Дебора Джонс - Под небом Италии
Франческа оглянулась вокруг и поежилась. Столько людей – такая огромная сила! Неужели над ними властвует тот же служитель Божий, который смешил ее забавными рассказами в монастыре?
– Да здравствует Конти! – вопил огромный детина, в обветренной ручище которого дымилась кружка с горячим супом. – Долой налоги! К черту врагов!
«Господи, – молилась Франческа, – не оставь Бельдана. Не оставь меня».
Рядом с резиденцией кардинала располагался только полузаброшенный монастырь Святого Георгия. Дворец находился за высокими, хорошо охраняемыми воротами. Низкое одноэтажное здание раскинулось вокруг центрального атрия[3] – так строили во времена Римской империи, но этот стиль давно вышел из моды. Паж в ливрее помог Франческе спуститься с лошади и провел по образцово вымощенной аллее, по сторонам которой горел двойной ряд свечей в бронзовых подсвечниках. Все здание полыхало светом от множества фонарей и канделябров, но у Франчески возникло странное ощущение, что оно охвачено пожаром, который возник в самой его сердцевине и теперь выбивается наружу. Франческе вспомнилась недавняя беседа с кардиналом.
– Так где же вы его содержите? – спросила она тогда. Отчаяние сделало ее изворотливой.
Конти покачал головой и ответил:
– В недрах ада, но близко к сердцу... Она поежилась, вступая в его владения.
– А вот и графиня Дуччи-Монтальдо! – воскликнул хозяин, отделяясь от группы гостей. – Я рад, что вы пришли. Вы замечательно выглядите. Позвольте вас представить моей воспитаннице.
Она взяла кардинала под руку, но почувствовала, как похолодела ее ладонь. Конти провел ее через атрий, сквозь толпу гостей, которые провожали их глазами. На всех лицах отражалось настолько откровенное любопытство, что Франческе стоило огромных усилий выдерживать эти взгляды. Но она уже привыкла окунаться в суету незнакомых лиц, дорогих нарядов и аромат изысканных духов, присутствуя с Бельданом или Ги на приемах во Флоренции. Однако в отличие от палаццо Арнонкура в резиденции кардинала отсутствовала атмосфера дружелюбия.
Перед ними возникли улыбающиеся молодые люди. Они казались мотыльками, кружащими у невидимого огня. «Кьяра Конти», – догадалась Франческа и приготовилась как можно лучше сыграть свою роль. Графиня с невинным лицом принялась убеждать кардинала, что не питает склонности ни к одному мужчине. Это должно было означать, что она до сих пор не забыла Ги. И Франческа продемонстрировала это, обратив свое внимание на ту, кто больше всего занимал теперь ее бывшего суженого. Она посмотрела на свою соперницу.
Но к своему удивлению, не ощутила ровным счетом ничего. Ни зависти, ни сожаления, ни даже любопытства. Однако уже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться: по поводу отца Кьяры Лючия была совершенно права. Без сомнения, красивая женщина, воспитанница кардинала оказалась его точной копией.
Кьяра высокомерно посмотрела на гостью и, не снизойдя до реверанса, холодно проговорила:
– Здравствуйте, графиня.
Франческа поняла, что Кьяра ревновала, и слегка улыбнулась – настолько дикой показалась ей эта мысль. «Ревнует к Ги, – подумала она. – Как некогда я ревновала ее». Они долго смотрели друг на друга. И Франческа чувствовала, как ее сердце окончательно освобождалось от памяти о Ги. Он ее бросил. Что ж, это к лучшему. Теперь было необходимо разыскать Бельдана. Но графиня начинала сомневаться, что найдет его здесь.
После радушной встречи ее оставили в покое. Франческа говорила с кем хотела, пробовала деликатесы, когда их клали на ее тарелку, и танцевала. Но при этом внимательно смотрела вокруг. Над ней, сверкала огромная Мальтийская звезда. А внизу веселили гостей трубадуры. Неожиданно она опять увидела рядом кардинала, и у нее оборвалось сердце.
– Ваше преосвященство... – пробормотала она. – Мне так все нравится...
– Вот и хорошо, – оборвал ее он. – Значит, и спешить некуда. – Он взял ее за руку. Франческе стало не по себе. – Вы еще не видели моего дома.
Кардинал водил ее из комнаты в комнату, и Франческа заметила, что они отнюдь не отличались аскезатизмом. В каждой – вдоволь золота и серебра.
Каждая – настоящая сокровищница. Но это совсем не интересовало графиню.
– Этот дом – моя душа, – доверительно сообщил кардинал Франческе, выводя ее под звездное небо в сад. – Он – точная копия виллы Юлия Цезаря. Вплоть до деревянного основания. Сейчас из дерева в Риме не строят – боятся пожаров. Но у Юлия Цезаря был именно такой дом. Да, это моя душа, – повторил он и взял Франческу за руку. – А сейчас я покажу вам недра ада.
От этих слов сердце Франчески забилось сильнее.
– Мы идем в монастырь?
Конти вел ее все дальше от шумного дворца – к самому уединенному месту на холме. Она предложила ему опереться на свою руку и почувствовала, как в ее палец, чуть ниже кольца с гербом Дуччи-Монтальдо, впивается шип подаренной кардиналом белой розы.
– Лучшего места не найти, – проговорил он. – Кто подумает, что я держу сира Арнонкура рядом со своим домом?
– Но здесь нет никакой охраны, – попыталась улыбнуться Франческа.
– Двое, – ответил он. – Сейчас увидите. А большего и не требуется. Иначе это привлечет внимание его друзей, и они попытаются организовать побег. Полная тайна. Даже безобидные монахи не подозревают, кто их гость.
Он достал тяжелый ключ и повернул в заржавевшем замке. Монастырские ворота открылись. Вслед за Конти Франческа вступила в спящую обитель. Они миновали плохо мощенный двор, свернули в проулок и остановились перед ведущей в подвал каменной лестницей. Со стула вскочил солдат и отдал честь кардиналу.
– Я пойду вперед, дитя мое, чтобы подхватить вас, если вы поскользнетесь. Мы рядом с рекой, поэтому ступени здесь влажные и грязные. Приподнимите юбку, чтобы не испачкать подол. Ну же, ну – что у вас за вид? Послушайте знатока по части мести: когда Арнонкур вас увидит, посмотрите ему прямо в глаза. Поверьте, эту секунду вы запомните на всю жизнь. Получите сполна за свои страдания – причем золотыми флоринами, – когда увидите отчаяние на его лице. А сейчас приготовьтесь к возмездию.
Но с возмездием пришлось повременить.
Как только они миновали второй пост охраны, Франческа почувствовала, что по ее ноге пробежала мокрая крыса, и первые секунды в темнице она изо всех сил сдерживалась, чтобы не закричать от омерзения. Но вот кардинал поднял фонарь над головой, и впервые с тех пор, как они миновали Салернские ворота, Франческа увидела Бельдана.
И сразу поняла, что его пытали. Ее охватил ужас. Один глаз Бельдана заплыл. Сквозь дыры в тунике виднелись синяки на теле. Он безмолвно сидел на соломенном матрасе, упершись макушкой в каменную стену, и при их появлении даже не поднял головы. Но Франческа заметила, что некогда целовавшие ее губы распухли и на них запеклась кровь, а нежно ласкавшие ее руки висят безвольными плетьми.
