Джин Юинг - Цветы подо льдом
– Увы, на моем пути она больше не встретится.
Взгляд Доминика изучал ее лицо, задерживаясь на губах. Она закрыла глаза и отдалась сладкой минуте, не отнимая щеки от его ладони.
– Я не смогу поцеловать вас на прощание, – сказал он. – Это заставит меня изменить решение.
Она улыбнулась и заморгала, смахивая слезы с ресниц.
– О, тогда поезжайте скорее и не поминайте лихом, потому что я тоже не могу поцеловать вас. Вы – восхитительный мужчина, Доминик Уиндхэм! Любая женщина, имевшая такого, как вы, в качестве первого любовника, может гордиться, и я не жалею о том, что было. Теперь вы найдете девушку, достойную этого подарка, и женитесь на ней.
– Боже упаси! – сказал Доминик и вздохнул. – Хватит с меня брачных ночей, тем более с девственницами. Как показывает опыт, это ужасная комбинация.
Кэтриона засмеялась и отступила назад.
– Ну что ж, в таком случае мы квиты.
Прежде чем он успел ответить, она повернулась и вошла в гостиницу. Ей было слышно, как отъехал экипаж. Слабость заставила ее прислониться к стене, чтобы не упасть в обморок прямо в коридоре.
«Не думай о нем! – приказывала она себе. – Немедленно отправляйся обратно в Глен-Рейлэк, к Дейрдре, Мейрид, Изабель – твоя жизнь там. Тебе придется проститься с долиной и Дуначеном, пещерой Калема и водопадом, где умер Уильям Уркхарт. Твое прошлое, твое детство – все останется позади, как и твоя невинность, подаренная мужчине. Но какое теперь это имеет значение?
Колеса, стуча, покатились по мостовой. Железо и камень терлись друг о друга, навечно унося англичанина из ее жизни. «Я не вернусь никогда», – подумала она по-гэльски.
Путешествие доставило Доминику немало мук – временами ему казалось, что это был настоящий ад. Когда экипаж подбрасывало на неровной дороге, в руке возникала жгучая боль, как будто в нее вонзались тысячи иголок. Кроме того, его снова одолевала лихорадка. Он заставлял кучеров ехать день и ночь; север все больше отдалялся, становясь простым воспоминанием.
Стэнстед и Розмари будут добираться на юг медленно и повезут вместе с сыном шотландскую няню. Временами они даже являлись ему во сне. Он видел их блуждающими в полях, среди молодых побегов и маков, напоминающих своим алым цветом о пролитой крови воинов. Иногда все трое прохаживались по бесконечному берегу с белыми ракушками. Волосы Эндрю из черных почему-то превращались в золотистые; малыш ковылял за взрослыми, то смеясь, то рыдая. Няня забирала его и уносила прочь, всегда далеко на запад, через огромный океан. Там, за горизонтом, находилась Тир-нан-Ог – «Земля молодости», где для него сохранится память о вечно юной Кэтрионе.
И все же чего-то ему удалось достигнуть. Он привел Розмари обратно к ее мужу, в то время как Генриетта ушла в небытие. Она уже не заполняла его снов.
Когда Доминик приехал в Лондон, он был еще очень слаб и даже не смог подняться в свои апартаменты без посторонней помощи. Утром он так же нетвердо стоял на ногах и все же, побрившись с большим тщанием, стал одеваться.
Слуга, подавая ему накрахмаленный шейный платок, посмотрел на него с нескрываемой озабоченностью, и Доминик повернулся к зеркалу. Оттуда на него глянул надменный лондонский денди в сверхмодном костюме, и если бы не слабые тени вокруг глаз и не свежая льняная косынка, поддерживающая правую кисть, никто и на секунду не заподозрил бы, что Доминик Уиндхэм вообще куда-то уезжал.
Выйдя на улицу, Доминик обратил внимание на запах угольного дыма, конский топот и спешащую толпу. Оказывается, прежде он многого не замечал.
Заставив себя отрешиться от всех своих немочей, он вошел в особняк герцога.
– Сейчас узнаю, сэр. – Привратник взял его визитную карточку, чопорно поклонился и скрылся наверху. Через минуту он появился снова. – Его милости нет дома, майор Уиндхэм.
– Что ж, тогда я подожду.
Доминик поудобнее расположился на хрупком золоченом стуле, стоявшем в холле, и, откинувшись на его спинку, прикрыл глаза.
– Обычная светская формальность и ничего более. Его милость чем-то занят и не желает меня видеть. Я прекрасно это понимаю, но я все равно увижу его, хочет он того или нет. Прошу передать герцогу, что у меня есть новости, которые он наверняка пожелает услышать.
Слуга повернул назад и его напудренная голова еще некоторое время белым пятном маячила в полумраке коридора.
Прошло около часа, прежде чем Доминика препроводили в кабинет Ратли, человека с желтыми козьими глазами, сидевшего за широченным письменным столом.
– Что за причина могла побудить вас явиться сюда, майор Уиндхэм? – Герцог поднял недовольный взгляд на гостя.
– Я рассчитываю на снисхождение, ваша милость, – ответил Доминик и, пройдя через комнату, опустился в кресло с красивой отделкой. Ему потребовалось немало усилий, чтобы держать спину прямо.
– Я вижу, вас доконали ваши дебоши. – Ратли сложил ладони домиком и положил подбородок на кончики пальцев. – Вы, вероятно, и сейчас пьяны, сэр?
– Напротив, я совершенно трезв!
Доминик улыбнулся. Он старался не обращать внимания на дергающую боль в правой руке.
– Вы ранены, и потому я заключаю, что вас постигло несчастье?
– Это произошло не случайно, ваша милость.
– Продолжайте, сэр. Я полагаю, что сейчас услышу интересные подробности. Значит, Джерроу Флетчер?
– Вы не ошиблись. Он пытался убить женщин и детей, прикрываясь вашим именем. Вы действительно приказали ему это?
– Господь с вами, сэр! – Ратли остался совершенно неподвижен, однако ноздри его расширились. – Откуда у вас такие предположения? Чушь!
– Я так и думал – вы не могли дать ему подобных полномочий. – Доминик внимательно посмотрел на герцога. – Трудно вообразить, чтобы столь великий человек приказал наносить людям увечье. Что касается моего ранения, у нас с мистером Флетчером старые счеты. Вы могли не знать о нашей ссоре. К счастью, теперь он мертв и потому больше не сможет поставить под сомнение вашу репутацию.
– Вы умный человек, майор Уиндхэм. – Маска спокойствия на лице герцога слегка дрогнула. – Прошу вас, расскажите мне о Флетчере.
Доминик коротко описал герцогу свои приключения; при этом он ни словом не обмолвился о Кэтрионе. Не важно, действовал Флетчер по приказу или нет, в данный момент нужно было, чтобы герцог ему поверил.
Когда он закончил, герцог поднял на него глаза.
– Итак, что теперь привело вас сюда, майор Уиндхэм?
– Вопрос касается ребенка. Ваша милость, конечно, знает, что в «Душах милосердия», где обосновалась леди Стэнстед, проживал некий мальчик. Надеюсь, вы не верите сплетням, которые распускают невежественные слуги, будто он соперник вашему внуку Томасу? Тот малыш не является кровным родственником Макнорринов и не может претендовать на шотландское наследство, смею вас заверить.
