Джейн Фэйзер - Бархат
– Ты оставил его в Берли-Мэнор?
Габриэль отбросила жеваную травинку и сорвала новую.
– Да, на попечение ошалевших от радости Примми и няни. Да что там Примми с няней – весь дом просто пришел в неистовство. Они все думали, что мальчика похитили. Майлз вызвал полицейских с Боу-стрит, и они обыскали все окрестности.
– Представляю себе, – проговорила графиня и осторожно добавила: – А Примми все еще там?
Натаниэль оторвал листок ивы и пощекотал девушку по носу:
– Да. Все еще, мадам Вмешательство. Но и Джеффриз тоже.
– Тогда все в порядке, раз Примми не уехала, – произнесла Габриэль, сморщив нос.
– Вы довольны – и я рад, мэм.
Прайд отбросил листок и вытащил свою руку из-под головы графини.
– Нам пора, – произнес лорд.
Затем он вскочил на ноги и помог подняться Габриэль.
– Как мы будем встречаться? – спросила она, отряхивая юбку.
Тепло разливалось по всему ее телу, она себя прекрасно чувствовала, но решила, не откладывая, договориться о том, как они смогут видеться.
Натаниэль поднял свой плащ и встряхнул его.
– Положись в этом на меня, – произнес он таким спокойным и безразличным тоном, как будто они не провели только что пары божественных часов под лунным небом.
– И что ты сделаешь? – спросила Габриэль, отбрасывая назад свои рыжие кудри. – Где ты остановился?
– В городе. Я снимаю квартиру у одной вдовы.
– Один?
– Да, – ответил Прайд, а затем подобрал смятый плащ графини и тоже встряхнул его.
Габриэль запомнила его адрес – на всякий случай.
– Как мы встретимся?
– Мы будем встречаться на всех приемах, обедах и официальных встречах, – ответил он, заворачиваясь в плащ.
– Нет, я спрашиваю, как мы с тобой встретимся? – настаивала Габриэль, застегивая плащ.
– А-а-а… вот ты о чем! А я не понял тебя сначала.
– Не дразни меня!
Графиня игриво стукнула его кулаком по ребрам, но он перехватил ее руку, прижал к себе и заглянул девушке прямо в глаза:
– Я же сказал – положись на меня!
– Ты хочешь сказать, что я должна дожидаться, пока ты скажешь мне, что делать?
По ее взгляду было видно, что такая перспектива не очень-то радует графиню.
– Может, я и не стану говорить так много слов, но сообщение мое будет обязательно понятным для тебя. Ты лишь должна внимательно слушать все, что я говорю, когда мы встретимся без посторонних.
Прайд говорил серьезным тоном, и Габриэль подавила в себе желание слегка поиздеваться над его умением все устроить. В конце концов, он был здесь по долгу службы, и она не хотела брать под сомнение его способности.
– Ты должна понимать, – заговорил он тем же безразличным тоном, – что если меня разоблачат, то ты тоже окажешься в опасности.
– Ты мог бы и не говорить мне этого, – холодно заметила графиня.
– А я должен тебе сказать, чтобы ты была осторожна. Прайд надел ей на голову капюшон и спрятал под ним рыжие локоны.
– На людях, – продолжал он, – ты должна вести себя безукоризненно. Никаких взглядов, намеков, двусмысленностей! Никаких! Габриэль, это в наших интересах.
– За кого ты меня принимаешь? – спросила девушка.
– За безрассудную, распутную, недисциплинированную разбойницу, – заверил он ее. – Которая забывает обо всем на свете, когда дело касается страсти.
Габриэль усмехнулась: надо отдать ему должное, Прайд довольно верно обрисовал ее нрав.
– Я буду относиться к тебе с высокомерным презрением, – промолвила она. – Или, может, ты бы предпочел, чтобы я просто не узнавала тебя?
– Мне подойдет обычная светская учтивость, – проговорил Натаниэль.
Он сцепил пальцы вокруг ее шеи и приподнял вверх подбородок девушки.
– А вот учтивыми по отношению друг к другу мы не были никогда, – поддразнила она его. – Не уверена, что смогу вести себя именно так.
– Габриэль, я говорю абсолютно серьезно.
– Я знаю.
Прайд кивнул и поцеловал ее веки.
– Тебе пора идти. Уже светает.
– Нет такого закона, который запрещал бы встречать рассвет у реки, – заявила графиня. – Во всяком случае, если ты не пойдешь за мной по пятам.
– Не пойду. А теперь – иди.
Лорд помог своей любовнице выбраться на дорожку сквозь ивовые ветки.
– И смотри под ноги – не спотыкайся о камни! – шутя напомнил он ей.
– А почему бы нам не встретиться здесь же следующей ночью?
Габриэль остановилась, глядя на огненный шар, показавшийся на горизонте.
– Может быть, это и получится. Все зависит от того, что с собой принесет этот день. Я лишь к вечеру узнаю, смогу ли встретиться с тобой.
– Очень хорошо, милорд.
Габриэль рассмеялась и послала Прайду воздушный поцелуй, а затем бодрым шагом направилась в город, несмотря на бессонную ночь.
Натаниэль провел в ивовой беседке еще около часа, прежде чем отправился вслед за ней. Он сел на траву, прислонился к стволу ивы и закрыл глаза. Лорд задремал, зная, что после такого короткого отдыха он весь день будет чувствовать себя свежим и отдохнувшим, как будто после долгого сна.
Итак, Габриэль оставила шпионаж. Было ли это к лучшему?
Он в полудреме размышлял об этом, а солнце вставало все выше, и его золотые лучи весело заиграли на серебристых листьях укрывавшей их плакучей ивы.
– Графиня де Бокер – потрясающая женщина, – заметил граф Николай Толстой, опуская лорнет.
– Да, – согласился с ним Натаниэль, стараясь говорить равнодушно. – Впрочем, надо признаться, что мне больше нравится княгиня Кирова.
– Ах, значит, вам по душе пухленькие блондинки? – спросил граф. – А я, знаете ли, предпочитаю остренького соуса к мясу.
Граф рассмеялся довольным, благодушным смехом, который подействовал Натаниэлю на нервы.
– Насколько я знаю, вы должны каждое утро справляться о самочувствии Наполеона? – меняя тему, заметил Прайд.
– Да. Наш царь очень интересуется тем, как его дорогой друг и союзник провел ночь и хорошо ли он отдохнул, – промолвил Толстой. – А генерал Дюрок точно так же, ровно в девять утра, появляется в покоях царя, чтобы осведомиться о здоровье Александра.
– Как трогательно! – сухо заметил Натаниэль.
Граф расхохотался.
– Добрый вечер, господа. Вы ездили верхом этим утром? – спросила Габриэль, подходя к ним.
Мышино-серое газовое платье графини облегало ее фигуру, подчеркивая длину стройных ног и плавную линию бедер.
– Да. Нам понравилось. Не то, что королю Пруссии, – заметил граф Толстой, иронично улыбаясь.
– Да. Вот бедняга.
Габриэль посмотрела в противоположную сторону залы, туда, где в стороне от группы придворных, окружающей императоров, стоял Фредерик Вильям, король Пруссии.
