Гэлен Фоули - Мой пылкий лорд
Повернувшись к нему всем телом, мальчик потряс головой, снова сунув палец в рот.
— Идите сюда, я покажу вам, как она работает. — Люсьен уперся коленом в пол и протянул руку Гарри. Мальчик доверчиво пошел к нему. Люсьен обхватил его рукой и поднял призму к золотому лучу заходящего солнца, который проникал сквозь полукруглое окно над дверью: — Оно похоже на обычное стекло, верно? Но если его наклонить, видите? — И Люсьен указал на россыпь цветных лучей, падающих на мраморный пол.
— Цветные! — удивился Гарри. Протянув руку к призме, он схватил ее и стал смотреть, не отводя глаз. — Как вы это делаете? — И он принялся трясти призму.
— Нужно поднести ее к свету и наклонять, пока снова не появятся разноцветные лучи.
— Это радуга, — уважительно сказал Гарри, потом в замешательстве посмотрел на Люсьена.
— А вы знаете, как называются ваши краски? — спросил Люсьен.
— Красная, зеленая, синяя, желтая, — гордо ответил мальчуган.
— Вот это да! Вы все их знаете! — сказал Люсьен с восторгом, а потом улыбнулся Элис: — Это вы его научили?
Она кивнула, глядя на них. Гарри хихикнул, прижался к Люсьену и заглянул ему в глаза. Люсьен долго смотрел на него; нетрудно было понять, почему Элис так любит этого ребенка. Он смышлен, приятен и неотразимо миловиден. Хотя матерью его была темноволосая и темноглазая Кейро, у Гарри были светлые волосы и синие глаза, как у всех Монтегю. Люсьен слегка ущипнул его за носик.
— Почему бы вам не пойти и не показать вашей тете, как действует эта призма?
Мальчик подбежал к Элис.
— Смотрите, это призрак!
— Призма, Гарри, а не призрак. — Девушка нагнулась и помогла мальчику наклонить призму так, чтобы луч света преломился в ней и появились разноцветные пятна. — Как красиво! — проворковала она. — Скажите же лорду Люсьену спасибо.
— Спасибо! — крикнул Гарри.
— Не за что, — с удовольствием ответил Люсьен.
После этого Элис поцеловала Гарри и отослала к няне.
— Мистер Хаттерсли, будьте добры, отведите его к Пег, — попросила она, когда дворецкий появился в ответ на ее зов.
— Слушаю, мисс. Мастер Гарри, прошу вас.
— Пока! — крикнул Гарри, помахав Люсьену рукой, когда дворецкий понес его вверх по лестнице.
— До свидания, Гарри, — помахал в ответ Люсьен.
Они с Элис остались стоять в холле в неловком молчании. У Люсьена было ощущение, что, если бы он не понравился Гарри, Элис немедленно выставила бы его за дверь.
— Какой очаровательный постреленок!
— Да. — Она сунула руки в карманы передника и переступила с ноги на ногу. — Что вам угодно?
— Мне нужны ваши таланты. Она надменно подняла брови.
— Тот человек, которого я пытался найти… Ну, ребята подумали, что вы, возможно, согласитесь нарисовать его лицо по моему описанию. Если у нас будет его хороший портрет, это, вероятно, поможет сыщикам с Боу-стрит либо помощникам констебля найти его.
— Понятно, вы пришли за одолжением. После того, как поступили со мной.
— Но это нужно не только мне! Это очень опасный человек. И он на свободе. Мы зря теряем время. — Люсьен расстроился.
Вздохнув, она повернулась и пошла по коридору.
— Я только возьму уголь. Душа его воспарила.
— Благодарю вас!
Без всякой деликатности Элис отмахнулась от него и исчезла в комнате в конце коридора, ока она ходила за альбомом и углями, Люсьен вышел из дома и расставил Марка и остальных своих помощников в разных местах вокруг дома с садом. Когда он вернулся в дом, Элис уже вернулась в коридор. Она поманила его, потом провела в утреннюю гостиную и села на стоявшее у дубового письменного стола резное деревянное кресло, убрав под него ноги.
Элис положила альбом на колени и ждала, держа в руке палочку угля, потом сердито подняла глаза.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить?
— Нет, благодарю.
— Тогда давайте покончим с этим.
— Верно. — Люсьен заходил по комнате, встревоженный ее близостью. — Это мужчина, француз, примерно сорока лет.
— Опишите его овал лица. Круглый, квадратный?
— Скорее всего прямоугольный, с раздвоенным подбородком.
— Мы пока еще не дошли до подбородка.
— Да, прошу прощения, — согласился Люсьен, уязвленный ее чопорным тоном.
Она наклонила голову и глубоко вздохнула.
— Мы будем работать, начав с верха лица и двигаясь к низу, — объяснила она несколько любезнее. — Что вы скажете о его лбе?
— Широкий, густые брови, глубокие провалы под глазами.
Ее рука двигалась над листом бумаги быстро, ловко, делая предварительный набросок. Слышалось только тихое мягкое царапанье угля, летающего над бумагой.
— Какой у него нос?
— Большой и противный, вроде картофелины, — пробормотал Люсьен.
— Картофелины? — насмешливо переспросила Элис.
Люсьен пожал плечами.
— Ладно. — Рисуя, она сосредоточенно жевала губу, не чувствуя, что Люсьен с сокрушенным видом уставился на нее. Подняв глаза, она заметила его несчастные глаза прежде, чем он успел их отвести. Некоторое время они смотрели друг на друга.
— Элис! — прошептал он. Губы ее задрожали.
— Да?
— Я думаю, мне нужно кое-что сказать вам. — Ему стало нехорошо при мысли о том, что его ждет, но Люсьен понимал, что потеряет ее, если не скажет то, что нужно сказать.
— Что такое?
Он опустил голову, потом размеренными шагами подошел к двери гостиной и закрыл ее. Будучи не в состоянии встретиться с Элис взглядом, Люсьен закрыл глаза и заставил себя поскорее перейти к делу:
— Я не выбрал бы то, что выбрал, без серьезных на то причин. — Он с трудом сглотнул, сердце у него тревожно билось. Он глубоко вздохнул. — Прошлой весной я был схвачен во Франции этим человеком и его помощниками. Пять недель меня держали в заключении, прежде чем мне удалось убежать. Под пыткой…
— Пыткой? — резко переспросила Элис. Он поднял подбородок и заставил себя встретиться с ее потрясенным взглядом.
— Конечно, — сказал он с самообладанием, которого вовсе не чувствовал. — Каждому агенту известно, что пытка и смертная казнь — это самое вероятное, что тебя ждет, если попадешься.
Бледная и потрясенная, Элис посмотрела на наполовину законченный рисунок.
— Этот человек пытал вас?
— Он отлично делал свою работу. Я не выдержал, Элис. — Он медленно покачал головой. — В конце концов я назвал имя одного из моих коллег, Патрика Келли. Это был прекрасный человек, мой наставник. Я просто больше не мог терпеть. Я даже не сознавал, что говорю. Когда я пришел в себя, было слишком поздно. Барду уже исчез. Он выследил Келли и убил его, основываясь на сведениях, полученных от меня. — Люсьен стиснул кулаки и содрогнулся. — Я проявил слабость. Я так же ответствен за смерть моего друга, как если бы своими руками перерезал ему горло. Вот почему я, и только я, должен уничтожить Барду.
