Дмитрий Суслин - Королева Варваров
Голову факелом обожгла мысль, что он, Марк Клодий Эллиан, теперь равен своим материальным положением с той, которая так жестоко отвергла его несколько лет назад. Сжав кулаки, Клодий поклялся сам себе, что когда кончится отпуск, он поедет в Британию женатым человеком.
С такими мыслями ходил он, и ни о чем другом, кроме своей будущей встречи с Поппеей не думал. Он даже не слушал то, что ему рассказывает болтливый претор. Зато Бебия глаз не спускала с Секунда.
— Да, именно сюда привезли тело Леонида, — рассказывал тот. — Этот дом стал его последним приютом. Бедный легат. Он так и не стал владельцем этих чудесных покоев. Его рабы и рабыни тоже сейчас находятся тут.
По идее их полагалось бы наказать за то, что они не уберегли господина. Но ведь это даже не назовешь убийством. Легат сам умер. Никаких родственников на его похоронах не было. Зато я был там и еще семь сенаторов пришли почтить память героя. Император прислал соболезнование. А я приготовил речь о деяниях покойного. Всем она понравилась. Если захотите, я могу вам прислать ее текст.
За этим рассказом претор успевал все показать и обо всем точно свериться со списком описи имущества. Сам, величайший богач, он очень хорошо относился к себе подобным. К простым же людям отношение его было в корне иным. Но сейчас, когда приближались выборы, и плебсу старался угодить этот пронырливый и ловкий чиновник.
Когда очередь дошла до рабов, находившихся в доме, претор совсем оживился. Но Клодий, напротив, был рассеян и задумчив, мало слушал Секунда и постоянно отвлекался, так что претор даже слегка обиделся.
— Теперь мы богаты, мама, — сказал Клодий, когда Педаний Секунд покинул их. — И знаешь, что я теперь сделаю?
И он рассказал Бебии о своем намерении вновь попросить руку Поппеи Сабины младшей. Мать даже руками всплеснула, услыхав от Клодия такую новость. Попыталась отговорить его, но куда там, сын был так охвачен этой идеей, что не слушал никаких доводов.
А тем временем почти весь Рим узнал о появлении нового богача и о наследстве, которое на него свалилось. Весь город только об этом и говорил. И никто уже и не вспоминал о том, какие грозные для государства события происходили совсем недавно в Капуе. Вечный город живет только сегодняшним днем, а не вчерашним и не завтрашним.
В тот же вечер Клодий в сопровождении четырех друзей, а они теперь не покидали его ни на минуту, отправился в дом, где уже раз был отвергнут.
Для такого случая он надел парадный наряд префекта, увешанный великолепно сделанными воинскими регалиями. И во всем блеске, а когда он шел по улице, то даже преторианцы в сравнении с ним выглядели блекло, и отдавали честь молодому офицеру, пошел к дому Сабинов. Толпа любопытных и вездесущих римских ребятишек сопровождала его почти всю дорогу. Держа в руках позолоченный и украшенный перьями шлем, Клодий предстал перед взором Поппеи.
Молодая Сабина удивленно вскинула вверх брови, когда увидела Эллиана и его друзей. Но надменность ни на секунду не покинула ее лица. Так же как и раньше с презрительной усмешкой она заметила:
— Разве сегодня устраивались шествия на Марсовом' поле, что ты вырядился как на парад?
Клодий вспыхнул.
— И это твое приветствие после долгой разлуки? — спросил он.
Столько упрека было в его словах! Но Поппея сделала вид, что ничего не заметила. Она стала приветствовать молодых людей и снова почти не обращала внимания на того, кто ради нее готов был умереть.
Сердце, словно пронзенное мечом, отдалось болью в груди Клодия.
— Неужели ты и сейчас не понимаешь, зачем я пришел к тебе, Поппея, любовь моя? — с солдатской прямотой спросил он.
Как в холодную воду бросился. Поппея резко повернулась к нему, словно только что заметила.
— Что ты сказал? — спросила она.
— Я пришел просить твоей руки.
— Моей руки?
— Да! Выходи за меня замуж!
Красавица задумалась.
— А несколько лет назад разве я тебе не сказала, что я об этом думаю? — она опять приняла надменный вид.
— Теперь многое изменилось! — горячо стал уверять ее Клодий. — Помнишь, что ты мне говорила?
— Да, я прекрасно помню.
— Ты говорила, что тебе нужны богатство и слава…
— Богатство и власть! — поправила его Поппея.
— Пусть будет так. Первое я готов бросить к твоим ногам?
Римлянка усмехнулась.
— Я не нищенка, — сказала она, — чтобы нагибаться за тем, что бросают мне под ноги.
Клодий растерялся.
— Я совсем не это имел в виду, — пробормотал он. — Зачем ты придираешься к словам?
Он замолчал. Поппея тоже ничего не говорила. Спутники Клодия стояли в растерянности. Они не ожидали такого поворота событий. Наконец Клодий собрался с мыслями и возобновил разговор:
— Ты же все прекрасно понимаешь. Почему же избегаешь прямого разговора, и все время уходишь в сторону?
— А, так ты хочешь, чтобы я была с тобой откровенной? — воскликнула гордячка и обнажила мелкие зубы. — Хорошо, давай поговорим!
В голосе ее послышалось вдруг столько непонятной и необъяснимой злости, что Клодий был изумлен. Нервно прижимал он к груди шлем, словно желая набраться от него стальной твердости. Холодный металл нагрелся от его горячей ладони.
— Откуда столько злобы в тебе? — удивился патриций. — Ты словно ненавидишь меня за что-то!
— Нет. Ненависти у меня к тебе нет. Но и любви тоже.
— Это неправда! — Клодий был вне себя от горя.
— Правда! Ты думал, что если по воле случая ты стал богатым, то сразу же я прибегу к тебе за свадебным венком? Ты глубоко ошибся.
— Значит, ты вновь отвергаешь меня?
— Ты угадал. Я отвергаю тебя. И даже если ты снова и снова будешь приходить ко мне, то получишь опять этот же ответ. И он будет неизменным.
Клодий едва стоял на ногах. В глазах у него плавали разноцветные круги. Во рту пересохло. Голова кружилась. Где-то в глубине души поднимался гнев на эту женщину. Поппея же продолжала:
— Ты думал, что меня можно купить? Нет, меня нельзя купить. Всего золота мира не хватит тебе, чтобы завладеть мною. А ты рассчитывал на свое наследство? Но ведь иногда даже рабы получают состояния от своих господ.
— Ты забываешься! — кровь ударила Клодию в голову. — Я не раб. Я римлянин. И не менее знатен, чем ты.
— Так вот, знатный римлянин, — в голосе Поппеи прорвался поток презрения, — ты мне противен, еще больше, чем презренный раб! Знай это! Скорее за собственного раба выйду замуж, чем за тебя.
Тяжелая, гнетущая атмосфера повисла в атрии Сабинов, как перед грозой. Клодий с ненавистью смотрел в глаза Сабине младшей. Та выдержала его взгляд. Насмешка и презрение ни на мгновение не покинули ее лица. Молодой человек застонал, и, повернувшись к друзьям, хотел было выбежать вон, но затем передумал и вновь обратился к Поппее. Губы его дрожали. Глаза горели огнем.
