Виктория Холт - Три короны
Монмут попытался ее утешить.
– Ты слишком серьезно относишься к жизни, – сказал он.
– А ты – нет?
– Я – нет.
– Иногда у меня складывается другое впечатление. Особенно в последнее время.
– Сейчас-то?.. Да, кажется, в моей жизни наступает переломный момент.
Он бросил на нее пылкий взгляд, и Мария подумала, что вот так же Джемми смотрел на очень многих нравившихся ему женщин. Тем не менее она была тронута.
Когда они танцевали, она пыталась улыбаться, но все-таки не могла избавиться от грустного чувства. Было что-то нереальное в этой странной перемене, произошедшей в ее жизни, – она понимала, что долго так продолжаться не может.
– Джемми, – спросила она, – ты еще побудешь в Голландии?
– Ну, если меня и отсюда не выгонят, – улыбнулся он. – До сих пор мне здесь были рады.
– Будь моя воля – знаешь, как тебе были бы рады здесь?
– Как? – прошептал он.
– Очень-очень, – ответила она.
И, испугавшись собственной смелости, отвернулась.
Вечером шестнадцатого февраля тысяча шестьсот восемьдесят пятого года Мария сидела в своих покоях и играла со служанками в карты, как вдруг в комнату впустили посыльного, сообщившего, что ей приказано немедленно явиться в кабинет принца.
Увидев Вильгельма, Мария сразу поняла, что произошло нечто важное. Выражение его лица было как всегда бесстрастно, но она заметила, что ему трудно дышать – не из-за астмы, а от чего-то другого.
– Известие из Англии, – сказал он. – Известие, которое мы должны были получить еще несколько дней назад. Почта опоздала из-за льда и снежных заносов. Так вот… Умер король Карл, на трон взошел твой отец.
– Дядя Карл! – прошептала она.
Он пристально смотрел на нее – уже не помнил о том, как ему досаждала ее привычка повторять его слова.
– Ты понимаешь, – продолжал он, – какое значение это имеет… для всех нас.
Мария промолчала. Она думала о своем дяде Карле, о его вечной беззаботной улыбке.
– Я послал за Монмутом, – добавил Вильгельм. – Сейчас он будет здесь.
В чувствах Монмута никто не мог усомниться. Отцу он был обязан всем, что имел и собирался иметь в своей жизни. А что с ним могло произойти теперь, когда королем стал его злейший и давнишний враг?
С принцем Оранским он оставался до утра; затем вернулся во дворец Маурицхейс, предоставленный ему на время пребывания в Голландии, где предался своему горю.
* * *Днем аудиенции принца Оранского попросил Бевил Скелтон, вновь назначенный посол из Англии.
Вильгельм согласился принять его. Незадолго до этого он получил письмо из Уайтхолла, содержавшее всего несколько размашистых строк:
«Имею время лишь уведомить вас в том, что смерть моего брата была угодна Господу Богу. Подробный отчет о последних часах его жизни вы получите из других источников; сообщат вам и о всех обычных церемониях, состоявшихся в этот день и позволивших мне отныне именоваться королем Англии. В заключение сего заверяю вас в том, что наши отношения будут дружественны, насколько вы можете этого ожидать».
Настолько дружественны, насколько вы можете этого ожидать. В этих словах заключалась явная угроза.
Войдя в его кабинет, Скелтон сразу приступил к сути своего визита.
– Его Величество король английский Яков Второй желает, чтобы вы немедленно выслали герцога Монмутского в Англию.
Вильгельм склонил голову.
– Желание короля Англии будет выполнено. Как только вы уйдете, я извещу герцога о том, что он больше не пользуется правами моего гостя. После этого вы сможете взять его под стражу и доставить в Лондон.
Скелтон был доволен – одержанная победа не стоила ему большого труда; однако сразу после его ухода Вильгельм послал гонца к Монмуту, который рассказал ему о визите английского посла, передал деньги и от лица принца посоветовал как можно скорее выехать за пределы Голландии.
Придя во дворец Маурицхейс, Скелтон не застал в нем Монмута.
Вот и прошли радостные, счастливые дни.
Мария проводила время со служанками, вспоминая танцы, театральные представления, катание на коньках и размышляя о своем будущем.
Всю весну она ждала вестей от Джемми. Их не было.
Первые новости появились только в мае. Оказалось, что Джемми уехал в Англию.
Обстановка в Гааге еще никогда не была такой напряженной, как в эти дни. По дворцу с утра до вечера сновали гонцы и посыльные. За закрытыми дверями кабинета Вильгельм подолгу разговаривал с Бентинком; казалось, о Марии все забыли.
Монмут остановился в Соммерсете. Там его принял лорд Таунтон. У лорда было немало сторонников на западе Англии, и ради сохранения протестантства они выражали готовность пойти с ним даже на смерть.
К удивлению Вильгельма, короля поддержали очень многие, а его армии, возглавляемые Чарчхиллом и Феверсхемом, представляли собой грозную силу. С ней ли было тягаться повстанцам?
Король Монмут – так они теперь называли герцога. Король! Вильгельм сжимал кулаки и молил Бога о победе над его злейшим врагом.
Известие о ней привез первый же английский корабль – когда заливы очистились ото льда. Победил король Яков. Поражение короля Монмута в битве при Седжмуре было полным и окончательным.
Вильгельм ликовал. Монмут, ну где же была твоя голова? – мысленно повторял он. Глупец, теперь ты и вовсе лишишься ее! Ты заслужил свою смерть, король Монмут.
Ах, Джемми, думала Мария, что с тобой будет? Зачем ты решился на все это? Почему не остался с нами? Прошло бы немного времени – и мы бы снова танцевали, пели, катались на коньках… Мы с тобой были счастливы. А теперь? Что с тобой будет?
О смерти Джемми ей сообщили в конце июля. Его казнили на эшафоте. Из Тауэра к месту казни он шел сохраняя достоинство и, не дрогнув, положил голову на плаху.
ЖЕНА И ЛЮБОВНИЦА
Эти дни навсегда остались в памяти Марии: они изменили всю ее жизнь. Умер Джемми. Был убит по приказу ее отца.
– По приказу своего дяди, – не глядя на Анну Трелони, сказала она.
– Монмут совершил предательство, Ваше Высочество.
– Я не верю в то, что он хотел занять трон.
– Ваше Высочество, вы слишком доверчивы. Он именовал себя королем Монмутом. Это ли не доказательство его вины?
– Не он – другие его так называли.
Ей было тоскливо. Она закрылась в своих покоях и все время думала о нем: о том, как он танцевал, как смеялся – как занимался любовью с другими женщинами. Он не был святым, ее Джемми. Не был и аристократом, как ее супруг. Но зато был красив и обаятелен, и она никогда не скучала в его обществе.
Если бы он не приезжал в Гаагу, думала она, я бы не так переживала его смерть.