Кэрол Финч - Зов одинокой звезды
Тэра до сих пор вспоминала, как выглядел Стоун в момент, когда ее затуманенный взгляд упал на его лицо. Она могла бы поклясться, что он оплакивал ее смерть. До сих пор он обращался с ней необычно бережно, помня о синяках и ссадинах, большинство из которых не успело зажить, а тогда, на старой индейской тропе, Стоун не успокоился, пока не убедился, что серьезных ран нет. Вместо того чтобы успокоиться, он вдруг пришел в безумную ярость и всерьез намеревался предстать перед Мерриком вместе с ней в качестве жертвы неудавшегося преступления. Он собирался обойтись без обвинений и просто всадить негодяю пулю в сердце. Девушке пришлось потратить немало слов, чтобы отговорить его от подобного безрассудства. В конце концов она имела право выбрать способ мести, и Стоун неохотно признал это требование справедливым. Был разработан план низвержения некоронованного короля Пало-Дуро, и начаться оно должно было с появления Теренса Уинслоу и шерифа Кларендона…
Поцелуй в лоб оборвал нить воспоминаний, а когда губы коснулись губ, Тэра обвила руками шею Стоуна и прильнула к нему в долгом объятии. Возможно, думала она, именно это не позволило ей выпустить из рук лошадиную гриву во время страшных мгновений спуска в Пало-Дуро. Она держалась тогда даже не за жизнь, а за возможность еще хоть однажды ощутить объятия и поцелуи Стоуна. Не потому ли она выжила тогда, что еще столько дней и ночей рядом с ним ожидало ее впереди? «Стоит испытать потрясение столь ужасное, — лукаво думала девушка, — чтобы тебя наконец начали лелеять по-настоящему, чтобы потакали всем твоим желаниям».
— Пора идти, — прошептал Стоун, с трудом заставляя себя оторваться от горячих податливых губ. — Берн, наверное, уже заждался. Сегодня ты впервые получишь не куриный бульончик, а кое-что повкуснее.
— Что именно? — заинтересовалась Тэра, вылезая за ним следом из окна. — Неужели что-нибудь из того, чем питаются привидения?
— Привидения не питаются. Похоже, долго лежать в гробу вредно, притупляется острота ума.
Девушка замешкалась, сидя на подоконнике. Долгие часы пребывания в замкнутом пространстве нужно было чем-то заполнить, чтобы не мучиться от клаустрофобии, и она .посвятила их раздумьям о секрете, который раскрыла без ведома Стоуна. В ночь, когда Меррик пытался убить ее, она решила рассказать Стоуну все, но не представилось случая, и теперь она благодарила за это судьбу. Снова и снова девушка перебирала в памяти надпись на двойном портрете, разговор с Берном Диксоном и свои доводы «за» и «против» и все больше утверждалась в мысли, что Стоуну лучше ничего не знать о некоторых событиях прошлого. Выходило, что повар был мудрее в своем молчании, чем она со своей потребностью в истине.
— Так ты идешь или собираешься сидеть тут до утра? — прозвучал снизу нетерпеливый шепот Стоуна.
— Иду, конечно!
Тэра сделала поспешное движение, собираясь спрыгнуть с подоконника. Синяк на бедре сразу отозвался болью, и она не удержалась от гримаски.
— Все еще больно? — тотчас спросил Стоун. — Не двигайся, я помогу!
После злополучной ночи он едва ли давал ей шаг ступить без того, чтобы не подхватить на руки или не поддержать. Обычно строптивая и чересчур независимая, всегда готовая доказать, что скроена из крепкого материала, девушка вдруг поймала себя на том, что наслаждается этой опекой, что находит удовольствие в роли слабого существа. Зная, что это ненадолго, что свободолюбивая натура возьмет свое, она не мешала себе нежиться.
— У меня ноет и стонет каждая косточка, каждая жилочка! — пожаловалась она и закусила губу, скрывая улыбку, когда Стоун с бесконечными предосторожностями подхватил ее на руки.
Обнаружить, что Тэра жива, было для него самым чудесным в жизни потрясением. Сколько глупых и смешных слов наговорил он после этого, в том числе обвинил Тэру в том, что та умолчала о своей физической особенности, — ведь это едва не стоило ему рассудка. Ему хотелось тогда стиснуть ее в объятиях изо всех сил, забыться на ее груди и ощутить, как рассеивается ужас невыносимой потери. Но Тэра была слишком слаба и к тому же вся покрыта ссадинами, синяками и кровоподтеками, он боялся обнимать се и только поклялся себе, что однажды откровенно выкажет свою любовь.
Но испытания на этом не кончились. Тэра категорически отказалась возвратиться в лагерь в качестве жертвы неудачного преступления. Она вознамерилась последовать примеру двух знаменитых грабителей, которые были доставлены на почтовый поезд в гробах и в подобающий момент осуществили дерзкий налет. Девушка напомнила собственные слова Стоуна, что из человека вроде Меррика исповедь можно выбить разве что великим потрясением. Если она восстанет из гроба, чтобы обвинить его в убийстве…
Поначалу Стоун и слышать об этом не хотел и даже заподозрил, что падение повлияло на ее рассудок. Он пытался отговорить Тэру, но та стояла на своем. Наконец, после долгих споров, Стоун вынужден был признать, что план задуман на славу. Если что и могло потрясти Меррика Рассела, то только его мертвая жертва, внезапно восставшая из гроба.
По возвращении в особняк Стоун начал изыскивать способ как-то известить Теренса о случившемся, но не успел. Слух о гибели Тэры разнесся с быстротой степного пожара, и вскоре се отец, обезумевший от горя, сам явился в «Даймонд». Он горел жаждой мести, потрясал револьвером — одним словом, вел себя самым наилучшим образом для того, чтобы задуманный спектакль сработал, и потому Стоун был только рад, что не успел предупредить его. Пожалуй, самый неприятный момент был, когда Теренс прицелился в Меррика. по Берн сумел справиться с ситуацией и увел его в дом, где состоялось поспешное объяснение. Уинслоу едва не задушил дочь в объятиях, но Тэра стоически выдержала боль, понимая, что переход от отчаяния к восторгу невозможен без бурного выражения эмоций. Нечего и говорить, что Теренс охотно дал свое согласие на участие в розыгрыше. Зная, что он совершенно не способен на притворство, Стоун настоял на его немедленном отъезде в Кларендон до похорон, которые не должны состояться. По пути домой Уинслоу обещал наведаться к шерифу и убедить того в назначенное время явиться в «Даймонд». Ключевым моментом задуманного Тэрой плана было зловещее столкновение Меррика с жаждущим мести призраком его жертвы. Девушка надеялась с помощью жестокого шока вырвать из хозяина ранчо признание, и для этого требовался важный свидетель — служитель закона.
Все шло как будто успешно, но Стоуна не покидала тревога. Они собирались столкнуться в открытом бою с безумцем, совершенно лишенным обычных человеческих чувств и не считавшим убийство чем-то предосудительным. Можно ли вообще потрясти его настолько, чтобы он испугался? Меррик казался вытесанным из самой твердой горной породы, и для него как будто не существовало препятствий, во всяком случае, моральных. Но Стоун не верил в сделки с дьяволом. Рано или поздно удача должна была отвернуться от хозяина ранчо, и, возможно, этот момент был на подходе.
