Мэри Маргарет Кей - Дворец ветров
– Но этого не может быть, – резко сказал он. – Бал холостяков устраивался в самом начале прошлого месяца, почти шесть недель назад, а я виделся с ней с тех пор. Я пил с ней чай, и она сообщила бы мне про помолвку. Или ее мать. Или еще кто-нибудь.
– Они не спешат объявлять о помолвке. Собираются держать ее в тайне, покуда он не получит назначения на новую должность… полагаю, тогда это произведет большее впечатление. Выйти замуж за резидента, как-никак!
– За резидента? Но…
Аш осекся и сердито уставился на Джорджа, по-видимому даже более пьяного, чем казалось. Должность резидента была одной из самых высоких: «доходное место» на гражданской службе в Индии. Только люди, много лет прослужившие в государственном департаменте, посылались в различные независимые княжества представлять интересы своего правительства в звании резидента.
– Бхолапор – одно из южных княжеств, – равнодушно сказал Джордж. – Об этом писали в газетах на прошлой неделе.
– Бхолапор? – тупо повторил Аш. – Но… нет, вы ошибаетесь. Вы пьяны. Вот в чем дело. Как Белинда могла познакомиться со столь высокопоставленным чиновником, а тем более обручиться с ним?
– Значит, смогла, – безразлично произнес Джордж, словно для него это не имело никакого значения. – Друг ее отца. Вы наверняка обратили на него внимание: такой тучный тип с красной физиономией и седыми бакенбардами. Он пил чай с Харлоу, когда вы наведывались туда в последний раз, и Белинда была всецело поглощена беседой с ним.
– Подмор-Смит! – выдохнул Аш в полном ужасе.
– Он самый. Напыщенный старый зануда, но, говорят, он весьма выгодное приобретение. Скоро наверняка будет произведен в рыцари и закончит лейтенант-губернатором и все такое.
У него жена умерла в прошлом году, а дочери старше Белинды, но ее, похоже, это не смущает. Разумеется, он невероятно богат – его отец был одним из калькуттских набобов, так что он просто купается в деньгах. И я думаю, Белинда совсем не прочь стать леди Подмор-Смит. Или ее превосходительством губернаторшей. А в будущем, возможно даже, баронессой Подмор.
Джордж хрипло хохотнул и налил себе еще кофе.
– Я не верю, – яростно проговорил Аш. – Вы все выдумываете. Она никогда не сделала бы ничего подобного. Только не Белинда. Вы не знаете ее так хорошо, как знаю я. Она милая и честная, и…
– Она честная, спору нет, – согласился Джордж.
Губы у него задрожали, и глаза снова наполнились слезами. Аш не обратил на это внимания.
– Если она и обручилась с ним, то по принуждению. Здесь ее родители постарались – этот старый сухой сморчок, ее отец, и глупая болтливая мамаша. Но если они думают, что я позволю им погубить жизнь Белинде и мне, то они ошибаются!
– Это вы ошибаетесь, – сказал Джордж. – Ее родителям все это не слишком нравилось, но она их уговорила. Она умеет добиваться своего, вам бы следовало это знать. А впрочем, вы ее совершенно не знаете. Да и я тоже. Я думал, что знаю, и даже предположить не мог… О боже, что же мне делать?
Слезы хлынули у него из глаз и покатились по щекам, но он не попытался ни вытереть, ни сдержать их. Он просто ссутулился в кресле и смотрел невидящим взглядом в пустоту, нервно сжимая и разжимая пальцы вокруг чашки с кофе. Джордж представлял собой жалкое зрелище и своей бесстыдной демонстрацией горя возмутил Аша. Да разве у него есть право вести себя подобным образом? Белинда даже не была обручена с ним и никогда не обручилась бы! Аш так и сказал ему, весьма резко, и почувствовал извращенное удовольствие, сделав это. Но хотя он высказался без обиняков, Джордж нисколько не рассердился.
– Да нет, дело не в этом, – безжизненным голосом произнес Джордж. – Вы не понимаете. Конечно, я знал, что она никогда не выйдет за меня замуж, я же не дурак. Я слишком молод, и у меня нет никаких перспектив. У меня нет… ничего! Наверное, именно потому и я придумал эту историю. Чтобы казаться более интересным… Но я и помыслить не мог… мне и в голову не приходило, что она так отреагирует, когда узнает.
– Да что узнает? – спросил Аш с понятным недоумением. – Бога ради, Джордж, возьмите себя в руки и прекратите мямлить! В чем дело? Что именно она узнала?
– Обо мне. Понимаете, я… я наврал про себя с три короба. А у этой женщины, миссис Гидни, с которой мать Белинды крепко дружит, есть знакомая в Рангуне, и она знает одного человека, который… В общем, дело было так…
Это была простая и довольно некрасивая история, неприятная для всех заинтересованных лиц. Миссис Гидни в своем письме к близкой подруге между прочим упомянула имя Джорджа и сообщила о его романтическом происхождении, а по несчастливому стечению обстоятельств означенная подруга оказалась знакомой некоего мистера Фрисби, занимавшегося торговлей тиковым деревом. Вот так все и открылось…
Бабушка Джорджа была отнюдь не греческой графиней, а индианкой низкого происхождения, чей союз с его дедом – цветным сержантом британского полка, квартировавшего в Агре, – носил сугубо временный характер, но имел своим результатом рождение дочери, которую в конечном счете отдали в сиротский приют. В возрасте пятнадцати лет девушка нашла место помощницы няни в семье военного и впоследствии вышла замуж за молодого капрала из полка своего хозяина, некоего Альфреда Гарфорта. Их сын Джордж, родившийся в Барели, единственный из всей семьи уцелел в ходе восстания 1857 года: его родители, новорожденный брат и три младшие сестры были убиты в течение пятнадцати кошмарных минут.
Джордж в тот день гостил в семье одного благорасположенного лавочника, избежавшей жестокой резни, и в течение нескольких лет, прошедших до возвращения полка в Англию, эта добрая чета давала мальчику приют, поскольку его отец тоже был сиротой и у него не имелось родственников, которые могли бы о нем позаботиться. Именно тогда Джордж узнал от своих товарищей по играм, что «полукровка» является объектом презрения. Среди казарменных мальчишек было несколько таких, и они вместе с Джорджем подвергались насмешкам и издевкам со стороны детей белых родителей и в свою очередь относились почти с таким же презрением к индийским детям, чьи родители были темнокожими.
«Твоя бабка была метельщицей!» или «Ха-ха, ты поганый черно-белый!» – такие обидные насмешки постоянно звучали во время потасовок между казарменными детьми, а базарные мальчишки порой выражались еще более оскорбительно. Однако у Джорджа, по иронии судьбы, кожа была светлее, чем у многих его белых мучителей, и, обладай он характером потверже или наружностью поневзрачнее, возможно, он сумел бы заставить всех забыть о своей неизвестной бабке. Однако он был всего лишь прехорошеньким маленьким мальчиком, хотя болезненно застенчивым, – подобное сочетание умиляло взрослых, но возбуждало в ровесниках желание избивать его, что они и делали с энтузиазмом при каждом удобном случае.
