Кэтрин Коултер - Магия Калипсо
— Да, — сказала она с довольной улыбкой. — А теперь ты так близко, ближе не придумаешь.
— Да, Бог свидетель! И знаешь, чего я сейчас хочу? Пойти поплавать. Если нам повезет, то на этот раз мы не наткнемся на труп.
Такая шутка слегка покоробила Диану, но ей удалось ответить довольно непринужденно:
— Пойдем.
Этой ночью не было никаких трупов. Они плавали в прохладной воде и дурачились, пока не устали. Лайонел обнял Диану, ее волосы накрыли его, словно одеяло.
— Диана… — ласково сказал он, глядя в сторону. — Нам пора возвращаться домой.
Граф почувствовал, как она поджалась.
— Домой, в Англию. Я пока не знаю, что делать с плантацией «Менденхолл». Как только все будет улажено, мы уедем. Но я клянусь тебе, что мы будем приезжать на остров Саварол. И в Лондоне мы будем столько, сколько ты захочешь. Тебе понравится мое поместье неподалеку от Эскрика. Помнишь, как тебе понравились торфяники и вереск? А рядом живут Фрэнсис и Хок.
Она долгое время молчала. Затем Лайонел почувствовал, как ее ноги обхватили его бедра. Наконец она проговорила:
— Мы сможем забрать с собой в Англию мою лошадь? Лайонел почувствовал облегчение, будто у него с плеч свалилась вся тяжесть мира вместе с атлантами.
— Да, конечно. Если хочешь, мы можем спарить ее с Летящим Дэви, скакуном Хока, и тогда у тебя будет множество маленьких Танис.
— Ты милый, Лайонел, — сказала Диана и поцеловала его.
— Да, я милый. Ты только сейчас пришла к такому выводу? Она не ответила, и тогда Лайонел окунул ее с головой.
Диана вынырнула, фыркая и смеясь.
— Забираю свои слова обратно. Ты… грубиян.
— Но я твой грубиян, — сказал он и снова окунул ее в воду.
Почувствовав ее руки на своих бедрах, Лайонел тоже нырнул.
Они шли к дому, накинув халаты. Лайонел немного помолчал, потом ласково приподнял подбородок Дианы. Он смотрел на жену долго, но ничего не говорил. Потом поцеловал ее.
— Ты соленая.
— Как и ты.
— Я уже говорил тебе, повторю еще раз: все кончено — болезнь Шарлотты прошла; мои подозрения, моя уверенность в том, что все женщины — предательницы, исчезли. Я люблю тебя, Диана.
Не в силах поверить ему, она несколько раз моргнула: ее сердце сильно забилось.
— Это правда. Наверное, я полюбил тебя потому, что ты прелестно выглядишь, когда спишь, раскинув ноги и испуская дикие стоны.
Она все еще молча смотрела на мужа.
Лайонел сжал ее голову ладонями и крепко поцеловал.
— Несмотря на то, что ты соленая, мокрая и жутко загорелая, я все равно тебя люблю.
Диана задрожала.
— Хорошо, — наконец прошептала она. — Хорошо.
— Отлично, — сказал он, взял ее за руку и повел в большой дом.
Диана почти уснула, когда услышала тихий голос Лайонела:
— Ты говорила мне это тогда, в пещере.
«Что говорила?» — сонно подумала она, ее мысли уже путались.
— Мне показалось, что будет нечестно, если я не сделаю ответного признания.
— Гм!.. — выдавила Диана. Теперь она вспомнила, как сказала Лайонелу, что любит его. Она явно не собиралась этого делать.
Уснула она с улыбкой. У ее мужа нелегкий нрав, в чем она не сомневалась. Он человек волевой и упрямый. Они будут ссориться, кричать и любить друг друга. У них будут дети, и, если немного повезет, все будет хорошо.
Странно, но Лайонел думал примерно то же. Засыпая, он думал о том, что их жизнь не будет скучной, никогда не станет скучной… благодаря Диане, Диане Эштон, графине Сент-Левен. Звучит неплохо.
На следующее утро Диана еще раз убедилась в упрямстве своего мужа.
— Я еду на Тортолу, на плантацию «Менденхолл», — сказал Лайонел. — Прежде чем что-то решить, я хочу все посмотреть сам.
— Мне нужно всего пятнадцать минут, чтобы упаковать саквояж, — отозвалась Диана.
— Нет, ты останешься здесь.
«В чем же дело? — удивилась она, какое-то время молча глядя на мужа. — Он клянется, что любит меня, а затем разговаривает в приказном тоне. Но я буду вести себя разумно», — решила она.
— Лайонел, ты же ничего не знаешь ни о Тортоле, ни о местных порядках. Я тебе нужна.
— Я поеду с Бемисом! — отрезал он.
— Лайонел, ты ведешь себя глупо и упрямо. Тебя невозможно убедить. Я поеду с тобой!
— Я не собираюсь спорить. Ты не едешь, и об этом хватит.
Диана открыла рот, чтобы привести новые доводы — кстати, довольно разумные, — но Лайонел опередил ее.
— Нет, Диана. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, в безопасности.
— В безопасности! И это называется хваленая мужская логика! Разве ты забыл, что задушили Мойру? Мы даже представления не имеем, кто убийца!
— Мне остается только добавить, что я хочу, чтобы ты неотлучно находилась рядом с отцом. Надеюсь, ты будешь осторожна. Я ни о чем не забыл.
— Я еду с тобой.
Его глаза потемнели. Медленно, точно обращаясь к неразумному ребенку, он проговорил:
— Я твой муж, и ты должна мне подчиняться. Ты останешься на острове Саварол. Я вернусь через два-три дня.
Не в силах совладать с собой, Диана продолжала спорить, но Лайонел был непоколебим. Наконец, придя в ярость, она выкрикнула:
— Давай, поезжай! Надеюсь, ваше судно даст течь. Надеюсь, все кончится тем, что ты окажешься на острове Калипсо, но уже один!
— О, какая любящая супруга! — заметил он, поджав губы. Лайонел и Бемис уехали сразу после завтрака. Диана с балкона видела, как ее муж идет к конюшне рядом с управляющим, и ругалась:
— Вот дурак!
Ее переполнил гнев, когда она увидела, что за ними следом с развевающимися юбками бежит Патриция. Потом Диана увидела, что Лайонел обернулся и о чем-то поговорил с ее невесткой. Патриция остановилась, рассмеялась, затем помахала ему на прощание рукой.
«Это нечестно… мужчина может мне приказать сделать что-то или не делать чего-то только потому, что женился на мне. Совсем нечестно».
Главный довод Дианы — Бемису нельзя доверять — был встречен его знаменитым высокомерным взглядом.
Но она действительно не доверяла Бемису, она никому не доверяла.
К двери спальни подошел отец.
— Диана, дорогая, хочешь поехать со мной в поле? Грейнджер сказал, что у нас неприятности из-за того парня, Боба, который был влюблен в Мойру. Он очень расстроен и выдвигает чудовищные обвинения. Видимо, другие рабы наслушались его.
Хоть отец ценит ее и уважает ее мнение!
Примерно через час они вместе с Грейнджером приехали в поле. Диана ощутила смутное беспокойство, взглянув на тесную кучку рабов, которые, по-видимому, говорили о Мойре.
Боб что-то громко рассказывал.
— Этот самый Бемис, — услышала Диана, — ублюдок, вот он кто!
Остальные одобрительно загалдели.
— Вот видите, сэр, — сказал Грейнджер, осаживая лошадь. — Я не решаюсь применить хлыст, но…
