Гуиллермо Гланк - Девушка по имени Судьба
Они же говорили о том, как бесшумно схватить Катриэля, чтоб циркачи ничего не заметили и не вступились за него.
Асурдуй рассчитался с хозяйкой таверны и поспешил в дорогу — ему надо было во что бы то ни стало опередить жандармов.
Однако тут случилось непредвиденное: в экипаже сломалась ось, колесо отвалилось. Арройо-Секо было уже совсем близко, и Асурдуй пошел туда пешком, не дожидаясь когда кучер починит экипаж.
Еще издали он увидел огни фейерверка — значит свадьба в самом разгаре. В тот же миг за его спиной послышался стук копыт — это приближались жандармы.
Понимая, что ему не удастся предупредить Катрэля, Асурдуй сам вышел им навстречу и сделал два точных выстрела. А затем, уже смертельно раненый, выстрелил в командира — Фунеса.
Спустя час бездыханные тела всех четверых обнаружили Энрике, Росаура и Пабло, тайком пробравшиеся из Санта-Марии в Арройо-Секо.
Под покровом ночи они похоронили своего друга и соратника, помянув его в скорбном узком кругу.
А утром Пабло нашел среди бумаг погибшего постановление суда о том, что законным владельцем «Эсперансы» является Катриэль.
Энрике отправился в цирк, чтобы сообщить две новости — печальную и радостную, но счастливые молодожены уже уехали в «Эсперансу», так и не узнав, от какой опасности уберег их доктор Асурдуй, заплатив за это собственной жизнью.
Понимая, что Бенито можно спровоцировать на откровенность только хитростью, Маргарита предложила довольно рискованный план, согласно которому важна роль отводилась Камиле. Девушка должна была пойти в излюбленную таверну Бенито, подсесть к нему и якобы случайно проговориться, что ей известно, где скрывается Мария Линч-Оласабль. Бенито наверняка захочет услужить своему господину и — клюнет на приманку.
Со все более нарастающей тревогой обе женщины ждали возвращения Камилы из таверны, и наконец она появилась — вместе с Бенито.
Увидев, что его и самом деле не обманули, он сразу же строго заговорил с Марией:
— Сеньора, я должен отвести вас домой. У меня есть указание вашего мужа.
— Это невозможно, — вступила Маргарита, прикрывая лицо платком. — Сеньора Линч тяжело больна и не в силах передвигаться. Возможно, ей осталось жить всего несколько часов.
В подтверждение этих слов Маргариты Мария слабым голосом вымолвила: «Скажите Гонсало… Я не хочу его видеть» и лишилась чувств.
Беното подхватил падающую Марию, уложил на кровать.
— Дайте мне какой-нибудь плащ или одеяло, — бросил он Маргарите. — Я заверну ее и унесу домой.
— Нет. Она доверилась нам, и мы за нее в ответе, — уперлась Маргарита.
— Тогда я уведомлю сеньора Линча, — пригрозил Бенито, и Мария, на мгновение очнувшись, взмолилась:
— Не делайте этого, прошу вас. Гонсало будет счастлив отравить мои последние дни.
Затем глаза ее закрылись, она опять впала в забытье. Маргарита сказала, что позовет врача, а за умирающей попросила присмотреть Бенито.
— Нет, я все же унесу тебя домой, живую или мертвую! — злорадно произнес он, пытаясь завернуть Марию в простыню. — Полагаю, Гонсало будет даже приятней увидеть тебя мертвой.
Мария вновь очнулась:
— Нет, не трогайте меня! Я хочу умереть в мире…
Бенито рассмеялся:
— И это вы называете «в мире»? Умереть на руках человека, которого всю жизнь презирали, смотрели на него, как на гадкого червя? Нет, я не упущу возможности отомстить вам за высокомерие!
— Для меня уже не имеет значения ваша месть, — промолвила, словно в бреду, Мария. — Слава Богу, я сумела дать моей дочери семью и отца … Гонсало так и не узнал, что Лусия — не его дочь…
Услышав это, Бенито стал хохотать:
— И вы думаете, дон Линч этого не знал? Полагаете, что обманули его? А не хотите ли услышать на смертном одре, что вы лелеяли и баловали вовсе не свою дочь?! Я сам подменил девочек, подсунув вам внебрачную дочь Гонсало!
— Вы лжете! — воскликнула Мария внезапно окрепшим голосом.
— Ага, проняло? — продолжал тешиться Бенито. — Нет, я говорю правду. Могу даже напомнить, как все было: Доминга ушла за врачом, но ее тюкнули по голове, а роды принимала повитуха Рамона. Я в это время держал наготове дочь проститутки, любовницы вашего супруга. А потом передал ее Рамоне и взамен взял вашу, только что родившуюся девочку.
— Что ты с нею сделал, убийца? — закричала Мария, которой больше не было нужды притвориться. — Где моя девочка?
— Этого я не знаю, но, даже если б знал, не сказал бы. Никогда не прощу вам этого фарса! Вы меня обманули, я открыл тайну. Только вы не учли, что с этой тайной нельзя оставаться в живых!
Он занес над Марией нож, но тут в комнату вбежала Маргарита. Сбросив с головы платок, она открыто встала перед Бенито:
— Ты не узнаешь меня, мерзавец? Я — Маргарита, мать той самой девочки, которую вы с Гонсало у меня украли. Может, меня ты тоже захочешь убить?
Ошеломленный Бенито на мгновение оцепенел, а потом произнес тихо, но страшно:
— Да, придется убрать вас двоих. Вы сами не оставили мне другого выхода.
И тут он услышал пронзительный крик Камилы: «Дядя Гонсало! Скорее! Сюда! Он хочет убить тетю!»
— Вам повезло, — процедил сквозь зубы Бенито и выпрыгнул в окно.
Мария и Маргарита плакали.
Камиле нечем было их утешить, и она ушла, сказав, что завтра приведет сюда Лусию.
Долгое отсутствие Камилы окончательно вывело из равновесия Викторию, полагавшую, что дочь сбежала с Мариано. И, когда Камила наконец пришла домой, мать вынесла ей суровый приговор:
— Я завтра же отдам тебя в монастырь, чтоб ты не путалась с этим адвокатишкой!
— Предпочту любое место этому дому! — ответила Камила и ушла на конюшню.
А там ее уже поджидал Мариано, не вынесший разлуки и пришедший повидать любимую.
Они припали друг к другу, и Мариано сказал, что больше не уйдет отсюда один, без Камилы.
— Да, теперь нам ничто не помешает быть вместе! — ответила она. — Завтра я отведу Лусию в монастырь, попрощаюсь с тетей, и мы с тобой обвенчаемся. А потом — найдем моего отца!
Однако на следующий день Виктория строго-настрого запретила дочери выходить из дома, и Лусия отправилась на свидание с матерью одна.
Разумеется, она не знала, что ее с волнением ждут сразу две матери!
Мария и Маргарита долго думали, открыть ей правду сейчас или немного погодя. В конце концов победила точка зрения Маргариты, сказавшей:
— Лусии сейчас и так трудно. Она горько разочаровалась в отце, которого любила, и только-только начал понимать тебя. Вам надо еще как следует сблизиться. А я буду счастлива уже тем, что увижу ее. Когда мы найдем твою дочь, ты меня поймешь.
