Вера Крыжановская - Торжище брака
— Но откуда ты все это знаешь? — спросила удивленная Тамара.
— Мне это рассказал Арсений. Он знает всю скандальную хронику города! Ему даже случайно пришлось быть свидетелем бурной стычки между Поленовым и его красавицей, какой-то портнихой. Но забудем про этих людей. Переоденься скорее, дорогая моя, и приходи сюда. Я прочту тебе интересную статью в Revue des Deux-Mondes.
Впечатлительная натура Тамары испытала слишком сильное потрясение, чтобы к ней скоро вернулось хладнокровие. Целый день она думала и говорила только об утреннем инциденте и даже вечером, когда ложилась спать, мысль о Наташе и Поленове преследовала ее как тяжелый кошмар.
Находясь в неспокойном настроении и не будучи в состоянии заснуть, молодая женщина приказала подать себе книгу, присланную накануне графом Ружемоном. Когда она перевертывала страницы, из книги выпал листок бумаги. Думая, что это просто чья-нибудь закладка, Тамара хотела опять положить ее на место, как вдруг узнала знакомый почерк. Пробежав машинально письмо, она страшно покраснела. Это была записка Нади, подписанная полным именем. Тон этого послания не оставлял никакого сомнения в характере отношений, существовавших между Кулибиной и молодым дипломатом.
Раньше уже было упомянуто, каким образом граф Ружемон сделался постоянным посетителем дома Лилиенштернов. Тамара скоро заметила, что она лично служила приманкой для молодого человека. Непроницаемая преграда, которую она умела ставить между собой и окружавшими ее мужчинами, заставляла графа удерживаться от рискованного шага. Утомленный обществом неразвитых и нравственно распущенных женщин, Ружемон с жадностью искал общества Тамары, остроумный разговор которой часто заставлял его забывать время. В свою очередь, баронесса тоже любила беседовать с графом, считая его хорошо воспитанным и любезным человеком. Уверенная в самой себе, она забавлялась чувством, внушаемым ему. Небрежность, с которою он бросил такое компрометирующее женщину письмо, очень не понравилась ей, и она решила дать ему небольшой урок скромности. Как только ей удалось остаться наедине с графом в кабинете, Тамара подала ему книгу и сказала с многозначительной улыбкой:
— Вы очень неосторожны, граф, и довольно легкомысленно раздаете свои книги. В этой я случайно нашла и прочла письмо, подписанное Надей. Признаюсь, я была лучшего мнения о вашей скромности по отношению к замужним женщинам, вверяющим вам свою честь!
Граф сильно покраснел.
— Простите меня, баронесса! Я признаю себя виновным в непростительной небрежности, но только в отношении вас, чья пуританская суровость должна была быть шокирована чтением этой записки. Другие читательницы, начиная с самой Кулибиной, только приятно позабавились бы. Кроме того… — он пожал плечами — вы не можете себе представить, какою манией к писанию писем одержимы дамы. Кончаешь обыкновенно тем, что начинаешь забывать про бесчисленные, более или менее откровенные, письма, которыми они вас осаждают.
— Я вас понимаю, граф. Но в данном случае, по моему мнению, надо больше оберегать честь мужа, всегда принимавшего вас с таким доверием и дружбой, чем женщины, так мало уважающей себя. Не относитесь, граф, так презрительно к этим супружеским неудачам, — прибавила, улыбаясь, Тамара. — Когда вы женитесь, вы тоже, может быть, будете принимать у себя в доме хороших друзей, которые будут говорить про вашу жену то же самое, что вы сейчас говорили про супругу полковника Кулибина. Вы тоже не будете гарантированы от небольшого украшения, так часто вырастающего на лбу мужей. Припомните слова короля Франциска I: «Женщины изменчивы! Безумец тот, кто на них полагается!».
Лицо графа сделалось темно-красным:
— Вы жестоки в своих предсказаниях, баронесса! Но я не советовал бы никому поступать со мной таким образом, — сказал он раздраженным тоном.
— А по какому праву вы хотите избегнуть общей участи! Вы будете бессильны против бесчестного человека, который, пожимая вам руку, в то же время будет обманывать и насмехаться над вами. Почему мы начинаем оценивать поступки по достоинству только тогда, когда дело коснется нас самих? Почему мы раньше не хотим признать, что лживый друг, протягивающий преступную руку к жене и матери, развращающий эту женщину и разбивающий честь и спокойствие семьи, совершает кражу, гораздо худшую, чем кража кошелька; что он, вливая яд разврата и несогласия, часто бесповоротно толкает женщину на путь погибели?
— Я никогда не женюсь! Отчасти для того, чтобы избежать этой неприятности, а главное, потому, что единственная женщина, которую я люблю и которая могла бы переродить меня, никогда не захочет быть моей!
Он наклонился вперед и устремил на молодую женщину пылающие глаза, ясно говорившие, на кого он намекает.
Тамара покраснела, но ее чистый взгляд выдержал страстные взоры собеседника.
— Если вы любите свободную молодую девушку, то всегда можете рассчитывать покорить ее сердце. И вы сделаете большую ошибку, не поступив так, потому что только семья, основанная на взаимной любви и уважении, даст вам покой, чего вы никогда не найдете, ведя рассеянную беспорядочную жизнь. Если же вы любите замужнюю женщину, то даже обладание ею не даст вам продолжительного счастья. В минуту своего падения она потеряет всю прелесть, прежде очаровывавшую вас. Она станет для вас простой любовницей и скоро надоест, как надоедают вам эти дамы с письмами. Если такая женщина умна, то, конечно, не пожелает сойти со своего пьедестала! — закончила она с лукавой улыбкой.
Этот разговор был прерван вновь прибывшим гостем. Но через несколько дней граф снова явился к Лилиенштернам и с улыбкой объявил Тамаре, что приехал проститься с ней.
— Ваши слова произвели на меня впечатление, и я хочу узнать, может ли действительно дать счастье честная и законная любовь. В моем семействе воспитывалась одна сиротка, наша дальняя родственница. Я знаю с детства эту чистую, религиозную девушку, всегда обещавшую быть образцовой женой. Она меня любит. Родные горячо желают, чтобы мы поженились, но я до сих пор упорно от этого отказывался. Теперь же взял отпуск и еду в Париж. Если мы сойдемся с Беранжерой и она еще любит меня, я женюсь на ней!
— Прекрасное, благоразумное решение, и я твердо надеюсь, что вы будете счастливы, — ответила Тамара, крепко пожимая ему руку. — Рассчитывайте на мою дружбу и почаще извещайте о себе.
Месяц спустя после отъезда графа молодая женщина получила от него письмо.
«Я действительно счастлив и спокоен, — писал он. — Горячая и робкая любовь Беранжеры окончательно освежила меня, и я чувствую себя окруженным новой, чистой атмосферой. Она напоминает мне другую женщину, такую же чистую, но более энергичную, которую я никогда не забуду и которая открыла мне новую жизнь. Наша свадьба скоро состоится. Уступая желанию девушки, я окончательно выхожу в отставку и буду жить помещиком в своем имении».
