Анн Голон - Анжелика. Маркиза Ангелов
Анжелика и Николя долго не решались покинуть свое укрытие за деревьями. Когда они отважились спуститься к непривычно молчаливой деревушке, роса на лужайке уже сверкала от солнечного света.
Как только они приблизились к ферме Мерло, воздух прорезали громкие крики ребенка.
— Это мой братишка, — прошептал Николя, — хорошо, что хотя бы он не умер.
Опасаясь, как бы кто-нибудь из бандитов не задержался в деревушке, они, держась за руки и останавливаясь на каждом шагу, бесшумно прокрались во двор. Почти сразу же им под ноги попалось тело папаши Мерло, который лежал, уткнувшись носом в навоз. Николя наклонился, пытаясь приподнять голову отца.
— Папа, папа, скажи, ты жив?
Затем паренек выпрямился.
— Похоже, он умер. Посмотри, какой он бледный, а ведь обычно у него пунцовое лицо.
В лачуге ребенок надрывался от крика. Лежа на развороченной кровати, он отчаянно махал ручками. Николя подбежал к нему и обнял.
— Спасибо Пресвятой Деве, с маленьким все в порядке.
Анжелика расширенными от ужаса глазами смотрела на Франсину. Маленькая девочка, бледная как смерть, с закрытыми глазами, распростерлась на полу. Ее платье было задрано до живота, а по ногам текла кровь.
— Николя, — глухо прошептала Анжелика, — что, что они с ней сделали?
Николя увидел сестру, и его лицо исказила страшная гримаса.
— Будь они прокляты, прокляты!..
Он резко протянул ребенка Анжелике.
— Держи его.
Он встал на колени около сестры, стыдливо опустил разорванную юбку.
— Франсина, это я, Николя. Ответь, ты жива?
В соседнем хлеву кто-то застонал. Согнувшись пополам и охая, в дом вошла мать Николя.
— Это вы, дети? Ах! Мои бедные крошки, мои бедные детки! Какое горе! Они украли осла и свинью, и весь наш маленький запас экю. Я же говорила муженьку, что нужно было их зарыть.
— Мама, тебе больно?
— Ничего. Я — женщина, я многое повидала. А бедняжка Франсина еще такая нежная, она может умереть после того, что они с ней вытворяли.
Она качала дочь в больших крестьянских руках и плакала.
— Где все остальные? — спросил Николя.
После долгих поисков они обнаружили троих детей — мальчика и двух девочек — в опустошенном грабителями хлебном ларе, где они прятались, пока насиловали их мать и сестру.
Тем временем пришел сосед с новостями. Жители бедной деревушки собрались, чтобы подсчитать урон. Убитых оказалось только двое: папаша Мерло и один старик, тоже пытавшийся пустить в дело свой мушкет. Других крестьян лишь крепко привязали к стульям и немного поколотили. Ни одного ребенка не зарезали, а один из арендаторов даже сумел открыть дверь хлева и выпустить коров, которых, без сомнения, будет легко отыскать. Но сколько отличного белья и одежды, оловянной посуды для очага, сыров, окороков и с трудом накопленных денег унесли грабители!
Полетта продолжала плакать и причитать.
— Их было шесть, они вшестером повалили меня на землю!
— Заткнись, — грубо прервал ее отец. — Тебе небось понравилось, ведь ты вечно шляешься с парнями по кустам. А наша корова должна была отелиться! Мне не найти новой коровы так же легко, как тебе поймать кавалера.
— Надо уходить отсюда, — сказала матушка Мерло, все еще держа на руках бесчувственную Франсину, — сюда могут заявиться те, что отстали от отряда.
— Давайте вместе с оставшейся скотиной спрячемся в лесу, как делали раньше, когда проходили армии Ришельё.
— Давайте пойдем в Монтелу.
— В Монтелу! А что, если они уже там?
— Тогда мы спрячемся в замке, — сказал кто-то.
Все тотчас согласились:
— Конечно, давайте пойдем в замок.
Древние как мир инстинкты влекли их под защиту хозяина, к господскому дому, который веками бросал тень своих стен и башен на их жизни.
Анжелика, державшая на руках ребенка, почувствовала, как ее сердце сжалось от неясных сомнений.
«Наш бедный замок, — подумала она. — Он скоро превратится в руины. Как он сможет защитить этих несчастных? Кто знает, может быть, бандиты уже у его стен? Старый Гийом со своей пикой не сможет помешать им проникнуть внутрь».
— Да, — произнесла она уверенно, — давайте пойдем в замок. Но не по дороге и не напрямик через поля. Если кто-нибудь из бандитов замешкался, мы не сможем добраться до входа. У нас есть только один шанс — спуститься к высохшим болотам и подойти к замку со стороны рва. Там есть маленькая дверца, которой никто не пользуется, но я знаю, как ее открыть.
Она не добавила, что часто удирала из дома через эту маленькую дверцу, ведущую в наполовину заваленный мусором подземный ход, и что в одном из подземелий, о существовании которых нынешние бароны де Сансе едва ли знали, был тайник, где она, по примеру колдуньи Мелюзины, готовила травы и настои.
Крестьяне доверчиво слушали. Некоторые только сейчас заметили ее присутствие, но, поскольку привыкли видеть в Анжелике фею, совсем не удивились ее появлению в час беды. Одна из женщин взяла у нее ребенка. А затем Анжелика повела свой маленький отряд окольным путем, через болота, под палящим солнцем, вдоль крутого высокого отрога, который некогда возвышался над заполненным океанскими водами заливом Пуату. Ее лицо было измазано пылью и грязью, но она не забывала ободрять крестьян.
Она убедила их войти в узкое горло заброшенного подземного хода. Свежесть туннелей успокаивала, но темнота заставила детей заплакать.
— Тише, тише, — успокаивал голос Анжелики. — Скоро мы будем на кухне, и нянюшка Фантина накормит нас супом.
Упоминание о нянюшке Фантине всех взбодрило. Вслед за дочерью барона де Сансе крестьяне, охая и спотыкаясь, поднимались по наполовину обрушившимся лестницам, пересекали залы, заваленные отбросами, от которых разбегались крысы. Анжелика уверенно шла вперед. Это было ее царство.
Когда они добрались до большого вестибюля, их на мгновение смутили звуки голосов. Но Анжелика, так же как и крестьяне, не решалась даже подумать о том, что на замок могли напасть. Запах супа и теплого вина, доносившийся со стороны кухни, усилился. Определенно, там собралось много народа, но тихий, размеренный и даже печальный тон их разговоров указывал на то, что это не бандиты. Другие крестьяне из окрестных деревень и ферм тоже пришли спрятаться под защиту старых полуразрушенных стен.
Общий крик ужаса раздался при виде вновь прибывших, которых поначалу приняли за разбойников. Но, увидев Анжелику, кормилица бросилась к ней и сжала в объятиях.
— Птичка моя! Ты жива! Спасибо, Господи! Святая Радегунда, святой Илларий, спасибо вам!
Впервые Анжелика воспротивилась ее горячим объятиям. Она только что провела «своих» людей через болота. Долгие часы за ней по пятам следовало это жалкое сборище. Теперь она уже не ребенок! С чувством, близким к негодованию, она вырвалась из рук Фантины Лозье.
