Юджиния Райли - Триумф экстаза
— Значит, вы должны взять инициативу в свои руки, дорогая.
— Как?
Маргарет задумалась, через мгновение она щелкнула пальцами.
— Дэвид жил с Эдгаром все эти годы, не так ли? Так заставьте племянНИка рассказать вам о прошлом своего дяди!
— Но что ему известно?
— Держу пари, что многое, Дэвид ведь не слепой. Глаза Эмили загорелись.
— Знаете, Дэвид как-то сказал мне, что брак означает катастрофу для двух людей, и что он никогда не женится!
Маргарет понимающе кивнула и спросила:
— Вы говорили, что Дэвид тоже собирается сегодня приехать?
— Да, в Последнем письме он упоминал, что будет в городе…
— Тогда вы должны допросить его при первой же возможности, — заявила энергичная Маргарет. — И безжалостно, если возникнет такая необходимость. Кроме того, молодому человеку будет полезно обсудить с кем-нибудь эту ситуацию. Он, наверное, весьма чем-то разочарован, если дал зарок никогда не жениться.
— Да, пора узнать правду — ради блага всех нас! — согласилась Эмили.
Маргарет все еще качала Камиллу, когда Эмили, услышав стук, открыла дверь и увидела на крыльце Дэвида Эшленда.
— Добро Пожаловать, Дэвид! — радостно воскликнула она, обнимая его.
— Приветствую, моя дорогая, — ответил он и поцеловал ее. — Миссис Хьюстон! Как приятно снова видеть вас!
Маргарет безмятежно улыбнулась и протянула ему изящную руку.
— Взаимно, мистер Эшленд.
Дэвид посмотрел на крохотную Камиллу, погладил ее нежную щечку и шепнул:
— Привет, маленькая кузина! Какая же ты красивая!
Эмили подошла к Дэвиду и настояла, чтобы он сел к огню и погрелся.
— Да, печка так и манит, — согласился он. — Но сначала я должен снова бросить вызов холоду. У меня в повозке есть кое-что для тебя и для малышки. Маргарет встала и отдала Эмили спящего ребенка.
— Я ухожу, дорогая. У вас есть прекрасная возможность поговорить с Дэвидом. Помните одно: вы с мистером Эшлен дом созданы друг для друга. Я и Сэм в этом уверены.
Эмили улыбнулась, провожая Маргарет.
— Вы оба такие милые, но что разбито, то не склеишь, Маргарет.
— Глупости! Мистер Хьюстон намекнул, что может лично вмешаться. Вы ведь не хотите, чтобы ваш брак был восстановлен президентским указом, не так ли, дорогая?
— Вы такая насмешница, — рассмеялась Эмили. Маргарет завязала ленты шляпки, поцеловала Эмили в щеку и попрощалась.
— С Днем святого Валентина, дорогая, — сказал вернувшийся Дэвид.
Держа на руках дочку, Эмили рассматривала странный предмет мебели, который он привез. Это напоминало скамейку на полозьях со спинкой из спиц, как у качалки. Но половина сиденья также была огорожена спицами, образуя нечто наподобие кроватки.
— «Мамина качалка», — объяснил Дэвид. — Последний крик моды для мамаш, дорогая. Ты садишься сюда, а ребенка кладешь вот в эту колыбельку.
Эмили села, как он показал.
— Какая у Камиллы хорошенькая подушечка в виде сердца, — заметил Дэвид. — Кто вышил ее имя?
— Маргарет Хьюстон сегодня подарила эту подушку, — ответила Эмили.
Дэвид взял Камми и положил ее в огороженную часть качалки.
— О, смотри, она открыла свои чудесные глазки! Добрый день, маленькая кузина! А теперь, Эмили, раскачивайся. Твой младенец засыпает, а ты можешь свободно вязать, или что там еще делают женщины, пока их дети спят.
Эмили развеселилась:
— Спасибо, Дэвид. Это очень остроумно. Твое письмо было довольно коротким. Расскажи, что привело тебя в Хьюстон?
— Дела. Надо кое-что приобрести для весеннего сева.
Но в основном ты. Я волнуюсь, как ты здесь одна.
— Я не одна, у меня есть Холли и Джейкоб, — возразила Эмили. — Сейчас я послала их за покупками. Они взяли с собой маленького Джейкоба.
— Это еще одно дело, которое я должен с тобой обсудить, — сурово продолжал Дэвид. — Пять человек в этом крохотном домике…
— Он вовсе не крохотный! — перебила Эмили. — Здесь две большие спальни, по одной на семью. Мы очень хорошо здесь устроились.
Дэвид покраснел.
— Прости меня, Эмили. Я не хотел быть грубым. Но я буду рад купить тебе просторный дом. Дядя хочет, чтобы у тебя было все, что ты пожелаешь. Он очень тревожится о тебе.
В глазах Эмили зажглась надежда.
— Он говорил тебе, что тревожится?
— Ему и не надо говорить.
Она пожала плечами. Воцарилось неловкое молчание. Потом Дэвид откашлялся и спросил:
— Банк сообщил тебе о кредите, который я открыл на твое имя?
— Да. Ты очень щедр. Не думаю, что мне понадобится так много денег.
— Ну, дорогая, боюсь, что мне придется проявить твердость. У тебя должно быть все, что нужно, понимаешь? Все предметы роскоши, пока… Пока ты не вернешься домой к дяде. Ты ведь не навсегда покинула его.
Эмили перестала раскачиваться и посмотрела на Дэвида в упор.
— Эдгар что-нибудь говорил обо мне? Что он скучает, хочет, чтобы я вернулась? Хоть что-нибудь…
— Нет, дорогая. — Дэвид тяжело вздохнул. — Но это написано у него на лице, Эмили. Вернись домой, дорогая, ты нужна ему. Эдгар в этот холод на целые дни уезжает верхом, когда не пьян, и почти ни с кем не разговаривает.
У Эмили при этих словах сжалось сердце, и она сдавленным голосом произнесла:
— Не могу, Дэвид. Я не доверяю ему. Мне теперь надо думать о ребенке.
И оба посмотрели на безмятежно спящую Камиллу.
— Да, ты права, дорогая. Но неужели надежды на примирение нет?
— Дэвид, наверное, только надежда и есть. Расскажи мне о твоем дяде и Оливии. Что сделала его первая жена с вами со всеми? Эдгар замкнулся в прошлом, Мария чувствует себя отчаянно неуверенно, ты говоришь, что никогда не женишься. И Аарон… — Голос ее сорвался.
Дэвид посмотрел на Эмили с сочувствием.
— Не надо, дорогая, не будем вспоминать этого негодяя. Ты только причинишь себе ненужные страдания.
— Но я должна, — умоляюще глядя Дэвиду в глаза, шепотом ответила Эмили. — Аарон сказал, что он и Оливия… Это правда?
Дэвид покачал головой:
— Об этом тебе придется спросить у Эдгара. Я знаю не больше тебя.
— Но он ничего не хочет мне говорить! Пожалуйста, Дэвид, ты должен рассказать мне все, что знаешь об Оливии. Если тебе дорог твой дядя, — пожалуйста, я умоляю!
Застигнутый врасплох столь настойчивой просьбой, Дэвид встал и подошел к окну. Глядя на унылый день за окном, он грустно прошептал:
— Возможно, дорогая, нам действительно лучше всего покончить с этим раз и навсегда. Оливия Эшленд была одной из самых привлекательных женщин, которых я знал, и во многом самой испорченной женщиной из всех на свете. Но она обладала несомненным обаяйием. Легко понять, почему дядя женился на ней.
— Но эта леди утонула, — напомнила Эмили. — Почему? Они с дядей поссорились из-за Аарона?
