Мой темный принц - Росс Джулия

– Николас! София! Николас!

Теперь Пенни точно знала, что сжималось у нее внутри. Ненависть. Она ненавидела его. Ненавидела, даже когда он наклонился из седла и подхватил ее за талию и несколько человек помогли ему посадить ее на коня. Не в состоянии ничего разглядеть, вжавшись в его медали, она ненавидела его, когда он скакал под аплодисменты толпы вдоль низкой стены к ведущим во внутренний дворик воротам, которые тут же с грохотом захлопнулись за ним.

– Пенни, – прошептал он прямо ей на ушко, так тихо, что она решила было: ей это пригрезилось. – Мне никогда не расплатиться с тобой за то, что было между нами. Но я знаю одно: я люблю тебя. И всегда буду любить. Принцессе Софии достанется только внешняя оболочка этого принца, потому что его сердце навеки отдано англичанке. Мне так жаль, так жаль, ведь вы обе заслуживаете лучшей доли.

Он отпустил ее, и она соскользнула на мостовую. Вороной конь закружил вокруг, поднимая копыта в изысканном танце.

Пенни подняла голову и увидела, как он кивнул Софии:

– Мадам. Вы только что подарили мне королевство.

– А вы действительно привезли мне мою кузину?

Зашуршал шелк. Сладкий запах окутал ее. Пенни заглянула в лицо, которое каждый день видела в зеркале – волосы чуть порыжее, кожа безупречнее – ее собственный образ, такой она была бы, если бы родилась законной принцессой.

Сердце ее ухнуло и пустилось вскачь. Девушка поднялась на ноги и сделала пятиступенчатый реверанс.

– Ваше королевское высочество. Это большая честь для меня.

Николас без всякого выражения взирал на Софию, будто неожиданно ослеп.

«У него мигрень, – подумала Пенни. – Цветные круги перед глазами. О, Николас!»

– Мисс Линдси не должна была здесь находиться, – отрезал он. – Она чуть все не испортила. Отличная работа, Алексис! Лошадь для принцессы Софии готова?

Из конюшни выплыла, пританцовывая, белая лошадь. Чистокровная кобылка, капризная и раздражительная, с огнем в крови. Пенни знала, что ей никогда не справиться с такой. Софию подсадили в седло, лошадь склонила голову и расслабилась.

– Едем, мадам, – сказал Николас. – Мне пришлось выбирать между своим кузеном и вашей кузиной, но я уверен, что Лукас позаботился о Карле. Мы должны успокоить наших подданных, убедить их в том, что их будущее в надежных руках и что наши новые законы им во благо.

С площади доносилась какофония звуков. София и Николас бок о бок поехали навстречу этому сумасшествию – островок спокойствия и надежности в обезумевшем мире. «Мне пришлось выбирать между своим кузеном и вашей кузиной…»

Несмотря на то что произошло в хижине, он все же выбрал ее. Никакой реальной опасности ей не грозило, особенно после того, как по толпе разлилось ликование, но он пожертвовал всем на свете, лишь бы спасти ее от пустого любопытства. О большем она и мечтать не могла, тем более теперь, когда судьба его окончательно решена.

Его сердце навеки отдано англичанке.

– Мадам? – взял ее за локоть Алексис. – Пойдемте внутрь.

– Алексис! Ты все еще любишь его, даже после всего случившегося?

– Конечно, – спокойно заявил мальчишка. – А вы разве нет?

– Я рада, что ты сменила прическу и теперь твоя голова не похожа на треснутую горошину, Пенелопа. – Тетя Горацио стянула перчатки. – Новый стиль тебе к лицу.

– Я уже несколько лет так хожу, тетя Горацио, – ответила Пенни.

– О, в этом году ты наверняка снова потрясешь местных кавалеров на рождественских вечеринках. Насколько я понимаю, в Неттл-Парке повесят омелу? Жаль, что у тебя всегда были такие большие ноги. Они все еще растут?

– Нет, тетя Горацио, – сказала Пенни. – У меня не ноги растут, а живот.

Миссис Линдси как раз стряхивала снег с пальто тети Горацио, прежде чем повесить его в прихожей.

– Этой весной в Клампер-Коттедже ожидается прибавление, – обернулась она. – У Пенни будет малыш.

Тетя Горацио вскрикнула, словно мышь, попавшая в лапы совы:

– Бастард?

– Не расстраивайтесь вы так, тетя, – успокоила ее Пенни. – Глупо, конечно, я и сама это знаю, но кто бы женился на мне с такими-то огромными ногами?

– Мы очень счастливы. – Миссис Линдси вошла в комнату. – Отец этого ребенка – тоже принц.

– Пенелопа, бедняжка ты моя! – потянулись к ней две пухленькие ручки. – Несчастная моя девочка! Тебя, как и твою мать, похитил и изнасиловал один из этих злобных цыган? Иди сюда, поведай свою историю тете Горацио.

Пенни рассмеялась и покачала головой:

– Меня похитили, это точно, тетя Горацио, но что касается всего остального, это произошло по моей доброй воле.

Брови взлетели вверх, наморщив круглый лобик.

– Тогда почему он не женился на тебе?

– Ему пришлось жениться на другой, – ответила Пенни. – Таков его долг. На женщине, которую он спас ради нации, рискуя всем на свете.

– Я бы сказала иначе: если бы у этого принца имелась хоть капля благородства, он бы спас тебя, – фыркнула тетя Горацио.

Пенни прижала ладонь к животу.

– Нет, тетя, в тех обстоятельствах было куда благороднее спасти женщину, которую он не любил.

Ребенок лягнул ножкой. Его ребенок. Она сделала для своего малыша подборку из газетных вырезок. Новости из Глариена о его королевском высочестве Николасе Александре, эрцгерцоге Глариена, князе фон Морицбурге, правящем принце Глариена, Харцбурга и Винстега, которого считали погибшим, но который вернулся живым и невредимым, чтобы потребовать обратно трон и руку своей жены, принцессы Софии Альвийской. Пенни вырезала заметки о коронации, на которой присутствовал отец Софии, герцог Михаэль. И заполнила странички альбома отрывками о мире и процветании, которые принесли в Глариен новые правители.

И только одна история не попала в эту книжку. Николасу не удалось спасти Карла, графа Занича, от рук разъяренной толпы. Карл собрал вокруг себя небольшую группку верных людей и вырвался из-под защиты Лукаса в попытке сбежать в Бург-Занич. Они даже до моста не успели добраться. 3

– Карл не единственный, кто был способен сочинять небылицы, – говорил Алексис Пенни, сопровождая ее обратно к английскому семейству. – и его люди распространяли версию Николаса. В конце концов жители Морицбурга уже повидали его в деле. Он заботился о них, и они хотели реформ. К тому же народ прямо-таки молится на принцессу Софию. Куда бы она махнула, в ту сторону толпа и качнулась бы. Вы тоже внесли свою лепту, мисс Линдси, когда навещали простой люд и выслушивали его печали. Мне оставалось только позаботиться об одежде и вороном коне да укрыть эрцгерцога в замке. Карл был дураком, если рассчитывал заработать себе популярность, очерняя имя Николаса. Старые рассказы о Карле до сих пор преследуют его.

Выходит, толпа расправилась с Карлом. Его стащили с лошади и забили насмерть. Пенни вполне могла взвалить вину на свои плечи. Это она вызвала неразбериху и вмешалась в планы Николаса. «Мисс Линдси не должна была здесь находиться». Он выбрал ее спасение, тогда как намеревался лично защитить Карла, несмотря на все деяния кузена, и передать его в руки правосудия. Ее пугала мысль о том, что он любил ее настолько, что бросился на помощь, а потому не успел спасти Карла. Она больше ни разу не говорила с ним. По пути домой английское семейство, шокированное выпавшими на ее долю суровыми испытаниями, отнеслось к ней с безмерной добротой.

Теперь Николас и София правили при помощи избранного совета. Пенни только это и могла показать своему будущему ребенку: газетные заголовки, доказательства того, что отец малыша – превосходный монарх. Это даже больше, чем она знала о своем собственном отце. Когда София подарит Николасу сына, все его планы сбудутся. Он понятия не имеет, что весной в Англии у него родится еще один малыш. Пенни положила руку на живот, полная решимости оставить все как есть.

Несмотря на собственную боль, несмотря на острую тоску по нему, несмотря на то что она любит его всем сердцем, всей душой, у нее есть Раскалл-Холл, и о нем надо заботиться: топливо для обогрева оранжерей, подрезка ветвей в саду, отправка винограда в Лондон. Фрукты повезет Джеб Хардакр. Единственное, что больше никогда не отправится на рынок, это ежики, которые залегли в спячку на долгую зиму. Впрочем, и по весне им тоже ничто не угрожает.