Джудит Макнот - Раз и навсегда
«Мужчины! – яростно подумала она, и на ее бледных щеках выступили яркие пятна болезненного румянца. – Какие же все они чудовища: Эндрю со своими фальшивыми заявлениями о любви и Джейсон, считавший, что может использовать меня по своей прихоти и заплатить за это дурацкими бриллиантами!»
Поморщившись от боли в паху, она встала с кровати и направилась в выложенную мрамором ванную комнату, примыкавшую к спальне. «Нужно получить развод», – решила Виктория. Она слышала о разводах. Нужно сказать Джейсону, что ей немедленно требуется развод.
Рут вошла в тот момент, когда Виктория вышла из ванной.
Когда маленькая камеристка на цыпочках осторожно входила в спальню, на лице ее блуждала загадочная улыбка. Но зрелище, которое предстало перед ее глазами, заставило ее застыть на месте: хозяйка стремительно, с воинственным видом носилась по комнате, уже одетая, умытая и яростно расчесывавшая волосы. И уж совсем она не ожидала услышать от молодой жены Джейсона Филдинга, который слыл неотразимым любовником, сказанное ледяным тоном:
– Нечего ходить на цыпочках, будто ты боишься своей тени, Рут. Чудовище находится не в этой комнате, а в соседней.
– Ч-чудовище, миледи? – заикаясь, непонимающе повторила бедняжка. – О, – нервно хихикнула она, вообразив, что ослышалась, – должно быть, вы сказали «хозяин»[8], а мне послышалось…
– Я сказала «чудовище», – резко повторила Виктория. И тут же, услышав свой язвительный тон, опомнилась. – Прости, Рут. Наверное, я просто немного… ну, устала.
По какой-то непонятной причине маленькая камеристка вспыхнула и хихикнула, отчего Виктория, и так находившаяся на грани истерики, пришла в еще большее раздражение, несмотря на все усилия убедить себя, что она хладнокровна, решительно настроена и способна логически мыслить.
Часы на каминной полке показывали одиннадцать, когда Виктория направилась к двери своих покоев, через которую накануне вошел Джейсон. Она на секунду задержалась, взявшись за ручку и пытаясь набраться духу. При мысли о том, что придется стоять лицом к лицу с ним и требовать развода, ее тело обмякло, как желе, но она была настроена решительно, и ничто не могло остановить ее. Как только она сообщит мужу, что с их браком покончено, у него не останется никаких супружеских прав. А позднее она решит, куда уехать и что предпринять.
Сейчас главное – добиться его согласия на развод. Хотя разве требуется его согласие? Поскольку она была в этом вопросе не очень сведуща, то решила вести себя разумно и без необходимости не злить его, чтобы он не отказал в разводе. Но с другой стороны, слишком затягивать решение этого вопроса тоже не стоит.
Виктория расправила плечи, потуже завязала пояс своего бархатного пеньюара, повернула ручку двери и вошла в комнату Джейсона.
Подавив желание стукнуть его по голове фарфоровым кувшином, стоявшим возле кровати, она, насколько могла вежливо, поздоровалась.
Джейсон открыл глаза, и лицо его мгновенно приняло тревожное, даже подозрительное выражение. Затем он улыбнулся той своей сонной, чувственной улыбкой, которая раньше могла растопить ее сердце, а теперь заставила от ярости заскрежетать зубами. Но все же ей удалось сохранить на своем лице выражение любезности.
– Доброе утро, – хрипло ответил Джейсон, скользнув взглядом по ее пышным формам, прикрытым мягким мерцающим золотистым бархатом. Вспомнив, как он терзал ее ночью, Джейсон оторвал взгляд от низкого треугольного выреза ее пеньюара и подвинулся, освобождая место подле себя на постели. Глубоко тронутый тем, что она пришла поздороваться, хотя имела полное право презирать его, он мягко сказал: – Присаживайся.
Виктория была так поглощена репетицией своей будущей речи, что машинально приняла его предложение.
– Благодарю, – вежливо сказала она.
– За что же? – усмехнулся Джейсон.
Это было как раз то, чего ей не хватало, чтобы начать.
– За все. Ты был необычайно добр ко мне. Я знаю, как ты был раздосадован, когда я появилась на пороге твоего дома полгода назад, но, несмотря на это, позволил мне остаться. Ты приобрел для меня чудесные платья, водил в театры и на балы, все это было очень любезно с твоей стороны. Ты дрался из-за меня на дуэли, в чем не было никакой необходимости, но и это было весьма галантно. Ты обвенчался со мной в церкви, что тебе было совсем не по душе, устроил замечательное торжество здесь вчера вечером и пригласил ради меня людей, которых совсем не знаешь. Спасибо тебе за все это.
Джейсон поднял руку и потрепал ее по бледной щеке.
– Пожалуйста, – нежно ответил он.
– А теперь мне нужен развод.
Его рука замерла на месте.
– Что нужно? – зловещим шепотом переспросил он.
Виктория в испуге судорожно сжала пальцы, но ее решимость не ослабла.
– Мне нужен развод, – с мнимым спокойствием повторила она.
– Всего-то? – спросил он чересчур ласковым тоном. Еще мгновение назад ему очень хотелось признаться, что он поступил с ней накануне отвратительно и грубо. Но такого он от нее не ожидал. – На следующий день после свадьбы ты хочешь развода?
Виктория заметила, как угольки гнева затлели в его зеленых глазах, и поспешно встала, однако рука Джейсона мертвой хваткой вцепилась в ее запястье и вернула мятежную жену на место.
– Не вздумай дать волю рукам, Джейсон, – предупредила она.
Филдинг, оставивший ее ночью в таком безутешном состоянии, в котором бывают поранившиеся дети, теперь видел перед собой совершенно другую женщину – хладнокровную, разъяренную, прекрасную амазонку. Вместо извинений, которые он собирался высказать за минуту до этого, он заявил:
– Ты несешь чепуху. За последние пятьдесят лет в Англии было всего несколько разводов, и наш случай не станет следующим.
Виктория с трудом высвободила руку, отчего чуть не вывихнула плечо, сделала шаг назад, чтобы он не смог до нее дотянуться, и, задыхаясь от ярости и страха, заявила:
– Ты животное. Я не несу чепуху, и никто не смеет обращаться со мной как со скотиной!
Она вернулась в свою спальню и с шумом захлопнула дверь, а затем заперлась на замок.
Виктория успела сделать лишь несколько шагов, как позади нее раздался шум: дверь с треском распахнулась и вылетела из косяка, криво повиснув на одной петле. В открытом проеме стоял Джейсон с побелевшим от ярости лицом. Сквозь зубы он прошипел:
– Посмей еще хоть один раз запереть от меня дверь! И никогда не грози мне разводом! Этот дом – моя собственность по закону, так же как ты – моя собственность. Тебе понятно?
Виктория судорожно кивнула, съеживаясь от неистового блеска его глаз. Он резко развернулся и стремительно вышел из комнаты, оставив ее дрожащей от страха. Ей еще никогда не приходилось наблюдать такой бешеной ярости. Значит, Джейсон не животное, он просто свихнувшееся чудовище.
