Морин Маккейд - Гордость и грех
– Ничто так не разрушает разум и способность к трезвым размышлениям, как страх, – процитировал Данте.
Ребекка покопалась в памяти и вспомнила:
– Эдмунд Берк.[1]
Бармен довольно улыбнулся.
– Не часто встречаешь столь образованного человека, как вы. Это как дар небес.
Не удержавшись, Ребекка рассмеялась – слишком уж преувеличенной оказалась лесть Данте, – и ее сердце немного оттаяло. Она призадумалась над словами Данте. Боялась ли она Саймона? Страх ли порождал ее предубеждение к нему?
Ребекка порывисто сжала маленькую ручку бармена.
– Спасибо, Данте.
Глубоко вдохнув, но так, чтобы не обнажить грудь больше, чем требуется, Ребекка постаралась успокоиться, а потом вернулась к Саймону. Тот сидел возле пианино и листал ноты. Ребекка заглянула поверх невероятно широких плеч и узнала песню.
– «Прощай, родимый дом». Что ж, неплохо для начала.
Развернувшись, Саймон озадаченно посмотрел на нее.
– Мисс Глори?
Ребекка заставила себя похлопать Саймона по плечу и обнаружила, что это вовсе не так страшно, как казалось. На ее губах заиграла искренняя улыбка.
– Когда-нибудь я расскажу вам свою историю, а пока нужно разобраться с репертуаром.
Глава 3
Если Саймон и ощутил испытываемую Ребеккой неловкость, он этого не показал. Он обращался с ней вежливо и дружелюбно, а его сочный баритон успокаивал.
– Вы поете, Саймон? – проявила любопытство Ребекка.
Негр засмеялся. Его тихий смех напомнил Ребекке гул перекатывающихся камней.
– Нет, мэм. Я раз попытался, да только моего пения даже цыплята не выдержали.
Ребекка засмеялась.
– А кто сказал, что цыплята разбираются в музыке?
– Они оказались правы, мэм. Я не умею передавать мелодию, зато могу заставить петь это пианино. – Он любовно провел своей большой рукой по деревянной поверхности.
– Надеюсь, только это между нами, что цыплята не слишком пострадают от моего пения. – Ребекка еще раз пролистала ноты. – Мистер Карни хочет, чтобы я приступила к своим обязанностям завтра вечером. Не могли бы мы немного порепетировать завтра до того, как здесь станет слишком людно?
– Завтра суббота. Стало быть, посетители начнут прибывать уже в полдень. Придется начать репетицию рано утром.
– Во сколько закроется салун?
Саймон покачал головой.
– Зависит от количества посетителей. Иногда мистер Карни закрывает заведение в полночь. А иногда двери открыты до трех-четырех часов утра.
Ребекка закусила губу и, ощутив привкус помады, поморщилась.
– Очень не хочется просить вас репетировать со мной после бессонной ночи.
– Не беспокойтесь обо мне, мисс Глори. Мне хватит и трех часов сна.
– А вот за себя я не могу поручиться, – пробормотала она, а потом спросила: – В восемь часов вас устроит?
– Буду здесь в восемь, – пообещал Саймон.
Внимание Ребекки привлекли женские голоса, и она заметила двух спускающихся по лестнице девушек. Ее лицо залил румянец, потому что в одной из них она узнала ту, из-за которой едва не случилась драка. А вот другая девушка поразила ее не меньше, чем Саймон. Пианист был черен, как уголь, а кожа девушки напоминала по цвету карамель. Ввиду того, что Ребекка стояла рядом с Саймоном и даже беседовала с ним, шока при виде смуглой женщины она не испытала.
– Она его взяла, – произнесла черноволосая женщина и направилась прямиком к Ребекке. – Эй, ты надела мое платье.
Ребекка внутренне сжалась и, опустив глаза, посмотрела на собственный наряд.
– Я была уверена, что можно надевать любое платье.
И без того темное лицо мулатки потемнело еще больше.
– Я всегда надеваю это платье. Все вокруг это знают.
Ребекка заметила стоящую в окружении мужчин Касси.
Женщина ухмылялась, а мужчины с неподдельным интересом наблюдали за происходящим и ждали продолжения. Очевидно, Касси знала, что произойдет, если новенькая наденет голубое платье.
– Простите, я не знала, – попыталась извиниться Ребекка, несмотря на гнев и унижение.
Мулатка схватила Ребекку за плечо, но Саймон тут же встал между ними.
– А ну-ка полегче, мисс Джорджия. Мисс Глори новенькая, а вы оказали ей не слишком-то теплый прием, – укорил женщину пианист.
Джорджия исподлобья посмотрела на высокого негра.
– Встал на ее сторону, да, Саймон?
– Я не вставал ни на чью сторону. Просто мисс Глори действительно не знала, что это твое платье. – Он помолчал. – Когда-то и ты была новенькой.
Джорджия немного смягчилась при звуках спокойного голоса Саймона.
– Думаю, на первый раз ее можно простить. – Она пригрозила Ребекке пальцем. – В следующий раз будь осмотрительнее.
Не в силах вымолвить ни слова, Ребекка лишь кивнула.
Касси присоединилась к девушкам и многозначительно обвела взглядом разочарованные лица мужчин, так и не дождавшихся драки.
– Давайте-ка отвлечем их напитками и танцами.
Усевшись за пианино, Саймон заиграл веселую мелодию. Мужчины тут же подхватили девушек и увлекли их на танцпол.
Унижение было велико, но Ребекка понимала, что отступать нельзя. Она подошла к Касси и, стараясь перекричать звуки пианино, спросила с сарказмом:
– Я прошла проверку?
– Не понимаю, о чем ты, – ответила Касси, хотя выражение ее лица говорило об обратном.
На лице Ребекки возникла улыбка, за которой скрывалось предостережение.
– Меня не напугаешь.
Напускное непонимание Касси как ветром сдуло.
– Я не хочу, чтобы жеманная леди вроде тебя оскорбляла других девушек. Просто хотела убедиться, что у тебя хватит твердости здесь работать.
Еще сутки назад грубость Касси заставила бы Ребекку расплакаться, но теперь она странным образом преобразилась. Мисс Глори не собиралась рыдать подобно глупой школьнице. Девушка гордо вскинула подбородок.
– Я буду делать свою работу, и надеюсь, ты будешь относиться ко мне так же, как к остальным девушкам.
– Завтра вечером покажешь, на что ты способна. Только после этого я стану относиться к тебе, как к остальным.
– Честный ответ.
Касси отошла в сторону и тут же была подхвачена дородным ковбоем.
Замелькали алые подвязки, а звонкий смех девушек смешался с низким мужским хохотом, когда пары закружились в танце, отдаленно напоминающем жигу. Завтра Ребекка окажется среди них, и теперь к ее волнению прибавилось возбуждение.
– Все. Я закончил. – Скотовод бросил карты на середину стола и, отодвинув стул, встал.
Два других игрока покачали головами, допили пиво и вышли из салуна.
Оставшись в одиночестве, Форрестер пожал плечами, собрал со стола карты и привычно перетасовал колоду. Горку монет, лежавших перед ним, нельзя было назвать большой, но для пятницы выигрыш оказался весьма неплохим. Потерев нос – в воздухе стоял едкий запах табака, – Форрестер бросил взгляд на площадку, служившую танцполом. Клиенты не слишком умело, но весьма энергично кружили девушек в танце. Но девушки вовсе не возражали. Это была для них – как для него игра в карты – просто работа.
