Шеннон Дрейк - Обрученная с ветром
— От всего сердца! — нежно сказала она. — Я прощаю вас.
Он приподнял ее в нежных объятиях.
— Тогда отдыхай. Нам рано вставать, а рассвет уже почти наступил.
Она лежала, прижавшись к нему, ее мягкие волосы, словно шелк, ласкали его обнаженное тело. Щека лежала на его груди, и отбившийся медный завиток щекотал его подбородок. Он пригладил его.
— Ах, Роза! Как я хотел быть с тобой, — пробормотал он. — Клянусь, никогда в жизни я не знавал большей красоты, ни души, ни тела.
Он помолчал.
— Роза, я люблю тебя, — прошептал он.
Он ожидал ответа, но не получил его. Он неудобно вытянулся, стараясь взглянуть в ее лицо.
Она спала. Губы были приоткрыты и изогнуты в чуть заметной улыбке, лицо было таким невероятно красивым и таким спокойным. Она не слышала его слов.
Он нежно улыбнулся. Пусть отдыхает. Им предстоит долгое путешествие. Путешествие за правдой.
ГЛАВА XIX
Роза не представляла себе, что возможно такое счастье, такое умиротворение.
Недели в море были прекрасны. Дни стояли ясные и мягкие, и было чудесно просто сидеть день за днем на палубе, ощущая, как щеки ласкают солнце и ветер. Никогда в жизни у нее не было путешествия лучше.
Возможно, небо всегда было такое нежно-голубое, возможно, океан — столь же синий, возможно, даже солнце и раньше сияло столь же ярко.
Или, может быть, солнце, которое сейчас касалось ее своими лучами, было другим, и другим — из-за Пирса.
Когда он на борту корабля, думала Роза, капитан — он. Он передал эту должность Нименсу, но каждое утро вместе с ним стоял у рулевого колеса. Роза поняла, что они старые друзья, и была счастлива.
Но самым большим счастьем для нее было видеть Пирса с сыном. Она даже представить себе прежде не могла, что такой мужчина, как Пирс — сплошные мускулы, и горячность, и дело, — может быть таким прекрасным отцом. Он любил лежать на широкой койке в капитанской каюте с малышом, ползающим по нему. Он снова и снова подхватывал Вуди, раскачивал его над лицом и вызывал его смех. Он был бесконечно терпелив, помогая размять кусочки еды для Вуди, и, похоже, его нисколько не беспокоило, если еда иногда выплевывалась ему в лицо.
Даже если бы она не любила его, она все равно могла бы простить ему все, что угодно, только за выражение лица, с которым он наблюдал за сыном.
Итак, в открытом море они чудесно проводили время, играя с Вуди и лежа вместе на солнце, пока ребенком занимались Мэри Кейт и Дженни.
Потом наступали ночи, и ночи были прелестны. Море становилось бархатной чернотой, и только тусклый свет фонарей и свечей корабля просачивался сквозь нее. Тогда она могла смотреть, как он входит в каюту.
Она могла видеть, как одежда спадает с его широких плеч и падает на пол.
И ей становилось тепло, и она начинала дрожать, ожидая, предвкушая…
И он приходил к ней, обжигая ее обнаженную плоть своей плотью, и любил ее.
Он рассказывал об ужасных днях, когда был захвачен испанцами, а она рассказывала ему, как она мучилась, когда считала его мертвым, как умоляла короля позаботиться о том, чтобы обелить его имя, о том, как в конце концов решила, что ей необходимо вернуться домой и там набраться сил для возвращения в Англию.
Они многим делились в объятиях друг друга в этой бархатной темноте.
— Отец действительно был на высоте, — сказала ему Роза. Она вздохнула. — Отец — хороший человек, по-настоящему хороший человек. Знаешь, это не он придумал для тебя всю эту работу.
— Конечно, нет. Это ты придумала, — весело сказал Пирс.
Она оперлась на локоть, отыскивая в темноте его глаза.
— И, Пирс! У меня есть для тебя сюрприз, — сказала она. — Отец все знал! Когда мы уезжали, он поцеловал меня в щеку, а потом подмигнул и просил передать моему мужу, чтобы он был осторожен!
Пирс сложил руки на затылке.
— У меня есть для тебя сюрприз! — сказал он, улыбаясь, и зубы его сверкнули в темноте белизной. — Твой отец знал обо всем задолго до нашего отъезда! Он отправил меня в твою комнату.
— Нет!
— Да.
— Ох! И ты позволил мне считать, что… Я должна выдрать тебе волосы, прямо сейчас! — сообщила она оскорбленным и надменным тоном. — Я должна…
— Да? — хрипло спросил он.
— Я тебя сейчас убью! — воскликнула она.
Но он засмеялся, и она оказалась в его объятиях, и голос его был очень низким, хриплым и чувственным, и одно это вызвало в ней поток горячей дрожи.
— Давай, любовь моя, убивай. Я жду, я готов!
И она сразу забыла обо всем до следующего дня.
И тогда они обнаружили, что за ними следует корабль. Это был корабль Пирса, корабль Дефорта, который он захватил, с его собственной командой на борту.
На борту этого корабля был Ашкрофт. Пирс не стал притворяться, что не узнал своего тестя. Он строго смотрел на него, махавшего им и требовавшего, чтобы его взяли на борт «Леди Мэй».
— Что, по-вашему, вы делаете, сэр? — спросил Пирс.
— Нет ничего дурного в том, что отец сопровождает свою дочь, возвращающуюся в Англию, — строго заявил Ашкрофт. Он сурово погрозил Пирсу пальцем. — Ты не должен забывать, что ты — мертв. Я буду охранять Розу, чего не можешь сделать ты. И, милый друг, ты не можешь открыто появиться в Англии.
— Я не собираюсь появляться там открыто.
— Тогда как ты намерен там появиться? — спросила Роза, теперь уже сама обеспокоенная.
Пирс почесал в затылке.
— Под видом монаха.
— Монаха! — оглушительно рассмеялся Ашкрофт.
Пирс решительно посмотрел на тестя.
— Я последую за Розой под видом брата из монастыря Ллевеллин, возвращающегося из поездки за границу и живущего теперь в доме Дефорта. Ряса, которую носят братья, имеет капюшон. Я намерен отрастить бороду за время, которое нам осталось провести в море, и я вполне сойду за монаха.
— Да, если они не разглядят твои глаза! — сказал Ашкрофт.
— Ничего не получится! — настаивала Роза.
— Получится, потому что я не буду показываться никому на глаза, — пообещал ей Пирс.
Она все еще очень беспокоилась. Ашкрофт присоединился к ним на «Леди Мэй». Второе судно было отправлено обратно в Виргинию, чтобы ждать дальнейших указаний.
Они обнаружили, что Ашкрофт подкупил команду Пирса, пообещав им землю, если они только доставят его на «Леди Мэй». С довольной ухмылкой он сообщил Пирсу, что все они теперь колонисты.
В постели Роза, все еще очень обеспокоенная, попыталась скрыть свой страх, но это ей не удавалось.
Он поцеловал ее в губы.
— Я буду осторожен, — пообещал он. — Честное слово, Роза, мне необходимо поехать вместе с тобой ко двору. Надо разузнать, что произошло в мое отсутствие. Но, клянусь, я буду осторожен. — Он прижал ее руку к своей груди. — Слышишь, как стучит? — прошептал он. — Клянусь, это — из-за тебя.
