Патриция Грассо - Обольщение ангела
— Английского царя Мидаса? — воскликнул Мунго, явно заинтересованный.
— Да, — ответил Даб.
— И когда же она должна вернуться домой? — спросил Гордон, довольный этой неожиданной отсрочкой начала своей семейной повинности.
Даб заколебался. Он стрельнул взглядом в сторону светловолосого Мунго и попросил:
— Пускай твой приятель идет вперед, а мы поговорим об этом наедине.
— Мы можем разговаривать и в присутствии Мунго, — сказал Гордон. — Только давай побыстрее. Мы и так уже заставляем короля слишком долго ждать.
Пропустив мимо ушей эту явную неучтивость своего родственника, Даб кивнул головой и улыбнулся:
— Роберта хотела бы остаться в Англии и желает расторгнуть брак.
Мунго отреагировал первым. Он внезапно захохотал, но брошенный в его сторону взгляд удивленного маркиза заставил Мунго оборвать смех.
— Что? Она хочет порвать со мной? — воскликнул Гордон, думая, что ослышался. Ни одна женщина еще не отказывала ему, и отказ этой дурочки Макартур был унизительнее всего.
Даб усмехнулся и кивнул:
— Так и есть. Ты попал в самую точку, кузен.
— Я этого не допущу, — заявил Гордон, непреклонной решимостью маскируя свою растерянность. — Скажи своему отцу, чтоб велел ей возвращаться домой.
— Ну вот еще, — недовольно пробормотал Даб. — Роберта твоя жена. Если она тебе нужна, сам за ней и поезжай.
— И что же, граф одобряет ее отказ? — спросил Гордон.
— Я этого не говорил, — возразил Даб. — Мы, Макартуры, не слышали от тебя ни звука за десять лет. Как могли мы догадаться о твоих намерениях? Вот причина, по которой я здесь.
Гордон почувствовал, что краснеет, но тут же нашелся, сказав:
— Меня послали ко двору ради блага всего нашего клана. — Он повернулся к другу и спросил: — Хочешь отправиться со мной в Англию?
Мунго кивнул.
— Возможно, у короля будут послания для своих представителей.
— Я тоже мог поехать с тобой, — предложил Даб. — Мне всегда удавалось урезонить младшую сестренку.
Тряхнув головой, Гордон усмехнулся:
— Ну что же, пусть это будет последнее приключение в моей холостой жизни. Едем к этим английским дьяволам.
— Моя дорогая матушка родом из Англии, — напомнил им Даб. — И англичане не дьяволы, Горди, она такие же люди.
— Только дьяволы способны столкнуть с пути истинного невинную девушку и отвратить ее целомудренный взор от богом данного ей мужа, — напыщенно возразил Гордон.
— Возможно, этот муж и сам ничего не сделал, чтобы сохранить любовь своей супруги, — с непринужденной улыбкой заметил Даб.
Мунго фыркнул, заслужив еще один рассерженный взгляд задетого за живое маркиза.
— В чем бы ни была причина непокорности моей жены, — сказал Гордон, — я намерен направить ее на истинный путь.
2
-Будь что будет, но я решила рассказать Генри всю правду, — объявила Роберта. И, заметив сомнение на лице подруги, быстро добавила: — Клянусь, я это сделаю, как только он вернется сюда.
— Ты думаешь, это разумно? — спросила Изабель. — Ты ведь скрывала, что замужем, и это может рассердить его.
— Ну что ж, — сказала Роберта, пожав плечами. — Если Генри и вправду любит меня, он будет рад моему желанию добиться развода, как наиболее благоприятного выхода для всех нас.
— Я буду рядом на всякий случай, — пообещала Изабель, беря Роберту за руку.
— Как мне повезло, что ты со мной, — сказала Роберта, улыбаясь своей единственной
подруге. — Что бы я делала без тебя?
— Мне тоже повезло, — ответила Изабель, улыбаясь в ответ. — А когда, по-твоему, Генри вернется?
— Не знаю, — пожала плечами Роберта. — Надеюсь, что он будет дома к ночному празднику.
Разговаривая, подруги прогуливались по саду графа Басилдона, наслаждаясь погожим, хоть и прохладным деньком. Внешне очень разные, они как бы дополняли друг друга, словно две драгоценности — красивые и по отдельности, но особенно прекрасные вместе, когда оттеняли красоту друг друга. Обе невысокие, но стройные, они были сходны изящными фигурами, а черные как смоль волосы и изумрудные глаза Роберты составляли замечательный контраст золотистым локонам и небесно-голубым глазам Изабель.
Только что выпавший пушистый белый снег приглушал звук их шагов. Несколько снегирей слетелось на усеянные сочными ягодами ветви рябины, а корольки, которых так редко увидишь летом, красовались на верхушках берез. Слабый запах дыма чувствовался в кристально чистом воздухе.
— Тетя говорит, что по уэльскому обычаю положено целоваться под рождественской омелой, — сказала Роберта подруге. — И я решила позволить Генри один поцелуй.
— Келли немного язычница, не так ли? — с мягкой улыбкой спросила Изабель. — Кстати, твой дядя, похоже, в прекрасном настроении по случаю рождения шестой дочери.
— Тетя уверяет, что следующим непременно будет мальчик, — возразила Роберта. — Вот почему они назвали новорожденную Хоуп .
— Откуда она может знать, что у нее будет еще ребенок?
Роберта пожала плечами:
— Пока что она в этом не ошибалась… Ой!
— Ой! — вскрикнула и Изабель.
Что-то ударило им в спину, и обе девушки повернулись, когда по ним ударил второй залп снежков. Веселый смех маленьких девочек достиг их ушей.
— А мы вас подслушали, — закричала десятилетняя Блайт, появившись из-за живой изгороди.
Восьмилетняя Блис, таща за собой двойняшек, вышла из-за изгороди и спросила:
— Вы поиграете с нами?
— Пожалуйста! — хором взмолились Самма и Отма.
— Пожалуйста!.. — добавила и шестилетняя Аврора.
— У меня такое чувство, будто кто-то за нами подглядывает, — передернув плечами, вдруг сказала Роберта. — Пойдем отсюда.
Стоя рядом с ней, Изабель засмеялась, когда пять девочек Деверо бросились к ним.
— Мне тоже кажется, что кто-то наблюдает за нами, — сказала она.
— Ну-ка посмотрим. — Роберта оглянулась кругом, но не заметила никого, кто мог бы за ними наблюдать. Хотя неприятное чувство осталось.
— Сегодня вечером мы будем отмечать день рождения бабушки Талбот, — объявила Аврора, подбежав к ним.
— Мама сказала, что мы тоже будем с вами, — добавила Блайт, — если выспимся днем.
— Мы можем съесть весь пудинг, если захотим, — сказала Блис.
— И яблоки, и орехи, — с детской непосредственностью закричали Самма и Отма, рассмешив всех.
— Как вы думаете, меня кто-нибудь пригласит танцевать? — спросила Блайт, на личике которой застыли надежда и страх.
Роберта заметила тревожное выражение лица своей маленькой кузины:
— А тебе хочется танцевать?
Блайт кивнула и, краснея, призналась:
— С Роджером Дебре.
