Лоретта Чейз - Последний негодник
– Сядьте, – приказала она. – Возьмите себя в руки.
– Их здесь нет. – Его плечи опустились. Он упал в кресло. – Этого я больше всего и боялся. Все-таки была надежда.
Боялся. Надежда. Скажите, что они здесь. Им ничего не угрожает.
В одно мгновение комната потемнела, стены сузились и снова встали на место. Что-то холодное и тяжелое поднялось в душе Вира.
– Тысяча чертей, – процедил он сквозь зубы. – Вы не смогли их уберечь?
– Уберечь? – лорд Марс поднялся, лицо его стало бледным, как мел, и застыло, как камень. – Да эти дети мне столь же дороги, как собственные. Но, несмотря на мои любовь и заботу, все оказалось напрасно, потому что я не вы. – Он вытащил смятую записку из кармана и швырнул ее на стол. – Вот. Прочтите сами, что они пишут. Этими девочками вы пренебрегли. От вас ни словечка. Ни одного визита. Даже письмеца. Что же касается вас, они с таким же успехом могли лежать в каменном склепе со своими родителями и братьями. И все-таки девочки оставили приют моего жилища, где их любили и о них нежно заботились – нежно. Они покинули его, потому что их любовь и верность предназначены вам.
– Пожалуйста, сэр, успокойтесь, – сказала Лидия. – Вы расстроены. Эйнсвуд тоже.
Она заставила лорда Марса сесть и снова всучила ему бокал.
Вир прочел записку. В ней значилось всего лишь несколько строк, и все они – как кинжалы в сердце. Он взглянул на жену.
– Они хотели побывать на нашей свадьбе, – произнес он.
Она забрала листок и быстро пробежала глазами.
Лорд Марс отпил немного. К нему вернулся румянец. И джентльмен стал говорить. Девочки, должно быть, сбежали на рассвете в понедельник, рассказал он. Лорд Марс с зятьями начали поиски в разгар утра. Несмотря на то, что прошло всего несколько часов, девочек и след простыл. Никто их не видел – ни на постоялых дворах, ни на сторожевых заставах. До Липхука они не смогли добраться, поскольку дядя прочесал деревушку и ее окрестности вдоль и поперек.
Лорд Марс вытащил две миниатюры и положил их на стол.
– У них незаурядная внешность, – произнес он. – Как могли их не заметить?
Вир стоя взглянул на маленькие овальные портреты, и не пошевелил пальцем, чтобы взять их в руки. От стыда у него стало кисло во рту, а на сердце лежал холодный камень. Да, Вир бы девочек опознал, увидел бы сходство с Чарли. Хотя опекун их и не знал совсем. Ему не были знакомы их голоса, потому что он с ними почти не разговаривал, никогда их не слушал, не уделял им внимания.
И еще девочки убежали от любви и покровительства, чтобы увидеть его свадьбу, потому что, как написала Элизабет: «Мы должны заявить, что желаем ему счастья, как сделал бы папа. Папа бы поехал».
До Вира стал доходить голос жены.
– Ты приготовься, пока лорд Марс передохнет немного, – говорила она, – хотя, думаю, он того не желает. Разошли записки всем своим закадычным дружкам. Тебе потребуется как можно больше пар глаз, сколько сможешь привлечь. Возьми с собой половину слуг, со мной отправится вторая половина, чтобы обшарить окрестности Лондона. Тебе обязательно нужно взять с собой несколько горничных. Женщины замечают такие вещи, которые не видят мужчины. Я же свяжусь со всеми своими осведомителями.
Она обернулась к лорду Марсу.
– Вы должны послать жене весточку, успокоить ее, что дело взяли в руки. Я знаю, что вы бы хотели подождать, пока не появятся хорошие новости, но для нее нет ничего ужаснее, чем ждать, пребывая в неизвестности.
– Вы так великодушны, – заявил Лидии лорд Марс. – И заставляете меня устыдиться.
Герцогиня подняла брови.
– Мы сомкнули ряды против вас, – пояснил он. – Поскольку вы не знатного рода. К тому же из-за скандала.
– Она Баллистер, – возмутился Вир. – Кузина Дейна. Ты оскорбляешь Баллистеров, ханжа и сноб ты этакий.
Лорд Марс устало кивнул.
– Именно такое и я слышал. И приписал пустым слухам. Однако же вижу, что ошибался. – Его руки тряслись. – Я малость сонный. Поначалу я решил, что меня обманывают глаза. Подумал было, что явились привидения. – Он попытался улыбнуться, но не очень в этом преуспел. – Если быть точным, третий маркиз Дейн. Вы необыкновенно похожи на моего старинного врага, мою Немезиду в палате лордов.
– Ну, так моя жена станет нашей Немезидой, если мы не найдем девочек, – резко бросил Вир. – Я провожу тебя наверх в спальню. Тебе лучше освежиться, что-нибудь поесть и умудриться вздремнуть, если сможешь. Я хочу, чтобы мозги у тебя пришли в рабочее состояние.
Он взял лорда Марса под руку.
– Тогда пойдем. Позволим Гренвилл построить войска. Не дай бог встать у нее пути, когда она собирает армию.
Аткорт, Девон
– Говорю же, мисс Прайс, вы обладаете ловкостью не попадаться на глаза, но не то, чтобы это так трудно в такой громадине. Я удивляюсь, почему Дейн для удобства не держит почтовую карету, чтобы доставлять леди из одного конца этого места в другой. Но по правде никто бы не винил парня за мысли, что вы избегаете меня, который, – добавил Берти, мрачно глядя перед собой, – не такой поворотливый, особенно, когда он прочесывает судно вдоль и поперек, и вы знаете, что я хочу сказать, верно?
– О, Господи, – откликнулась мисс Прайс, заламывая руки.
– Я знаю, что вы не морочили мне голову, потому что вы не из таких, – говорил Берти. – Вы же не скажете мне, что вы так поступали, и я вам не нравлюсь даже чуть-чуть, так ведь?
Ее личико густо порозовело.
– Вы мне чрезвычайно нравитесь, – произнесла она как-то грустновато, чем сбивала с толку.
– Ну, тогда, – сказал он, смущенно, но бесстрашно. – Нам лучше всего сковать себя, как вы думаете?.
Тамсин беспомощно оглядела музыкальную комнату в Аткорте, где Берти, наконец, сумел загнать ее в угол. Было воскресенье, а он пытался застать ее одну со вчерашнего дня, когда они приехали. Второй день подряд он все намеревался сделать его, тогдашнее предложение, где бы они ни были, и кто бы не находился поблизости. И не решался, несмотря на то, что ничего из разразившегося на этом свете не могло потрясти ни Дейна, ни Джессику.
– Может, мне следует встать на колени и произнести речь, как вы думаете, мисс Прайс? – Берти скривился. – Я так понимаю, мне следует сказать, как чертовски я люблю вас, хотя это ясно любому слепому и глухому, то есть.
За стеклами очков глаза ее в тревоге распахнулись.
– О, пожалуйста, не вставайте на колени, – взмолилась она. – Я и так довольно смущена. Мне не следовало быть такой трусихой. Герцогиня Эйнсвуд была бы весьма разочарована во мне.
– Трусихой? Бог мой, уж не боитесь ли вы меня?
