KnigaRead.com/

Эльза Вернер - Благородная дичь

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эльза Вернер, "Благородная дичь" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Кажется, в тебе взволновалась кровь твоей матери; мне так и чудится, что со мной говоришь не ты, а покойная Лена. Именно так же говорила она, когда ей пытались приводить доводы рассудка, в то время как она отказала богатому, уважаемому всеми человеку, чтобы выйти замуж за твоего отца. Но у нее, по крайней мере, было извинение – юношеская любовь, которой она приносила эту жертву. Твое жесердце еще свободно, следовательно, в тебе говорят романтические бредни, фантазии горячей девичьей головы. Да неужели ты думаешь, что я отнесусь к этому так-таки попросту? Ты видимо еще не уяснила себе, что твое „нет“ является прямым оскорблением моему племяннику?

– О, господинфон Бернек очень спокойно встретит мой отказ, – сказала Паула с глубокой, ей обычно несвойственной, горечью. – Он ведь дажене потрудился проявить мне хоть чем-либо свое чувство ко мне и не считает даже нужным лично спросить меня, а просто-напросто распоряжается довести до моего сведения, что представляет себя в мужья мне. Нет, сударыня, для такого предложения у меня нет моего „да“, в особенности же для идущего со стороны господина фонБернека!

– Для него в особенности? – возмущенно повторила госпожа Альмерс. – Да как жеты собственно представляешь предложение человека, который так же вот, как мой Ульрих, знает цену себе и своему положению? Быть может, он должен былбы разыграть пред тобой сцену из романа, кинуться пред тобой на колена и молить у тебя твоей любви? Ну, знаешь, все это бывает у мужчин, которые не могут дать ничего больше, кроме подобных очень обычных фокусов. Твоя мать узнала их в то время, когда была невестой, но, к сожалению, познакомилась потом и с оборотной стороной медали. Всегда бывает такой конец у романтических пьес.

При этом безжалостном намеке у молодой девушки из глаз брызнули слезы.

– Мои родители умерли, – тихо сказала она. – Вы ведь знаете, творчеству и успехам моего бедного отца положила предел тяжелая, долголетняя болезнь, которая наконец свела его и в могилу. Это было несчастье, я же от вас чересчур часто принуждена слышать, что это – судьба по заслугам. Да, он и моя мать были бедны, но все же хотели принадлежать друг другу. Вот и вся их вина!

В этих словах чувствовалось такое горячее горе, что даже холодная строгая аристократка не могла остаться бесчувственной к нему и ужеболее мягким тоном ответила:

– Я не хотела причинить тебе боль, Паула, только думала предохранить тебя от такой судьбы. Ты еще так молода и все же познала, как тяжела и горька может быть жизнь. Уже ребенком, в доме своих родителей, ты познакомилась с горем и заботами. Неужели ты забыла, кто избавил тебя и твою мать от всего ужасажизни, когда пред вами во всей своей наготепредстала горькая нужда?

Паула, опустив голову и перестав плакать, чуть слышно ответила:

– Нет, сударыня, я этого не забыла!… Я знаю, как мы должны быть благодарны вам!

– Однако ты ничем не проявляешь этой благодарности поотношению ко мне. Ты знаешь, что этот брак оченьжелателен мне, что япутем его хочу упрочить твое счастье, и вдруг с детским упрямством противишься ему. Ты не можешь любить Ульриха? Да что ты собственно знаешь о любви? Она скоро появится при счастливом браке, это я знаю по себе. Ты – бедная сирота, и, если я откажусь поддерживать тебя, тебе придется у чужих людей добывать хлеб насущный. Теперь же благодаря моему плану, ты можешь стать богатой, благородной женщиной, хозяйкой Рестовича, супругой человека, сватовством которого ты можешь гордиться. Ну, можно ли тут задумываться хоть на минуту?

Все это было произнесено с холодной размеренностью, как и вообще говорила Альмерс, но Паулеэтот тон хорошо был известен, и она знала, что за ним скрыта полнейшая немилость, она такжепоняла скрытую угрозу в словах: „Если я откажусь поддерживать тебя“. Страх пред покровительницей, в сущности, являвшейся повелительницей, ее привычка к повиновению, наконец, воспоминания о полученных благодеяниях, – все это заставило девушку смолкнуть, а последнее обстоятельство дало возможность Альмерс предположить, что сопротивление Паулы сломлено.

– Мы завтра еще поговорим об этом, – сказала она, поднимаюсь со стула. – Сейчас ты еще не в состоянии сообразить все, да и я не требую, чтобы ты немедленно решила этот вопрос. Значит, до завтра! Надеюсь, ты дашь мне тогда другой ответ!

– Нет, нет, – страстно вырвалось у Паулы. – Да неужели из-за своей бедности я не имею права надеяться на жизнь и счастье, как все остальные? Неужели все это я должна похоронить навек, живя с человеком, все существо которого чуждо мне и вызывает во мне страх, которой не сказал мне до сих пор ни одного теплого слова и предлагает мне свою руку, как какой-то подарок из милости? Меня пугает что-то темное, ужасное, таящееся или в нем самом, или вокруг него. Я никогда не буду питать к нему доверия, я прямо-таки боюсь его присутствия. И я должна стать женой этого человека? Нет, нет, я не могу этого! Да если бы и могла, то не хочу, не хочу! Сколько бедных девушек ищут и находят себе кусок хлеба на свете, найду себе его и я. Тогда, по крайней мере, у меня останется возможность мечтать о счастье и надеяться на него; быть может, оно никогда не явится, но все же оно будет моим, пока я буду надеяться на него. Этого я не отдам ни за какие богатства вашего племянника. Я не продамся!

Казалось, эта бурная вспышка сорвала оковы с чего-то таившегося в девушке, и оно настоятельно стало пробивать себе дорогу. Она стояла, словно приготовившись к бою, ее лицо, до тех пор бледное, разрумянилось, а глаза сверкали одухотворенной надеждой и упорством юности, борющейся за свое счастье и будущее, тем упорством, которое часто заставляет человека дорого поплатиться в жизни, но вместе с тем является прекраснейшей, самой священной прерогативой юности, так как оно на все осмеливается и на все надеется.

Госпожа Альмерс слушала речь Паулы так, словно пред ней говорили на чужом для нее языке; подобных вещей она прямо-таки не понимала. Но неужели она могла бы отказаться от задуманного и долго подготовляемого плана?

Это случилось бы с нею впервые в жизни, иона, конечно, не могла допустить этого.

– Паула, ты забываешься! – резко произнесла она, и этот тон, словно дыхание ледяного ветра, налетел на бурную вспышку молодой девушки. – Теперь я вижу, под каким влиянием выросла ты. Если бы я не хотела считаться с этим, то просто-напросто ужетеперь предоставила бы тебя той судьбе, которую ты сама хочешь уготовить себе, а именно – тяжелой борьбе с жизнью, от которой погибли твои родители. Но в тебе именно сказывается более воспитание, нежели самоослепление. Мы еще две недели пробудем здесь; все это время в твоем распоряжении, и ты можешь еще все обдумать. Конечно, я не буду принуждать тебя, но вовсе не расположена покровительствовать неблагодарности и открытому возмущению. Если ты останешься при своем „нет“, то, само собой разумеется, мы должны будем расстаться – ни я, ни Ульрих не можем допустить такоеоскорбление. Я еще раз предоставляю тебе обдумать все; надеюсь, ты изберешь благоразумие и опомнишься.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*