и покинул меня, что вошло у него в привычку.
И опять, как уже не раз бывало, я осталась одна – в смятении и гневе. Все мои попытки завоевать сердце этого человека были обречены на провал. Эта истина предстала наконец передо мной со всей очевидностью, и я горько пожалела, что вообще приехала в Солуорп. Лишь страх одиночества, подстерегающего меня за стенами этого дома, не позволил мне бежать.
Мысли мои вновь обратились к Ричарду, и я попыталась беспристрастно оценить его. Как мужчина он действительно ничем особенно не привлекал меня, но, с другой стороны, это был по-настоящему хороший, добрый человек. К тому же я целых два года не видела Дэвида. Казалось, мною начало овладевать чувство, почти неведомое мне, когда я была помоложе. Томление иногда бывало столь сильным, что я словно в бреду видела себя в руках мужчины, неустанно целующего, ласкающего, любящего меня. И хотя у меня по-прежнему не было желания выйти замуж за Ричарда, я решила, дождавшись момента, когда он вновь заведет разговор на эту тему, соблазнить его стать моим любовником. Оставалось лишь молить Бога, чтобы Дэвид все понял, когда мы встретимся с ним вновь.
И вот я начала приводить свой план в исполнение: стала больше внимания уделять нарядам, чаще пользоваться духами и косметикой. Почти все время я старалась проводить в обществе Ричарда, тем более что он был внимательным и интересным собеседником и общение с ним было даже приятно.
Я пустила в ход все свое обаяние, и результаты не замедлили сказаться. Как-то раз вечером, в один из последних дней ноября, мы остались с Ричардом наедине. Джон в это время находился где-то в деревенской глуши, осуществляя свой очередной проект помощи бедным. Я сидела перед пылающим камином в большом зале, а Ричард, повернувшись к огню спиной, оживленно рассказывал мне о только что купленном жеребце. Умело изображая внимание, я слушала его и даже время от времени задавала умные вопросы, поскольку многое узнала о лошадях от него, а еще раньше – от Крэна. Однако на деле мысли мои витали где-то далеко, и я не сразу сообразила, что он умолк и внимательно смотрит на меня. Я подняла на него виноватый взгляд, подумав, что он, должно быть, дожидается ответа на вопрос, который я по рассеянности не расслышала. И в этот момент Ричард заговорил вновь, однако совершенно о другом:
– Пожалуйста, не сердитесь на меня, Элизабет, но у меня больше нет сил. Я вновь должен просить вас… Я хочу вас, я люблю вас так сильно… Может быть, вы все-таки сжалитесь и выйдете за меня замуж? – Подойдя ко мне, он встал на колени и в чувственном порыве сжал мои руки. – Ты представить себе не можешь, что такое для меня каждый день видеть тебя, разговаривать с тобой, просто быть рядом. Я так хочу, чтобы ты стала моей женой.
Я нежно коснулась его лица.
– Милый мой Ричард, должна признаться, что ты мне нравишься, я испытываю к тебе нечто большее, чем простую симпатию, но, поверь мне, есть действительно веские причины, по которым я не хочу вновь связывать себя брачными узами. И все же, – я опустила глаза, надеясь, что выгляжу достаточно застенчивой, – я меньше всего хотела бы, чтобы мое присутствие здесь превратилось для тебя в пытку. Если я могу сделать тебя счастливым, то с радостью сделаю это. Но только не проси меня выйти за тебя замуж.
Наклонившись, я умело поцеловала его в губы – нежно и обжигающе. Он же уставился на меня в полном недоумении.
– Но… но, – начал заикаться Ричард, – если это не память о почившем муже, то что же? Что мешает тебе выйти замуж? Не пойму…
– Не это связывает меня, – постаралась пояснить я как можно мягче. – И умоляю тебя, Ричард, не заставляй меня подчиниться твоей воле. Если моя любовь способна принести тебе счастье и спокойствие, то, поверь, это будет счастьем и для меня.
Я поцеловала его еще раз.
Он поднялся с колен и протянул руку, чтобы помочь подняться мне.
– И все же я не понимаю тебя, Элизабет. – В его честных глазах метались тревога и смятение. – Я мечтаю о тебе день и ночь, но не могу же я требовать от тебя такой жертвы. Что-то во всем этом не так.
Его слова звучали почти жалобно.
– Делай так, как сочтешь нужным, дорогой мой, – промурлыкала я, – а я готова сделать все, что ты только пожелаешь, – и затем для верности припугнула: – Если это не соответствует твоим желаниям, то, вероятно, мне лучше уехать. Так будет лучше для нас обоих.
