Джудит Макнот - Раз и навсегда
Как глупо было поверить, что она тогда искренне целовала его! Ведь она ясно сказала, что не хочет выходить за него, когда он впервые предложил ей замужество. Давным-давно, когда Виктория только узнала, что объявлена их помолвка, она высказала ему все, что на самом деле думала о нем. Вы холодное, бессердечное, высокомерное чудовище… Ни одна женщина в здравом уме не выйдет за вас… Вы недостойны и волоска Эндрю…
Вот, с ее точки зрения, и вся правда.
Как глупо было поверить, что он привлекает ее… Джейсон повернулся, чтобы поставить бокал на столик, и заметил свое отражение в зеркале. Его бедра были в крови.
Но это же ее кровь!
Значит, ее сердце, возможно, и принадлежало Эндрю, но только не ее тело – она потеряла девственность с Джейсоном. Он всматривался в свое отражение и испытывал к себе все большее отвращение. Он был так дьявольски ревнив, так ранен ее попыткой опозорить его при всем честном народе, что даже не заметил, что она девственница.
Болезненно переживая случившееся, не в силах видеть свое лицо, он закрыл глаза. Да, он проявил по отношению к Виктории не больше нежности или внимательности, чем пьяный матрос – к продажной шлюхе.
Он подумал о том, какой сухой и напряженной она была с ним в постели, какой маленькой и хрупкой казалась в его объятиях, как бесчестно он использовал ее, и его окатила новая волна болезненного раскаяния.
Открыв глаза, он снова всмотрелся в свое отражение – лицо насильника, понимая, что превратил ее брачную ночь в кошмар. Виктория действительно была нежным, мужественным, одухотворенным ангелом, каким он и считал ее с самого начала. А он… он был именно тем, кем называла его приемная мать в детстве, – отродьем дьявола.
Набросив на плечи халат, он вынул из ящика столика бархатную шкатулку и вернулся в спальню жены. Там он встал у ее постели, наблюдая, как она спит, точно ангел, положив ладонь под щеку.
– Виктория, – прошептали его губы.
При звуке его голоса она вздрогнула во сне, и от раскаяния у него сжалось сердце. Какой уязвимой и обиженной она выглядела, какой несказанно прекрасной – с волосами, раскинутыми по подушке и сияющими в свете свечей.
Джейсон в мучительном раздумье смотрел на нее, не желая тревожить ее сон. Наконец он наклонился и нежно прикрыл ее тонкие обнаженные плечи одеялом, а затем откинул тяжелую прядь волос с ее лба.
– Прости меня, – шепнул он спящему ангелу – своей жене.
Загасив свечу, Джейсон положил бархатную шкатулку на прикроватную тумбочку так, что она должна была обязательно увидеть его подарок, когда проснется. Бриллианты утешат ее. За бриллианты женщины прощают все.
Глава 22
Виктория открыла глаза и бездумно уставилась в окно, на темное из-за плотно нависших туч небо. Она еще не отошла ото сна, который окутал ее густой паутиной, путая мысли, когда перевела невидящий взгляд на золотистые шелковые портьеры.
Она чувствовала опустошение и усталость, как будто вообще не спала, однако не испытывала особого желания снова заснуть или окончательно стряхнуть с себя сон. В мозгу мелькали неясные видения… Но вдруг она очнулась.
Боже ты мой, она замужем! Ну да, замужем. Она – жена Джейсона.
Виктория подавила готовый сорваться ошеломленный протестующий вопль и резко села на постели: она вспомнила о том, что произошло ночью. Итак, теперь понятно, о чем ее хотела предупредить старая дева мисс Флосси. Неудивительно, что женщины не любят распространяться на эту тему! Виктория уже было собралась выскочить из постели и поддаться запоздалому желанию бежать куда глаза глядят; но затем взяла себя в руки, поправила подушки и снова улеглась, покусывая нижнюю губу. Перед ее мысленным взором с болезненной четкостью прошли унизительные подробности ее брачной ночи, и она съежилась, вспомнив, как груб был Джейсон, как он не к месту упрекнул ее насчет Эндрю, а затем… Он вел себя с ней так, словно она животное, бессловесная скотина, без чувств и эмоций, недостойная нежности и доброты.
Слезы струились по ее щекам, когда она думала о следующей ночи, и последующей, и обо всех будущих ночах до того момента, когда Джейсон наградит ее ребенком. Сколько для этого потребуется ночей? Дюжина? Две дюжины? Больше? Нет-нет, ради бога, хватит! Она больше не вынесет.
Злясь на себя, она смахнула слезы, негодуя, что поддалась страху и слабости. Ночью он ей сказал, что намерен повторять эту отвратительную, унизительную процедуру, так как она сама дала согласие на их сделку. Но теперь, когда она точно знала, что подразумевалось под этой сделкой, она решила немедленно расторгнуть ее!
Новобрачная откинула одеяло и выбралась из шелкового плена, в котором ей предстояло провести еще много-много мучительных ночей рядом с циничным, бессердечным человеком. Нет. Она далеко не глупенькая англичаночка, боящаяся постоять за себя или встретиться с враждебным миром лицом к лицу. Лучше пусть ее казнят, но она не допустит больше такого издевательства, как в эту ночь! Лучше она будет жить в бедности, чем платить такую дань за роскошь.
Виктория обвела глазами комнату, силясь придумать план дальнейших действий, и ее взгляд упал на шкатулку из черного бархата на тумбочке. Она подняла ее и открыла крышку, а затем, при виде потрясающего бриллиантового ожерелья, от ярости заскрежетала зубами. Оно было довольно широкое и представляло собой подобие аккуратного цветочного букета; бриллианты были огранены так, что обрели форму лепестков и листьев тюльпанов, роз и орхидей.
От гнева ее глаза застлала красная пелена. Она приподняла ожерелье двумя пальцами, как будто это была ядовитая змея, а затем бесцеремонно бросила его обратно в шкатулку.
Вот теперь Виктория поняла, почему каждый раз, когда Джейсон желал в благодарность получить от нее поцелуй, у нее появлялось тревожное чувство. Он хотел просто-напросто купить ее. Он действительно считал, что ее можно купить, как дешевую портовую проститутку. То есть нет, не дешевую, дорогую, но все равно – проститутку.
После этой ночи Виктория чувствовала себя униженной и больной; ожерелье стало еще одним оскорблением в растущем списке его прегрешений. Ей теперь казалась чудовищной глупостью иллюзия, что она нравится, что нужна ему. Лорд Филдинг никого не любил, и никто ему не был нужен. И чтобы его любили, он тоже не желал.
«Мужчины! – яростно подумала она, и на ее бледных щеках выступили яркие пятна болезненного румянца. – Какие же все они чудовища: Эндрю со своими фальшивыми заявлениями о любви и Джейсон, считавший, что может использовать меня по своей прихоти и заплатить за это дурацкими бриллиантами!»
Поморщившись от боли в паху, она встала с кровати и направилась в выложенную мрамором ванную комнату, примыкавшую к спальне. «Нужно получить развод», – решила Виктория. Она слышала о разводах. Нужно сказать Джейсону, что ей немедленно требуется развод.
