Кэтрин Коултер - Магия страсти
— Черная ведьма! Это твой любовник-демон дал тебе копье? Прислал из самого ада? Воображал, что ты станешь поддевать им сено, которое ешь?
Эпона немного поколебалась, изрыгая проклятия и целясь в него черным копьем. Теперь с его кончика срывался ярко-оранжевый свет, образуя устрашающие фигуры.
Николас взглянул на свой меч, очень старый, старше капитана Джареда, и злобно уставился на тварь, убившую его жену.
— Ты подлое чудовище, — произнес он голосом, мягким как ночной воздух, — но все закончится здесь. Именно мне суждено это закончить.
Он метнулся вперед, размахнувшись мечом, но Эпона взвилась в воздух, поднявшись на целых, пять футов. Он в Пейле. И его сила беспредельна. Николас тоже оторвался от пола.
— Сразись со мной, ведьма! Или хочешь ускакать от меня галопом?
Она обрушила проклятия на его голову, но Николас подлетел ближе и рассмеялся:
— Лицо твое имеет цвет только что выпавшего снега, и эти широкие белые юбки — ты смешна, ведьма!
— Ты жалкий смертный, воображающий себя всемогущим, — прорычала Эпона. — На самом же деле у тебя бока мокрые!
Николас издевательски засмеялся.
Белое одеяние Эпоны вдруг стало ярко-красным. Юбки пузырились на несуществующем ветру. Она выпрямилась, пробормотала древнее проклятие и метнула в него копье.
Николас в ответ метнул меч. Меч ударил в копье. Оба взорвались, наполнив комнату радужным искрами. Николас, протягивая руки, полетел к ней.
— Нет! — завопила она, и в ее руке возник нож. — Проклятый чародей! Ты мертв!
Николасу достаточно было мысленно призвать меч, и через мгновение он уже лежал в его ладони. Он легко отбил нападение и вонзил меч в Эпону.
Эпона продолжала висеть в воздухе, ошеломленно глядя на рукоять меча, погруженного в ее грудь.
— Этого не может быть. Не может, — прошептала она. — Заклинания моего демона! Никто не может одолеть его! Но ты убил меня.
— Да, — кивнул Николас. — Это очень старый и очень могущественный меч.
— Но копье демона…
— Не что иное, как жалкое и слабое орудие зла, — перебил Николас, выдергивая меч. Но Эпона еще некоторое время оставалась в воздухе, словно подвешенная на невидимых нитях. Наконец она грузно рухнула на пол. Ее глаза затягивались смертной дымкой. Из раны текла белая кровь, пропитывала ее платье, снова ставшее из красного белоснежным. Лицо стало терять красоту и молодость: щеки обвисли, кожу изрезали морщины. Она все больше увядала, иссыхала, пока от нее не остался только закутанный в белое скелет.
Николас подбежал к Розалинде. Мальчик куда-то исчез.
— Нет, — прошептал он, прижавшись к ее лбу своим. — Нет, этого не должно было случиться. Ты не можешь умереть. Ты отдала жизнь за спасение мальчика. Этого не должно было случиться.
— Николас, не мог бы ты вытащить нож? От него идет такой холод!
Николас дернулся от неожиданности, покачал головой, и тут…
— Да, помнишь, что сказал Саримунд? Меня не может коснуться зло. И не коснулось, только на миг в глазах стало темно. Но я снова здесь, и больше не уйду. Пожалуйста, вытащи нож. Я пыталась убрать его силой мысли, но не могу, а руки пока что не двигаются. Наверное, во мне просто не осталось сил.
Он не может, не может…
Николас схватился за рукоять и выдернул кинжал. Крови не было. Только на белом шерстяном платье осталась дыра.
— Ну вот, — прошептала Розалинда, по-прежнему не шевелясь, — теперь мне намного лучше.
Он снова бросился на колени.
— Я был уверен, что это чудовище убило тебя.
— Нет-нет, ты прикончил Эпону, как я и предвидела. Я была в сознании. Просто не могла ни двигаться, ни говорить. Где Иган?
— Он куда-то исчез.
— Что же, это вполне естественно, не так ли?
— В этом проклятом месте нет ничего естественного. Розалинда осторожно притронулась к груди. Платье снова было целым.
— А, кажется, я прихожу в себя.
Она медленно села и улыбнулась, когда он поддержал ее под локоть.
— Клянешься, что с тобой все в порядке?
— О да. Иган исчез, Николас, потому что ты не можешь встретить самого себя даже здесь, в Пейле, и прекрасно это знаешь.
До них неожиданно донесся трубный зов Тараниса.
Николас и Розалинда вышли из пустой белой комнаты, но больше не увидели ни бесконечных коридоров со статуями воинов, ни скелетов, ни комнат с мягкими диванами и цветными подушками. Они снова стояли на стенах крепости.
Над ними парил Таранис, задевая крыльями ручейки крови, стекавшие с черных камней.
Таранис поднял голову и снова затрубил. Звуки эхом отдавались от камней, и небо стало светло-серым. Ветер стих. Все: и чародеи с колдуньями, и тайберы, и лазисы, и даже дерево силлоу — прислушивались к торжествующим звукам.
— Все хорошо! Все хорошо! — пел дракон. — Вы спасли принца, госпожа, благодаря заклинаниям Саримунда. Теперь на троне воцарится законный принц Иган!
— Интересно, — смеясь, прошептал Николас, — как высоко я способен подпрыгнуть?
— До самых фиолетовых облаков. Ведь ты умеешь летать! — тоже рассмеялась Розалинда и бросилась ему на шею.
Он стал целовать ее, не в силах остановиться, пока Таранис не откашлялся, хотя со стороны это казалось приглушенным ревом. Николас разжал руки, отступил, взглянул на небо и заговорил голосом, сотрясшим скалу, на которой стояла крепость:
— Саримунд! Она спасла мальчика, твоего сына. Я уплатил долг. Эпона мертва. Ты слышал Тараниса: теперь Иган будет править Пейлом, как и было суждено. Отныне в Пейле воцарится мир и добро.
Он кивнул, словно услышав ответ, и улыбнулся жене.
— Слышишь раскаты грома? Нам пора. Мальчик стал мужчиной, и перемены начнутся прямо сейчас. Ах, как я жалею, что не могу с ним встретиться! Что случилось бы, сойдись мы лицом к лицу? Не знаю и не хочу знать.
Николас усадил жену на спину Тараниса.
Дракон взмыл в небо и запел:
Новый сезон для Пейла.
Новая жизнь на равнинах,
Тихая тьма по ночам
И мудрость, осветившая дух.
Они поднялись выше и увидели, как рушится крепость. По склонам горы Оливан с оглушительным грохотом катились черные камни. Башни падали, арки разваливались, воздух густел от грязи и пыли.
Вскоре на горе зазеленела трава, распустились полевые цветы, вырос и зацвел кустарник. Из самой скалы поднимались желтые деревья силлоу.
— Вот и новое королевство и новый правитель нашей земли! — пропел Таранис.
Перед их изумленными взорами возникла белая крепость. Камни укладывались сами, к небу тянулись сверкающие белые башни, сияя под новым солнцем, освещавшим землю. Белые с тремя желтыми лунами флаги трепетали на ветру.
