Джудит Айвори - Искусство соблазна
— Послушайте, — предложил Леонард, — если вы полагаете, что должны получить процент с прибыли...
— Совершенно не желаю об этом слышать. Я сведу вас с нужными людьми, но большую часть работы вы будете делать сами. А я получу процент с комиссионных, помните об этом. Этого достаточно. Я к вашим услугам, господа. Когда я поняла, что потеряла ридикюль, я страшно расстроилась. Вы меня спасли. Мне будет только приятно свести вас кое с какими людьми. Всегда к вашим услугам, — повторила она. — А теперь прошу прощения, — извиняющимся тоном сказала Эмма. — У меня дела. Вот. — Она написала имя и адрес на листке бумаги — письменные принадлежности и почтовая бумага были частью обслуживания отеля. Даже почтовая бумага имела специальную виньетку с его монограммой. — Сходите к этому человеку. Скажите ему, что вас прислала я. Обещаю, он блестяще все сделает.
Стюарт протянул руку, чтобы взять листок, но Эмма посмотрела на него, нахмурилась и отдернула руку. Он ожидал чего-то такого, хотя не знал, какую это примет форму. Первые проявления недоверия, семена, которые очень скоро должны были дать всходы. Даже понимая, что все это игра, Стюарт отреагировал всерьез — у него что-то сжалось в груди, когда листок из ее рук взял Леонард, согретый к тому же ласковой улыбкой Эммы.
— Вы должны как можно быстрее предоставить ему статуэтку, — сказала Эмма. — Я заплачу ему аванс. — Она кивнула в сторону стола, где в ящике были заперты деньги, и перевела взгляд на Стюарта. — Предоставьте мне также провенанс, — сказала она довольно прохладным тоном и опять, с улыбкой, теплой, как солнечный луч, обратившись к Леонарду, закончила: — Обо всем остальном мы позаботимся.
Леонард тем не менее не был ослеплен ее улыбками.
— Я не готов вот так просто взять и отдать вещь ценой в сто тысяч незнакомцу.
Эмма всплеснула руками. Нет, она нисколько не была огорчена или сбита с толку таким заявлением. Она улыбалась.
— Это ваш бизнес, сэр. Скажите скульптору, где вы хотите, чтобы он работал. Пусть это будет на ваших глазах. Чем яснее вы будете выражать свои желания, тем легче и быстрее пойдет дело. Все, что я могу вам сказать, — так это то, что я имела с ним дело раз... да, восемь... — Эмма рассеянно переместилась к кофейному столику, на котором лежало несколько телеграмм. Она подошла, взяла со стола одну из них, ногтем поддела, заклеенный край, потом надорвала, помогая себе пальчиком, и в продолжение предыдущего сказала: — Он зарекомендовал себя вполне надежным партнером. К тому же я верю, что он хочет снова со мной работать. Ваша статуэтка будет в полной безопасности. — Она виновато улыбнулась, разворачивая телеграмму. — К тому же, дорогие мои, ваша статуэтка застрахована. Я выпишу страховой полис с сегодняшнего числа, хотя вообще-то я должна увидеть статуэтку как можно быстрее, чтобы правильно составить полис. Все детали надо точно описать. Она опустила глаза на телеграмму и пробормотала: — Вы знаете, как отсюда выйти, господа. Встретимся, когда у вас будут на руках статуэтка и провенанс.
В лифте, едва перекрывая шум, создаваемый подъемным устройством, Стюарт пробормотал:
— Провенанс в Йоркшире. — На самом деле это было не так: он прихватил его с собой. — Чтобы привезти его в Лондон, мне понадобится два дня. День там и день на возвращение. Статуэтка далеко?
Лифт замедлил ход, опускаясь на следующий этаж, и в этот момент Леонард шепнул:
— Здесь, в Лондоне.
О, какая радость — узнать о местонахождении заветного талисмана после стольких месяцев безвестности! Стюарт мысленно чмокнул Эмму в щеку.
— И ты отнесешь ее тому парню?
Леонард кивнул, хотя в голосе его звучало сомнение.
— Да, но только вначале я хотел бы сходить посмотреть на него. Я не знаю, можно ли ему доверять.
— Я тебя понимаю, — со всей серьезностью ответил Стюарт. — Все получается как-то слишком просто. Я сам ей не доверяю.
Искушение получить большие деньги и неприязнь к племяннику, для которой у Леонарда были все основания, — все это вместе отразилось в его глазах.
— Так ты не собираешься приносить ей провенанс?
Стюарт не торопился с ответом. Пусть лифт опустится еще на один этаж.
— Нет, отчего же, собираюсь. Я просто хочу сказать, чур мы должны действовать осмотрительно.
Дверь лифта медленно открылась в вестибюль.
— Но она права — все застраховано. Нам ничего не грозит, даже если тот парень украдет статуэтку, — сказал Леонард.
Стюарт держал паузу.
— Получи у нее полис и скажи мне, что это за компания.
— Я попробую как бы случайно упомянуть это название у себя в клубе — может кто-то мне что-нибудь о ней расскажет.
— Господи, — воскликнул Леонард и схватил Стюарта за руку, — только не говори в своей палате лордов об этом, идиот несчастней!
Стюарт приподнял бровь, выразительно посмотрев туда, где пальцы Леонарда вцепились в его пальто.
— Повторяю, — продолжал Леонард, — мы с тобой будем вести себя осторожно, но только не говори никому об этом. Так будет надежнее всего.
— Хорошо, — согласился Стюарт.
— Прошу, — сказал лифтер.
Выходя из лифта, Леонард язвительно прошептал:
— Ты не доверяешь ей, потому что я ей понравился.
— Правда? — Стюарт смотрел куда-то поверх плеча дяди. — Я не заметил.
— А ты ей совсем не понравился.
Стюарт остановился и, развернувшись лицом к своему родственнику, скептически приподнял бровь.
Они остановились в дальнем конце вестибюля, возле огромной пальмы в кадке. Леонард ухмылялся.
— Да, ты ей совсем не нравишься, а сам не можешь глаз от нее оторвать. Леди Хартли. Милашка Эмма. Ты в нее влюбился.
Стюарт все разыграл как по нотам.
— А ты — нет?
Леонард захихикал.
— У нее зад тяжеловат, ты не находишь? Немного толстовата.
— Эмма? — С какой бы радостью он сейчас обмотал кабель лифта вокруг шеи своего дядюшки и бросил его прямо в шахту! — Талия у Эммы, — он сомкнул пальцы в кольцо, — вот такая.
Леонард был несколько удивлен и даже заинтригован.
— А откуда ты знаешь?
Стюарт еще выше задрал бровь. Прочистив горло, он сказал:
— Я вернулся в отель вчера вечером. — Не так уж плохо. Ни как ложь, ни как перспективное предложение. — Я сказал ей, что потерял перчатку, и попросил разрешить мне ее поискать.
— И?
— Перчатки там не было.
Леонард был полон сарказма:
— И как все прошло?
Стюарт пожал плечами и шумно вздохнул.
— Не слишком хорошо. — Он покачал головой и мечтательно улыбнулся. — Но я могу сказать тебе, что талия у нее действительно такая тонкая. И она вся твердая, как маленькая косуля. — «И мягкая, как голубка. Прикоснуться к ее волосам, погрузить пальцы в их шелковистую мягкость...»
