Эмилия Остен - Пока корабль плывет
- Подождите, - прервал Рэнсом пламенную речь мистера Уэстли где-то на пятнадцатой минуте. - И что же, я должен теперь все это делать?
- Должны, милорд, должны.
- Кому?
Этот вопрос поставил милейшего мистера Уэстли в тупик.
- Семье, я полагаю. Вы же Сильверстайн. Вы просто обязаны…
- Какой семье? Я никого не знаю.
- Так это дело поправимое; уже завтра приедут ваша двоюродная тетя, миссис Норман, и ваш кузен, лорд Норман. Я написал им еще вчера.
- Зачем?
- Но ваш дед умер. Они захотят присутствовать на похоронах.
- Они могли бы отправиться в Сильверстайн-Мэнор.
- Да, но пока мы в Лондоне…
- Вы тоже туда отправитесь и проследите, чтобы похороны прошли, как полагается.
Мистер Уэстли схватился за сердце. Рэнсом заподозрил его в склонности к театральным эффектам.
- Вы не собираетесь присутствовать на похоронах своего деда, милорд?!
- Нет, - отрезал Рэнсом. - Мне совершенно не хочется куда-нибудь ехать и затягивать свое пребывание здесь. Тем более торжественно хоронить человека, который выгнал своего сына из дома и тридцать лет не желал с ним общаться. Все, что от меня требовалось, я уже проделал. Давайте завершим те дела, которые нужно завершить, и закончим с этим.
- Но… но… вы же наследник!
- Что это означает, мистер Уэстли? - прищурился Рэнсом. Если бы он знал, как сейчас напоминает деда, наверное, это бы ему не понравилось.
- Вам принадлежит все имущество Сильверстайнов…
- И я могу делать с ним что угодно?
- Да…
- Тогда я хочу его продать.
Мистер Уэстли потрясенно помолчал, потом сказал серьезно, без театральности:
- Милорд, при всем уважении к вам, которое я испытываю, несомненно, с первой минуты нашего знакомства, ваше желание не так легко осуществить. Во-первых, майорат не продается. Он - наследие вашего рода, от этого вы не можете избавиться при всем желании. Закон не позволит. Все остальное, разумеется, может быть продано, однако на это потребуется время.
- Сколько?
- Около месяца, я полагаю. Или больше.
- А если поторопиться?
- Милорд…
- Я не хочу задерживаться в Лондоне больше, чем необходимо, мистер Уэстли. Сколько?
- Две недели.
- Очень хорошо. Мой дед, судя по всему, доверял вам; пускай так и остается. Я желаю продать все, кроме майората.
- Но фабрики приносят хороший доход, и владения близ Брайтона…
- Все, кроме майората, мистер Уэстли, пустите с молотка. Мне безразлично, сколько я на этом потеряю. Время - вот главное.
- А этот особняк? - умоляюще сказал Уэстли.
- Его - в первую очередь. Мой майорат - это Сильверстайн-Мэнор, не так ли? Ну, а это просто старый дом, и весьма обветшавший к тому же. - Рэнсом поднялся и нахлобучил треуголку. - С молотка, мистер Уэстли. С молотка.
Глава 5
Он не остался на ночь в доме деда и возвратился в свою каюту на «Счастливицу». Команда во главе с Таннерсом встретила своего капитана восторженно.
- Когда отплываем, сэр?
- Какой курс, сэр?
- Тихо! - прикрикнул Рэнсом и, когда гомон улегся, сообщил: - Мы остаемся в Лондоне приблизительно на две недели. После этого пойдем в Гуанчжоу или в Макао, это мы узнаем на Мадагаскаре, где я должен получить письмо. Мистер Таннерс, дайте увольнительные на берег.
Команда не обрадовалась, конечно. И Джим Таннерс не обрадовался. Позже, когда Рэнсом в задумчивости ужинал у себя в каюте (приготовленная корабельным поваром каша оказалась гораздо вкуснее пресной пищи в замшелом особняке), первый помощник постучался и вошел, не дожидаясь приглашения.
- Садись, Джим. - Рэнсом пододвинул ему кружку и плеснул туда вина.
- Что на тебя нашло? Ребята удивлены.
Наедине они избегали формальностей, так как дружили давно и крепко.
- Дед умер вчера ночью, - объяснил Рэнсом. - И завещал мне кучу имущества и денег, если я правильно понял его управляющего.
Джим скривился.
- Так что, ты нас теперь покинешь, русалкин сын? Будешь носить бриллиантовую булавку в галстуке и приподнимать цилиндр, когда встречаешь бабу в пышных юбках?
- Не мечтай, так просто вы от меня не отделаетесь. Нужно время, чтобы все это продать, а куда деть деньги - я найду.
- Я-то уж было решил, что ты хочешь от нас сбежать. Не каждый день выпадает быть графом.
- Я бы легко обошелся без этой чести.
Мужчины замолчали.
Рэнсом чувствовал, как вино согревает его изнутри. Здесь, на «Счастливице», все казалось простым, хотя и чуточку неудачным. Неделя плохо началась, вот и все. Скоро это закончится, и он повернет шхуну носом к морю. А пока… У него есть команда и друзья, и пережить то, что случилось вчера, уже гораздо легче.
И, может, этот темный осадок растворится.
Джим - парень простой, но всегда чувствовал настроение друга.
- Что-то ты излишне мрачен.
- Дед был непростым человеком.
- Я помню, ты рассказывал, хоть и немного. Мерзавцем он был, прости меня. Кто ж своего сына, невестку и внука выгоняет из дому? Ему что, было накладно вас содержать?
Рэнсому стало смешно.
- Судя по той кипе бумаг, в которых описано мое новое имущество, - не накладно.
- Тогда он был подлецом. Он перед тобой извинился?
- Хотел, чтобы я извинился. Не вышло.
- Вот старый хрыч.
- И не говори. Попросил прощения перед самой смертью.
- Ты простил?
- Словами - да. Здесь, - он коснулся ладонью груди, - нет.
- Ну так и забудь. Эх, выйти бы сейчас в море, свежий ветерок выдул бы из тебя эту дурь. Но раз ты говоришь, что нужно сидеть, будем сидеть тут, притворимся сухопутными крысами.
- Потерпи, Джим. Я написал Колуму, что вынужден был идти в Лондон. Возможно, Колум остановится здесь на пути из Венеции. Но, скорее всего, в Англию он не вернется, и увидимся мы уже в Китае. Все-таки там война, Дирк Струан там…
- Я еще за вином схожу, - сказал мудрый Джим и исчез.
Рэнсом сидел в любимом кресле, корабль еле заметно покачивался под ним - он чувствовал эту легкую дрожь стен, как дыхание любимой, - и размышлял о том, насколько по-разному можно взглянуть на жизнь, лишь сменив место пребывания. В особняке казалось, что все закончилось, выхода нет. Здесь - что все только начинается. А как на самом деле? Время покажет.
Ранним утром мальчишка-рассыльный принес Рэнсому слезное послание от мистера Уэстли. Управляющий молил новоиспеченного графа явиться в особняк к завтраку. Ожидалось прибытие родственников, и этикет не допускал, чтобы леди Норман со своим сыном разыскивала графа Сильверстайна по всему порту. На Темзе полно грубых грузчиков, а их речь для ушей леди смерти подобна. Если его светлость не желает, чтобы его двоюродная тетка умерла в страшных мучениях, следует появиться немедля и в надлежащем виде.
