Тэсса Дэр - Зачем ловеласу жениться
Она засмеялась.
Все началось с едва слышного хихиканья, быстро перешедшего в полновесные взрывы хохота. Она никак не могла сдержаться. Эта демонстрация превратилась в фарс, и брак ее тоже оказался фарсом, а она сама скорее всего сходила с ума — и с этим уже ничего нельзя было поделать, разве что посмеяться от души. Посмеяться громко и долго. Действительно, что же ты за сумасшедшая, если не можешь позволить себе хохотать как сумасшедшая?
Бел смеялась до тех пор, пока у нее от смеха не заболели бока. По щекам ее струились слезы, и она то и дело их утирала. Наконец, успокоившись, она снова взглянула наледи Вайолет. В голубых глазах гостьи, особенно ярких на присыпанном пеплом лице, застыло изумление, казалось, она не понимала, что с ней произошло.
И тут Бел, даже не осознавая, что делает, шагнула к леди Вайолет и обняла ее. И почему-то вдруг снова засмеялась — громко, весело и радостно. Потом отстранилась и, отступив на шаг, проговорила:
— Я могла бы сказать, что мне жаль ваше платье. Но согласитесь, в приглашении было сказано приходить в черном, не так ли?
Леди Вайолет молчала: казалось, она лишилась дара речи.
Бел же сняла испачканный сажей фартук и, отбросив его в сторону, обратилась к дамам:
— Что ж, на этом демонстрация завершается. Леди Грейсон сейчас передаст всем список профессиональных трубочистов, которые используют механизмы вместо детского труда. Я искренне надеюсь, что вы будете пользоваться услугами взрослых профессионалов. Если, конечно, леди Вайолет не решит сама набирать клиентов. — Захихикав, Бел направилась к двери.
София бросилась за ней:
— Бел, куда ты? Ты здорова?
— Не знаю, здорова ли я, но сейчас я направляюсь в Суррей. — Она выглянула в коридор, где на стене висели часы. — И мне надо поторопиться, не то опоздаю.
— Куда опоздаешь? — спросила София.
Не обращая на нее внимания, Бел повернулась к дамам:
— Прошу меня извинить, но я только что вспомнила об одной срочной встрече, и мне нужна… — Она снова рассмеялась и сквозь смех с трудом выговорила: — И мне нужна карета.
Глава 25
Стоя у платформы для выступлений, Тоби ожидал, когда Колин Брукс, снова надевший свой отвратительный желтый сюртук, объявит о его, сэра Тобиаса, победе на выборах. Но Брукс задерживался, и Тоби принялся расхаживать туда-сюда, перебрасывая трость из одной руки в другую, с трудом удерживаясь от какой-нибудь нелепой и дикой выходки — ему, например, вдруг ужасно захотелось поцеловать набалдашник трости из слоновой кости.
Действительно, почему он стал таким сентиментальным дураком? У него в Уинтерхолле имелся запас одежды, которого было бы вполне достаточно, чтобы прилично выглядеть на похоронах Йорка и на выборах, но он тем не менее отправил двоих слуг в Лондон, чтобы те привезли оттуда еще кое-что из его вещей. Однако это был лишь предлог: ему ужасно хотелось увидеть эту трость — подарок Изабель. Он мог бы потребовать, чтобы ему привезли еще кое-что из дорогих сердцу вещей — например, локон иссиня-черных волос, подушку с запахом лаванды и обрывок ткани от того красного шелкового платья… Но этой трости было вполне достаточно, и с ней он не желал расставаться.
— Что Брукс так долго? — спросил Тоби у заместителя шерифа, и тот в ответ промычал что-то невразумительное, после чего пожал плечами.
Тоби вновь принялся ходить туда-сюда вдоль платформы. Чем скорее появится Брукс, тем скорее результаты выборов станут официальными. И тем скорее он сможет отправиться в Лондон — к ней.
Каким же он был идиотом! Слова Софии помогли ему распознать свою ошибку еще до того, как он покинул пригороды Лондона. Почти всю дорогу до Суррея Тоби хмурился и злился и пришел в себя лишь к тому моменту, когда экипаж подъехал к мосту через ров, окружавший Уинтерхолл. Действительно, почему он так сглупил? Ведь если он хотел, чтобы Изабель полюбила его таким, какой он есть, ему ни в коем случае не следовало оставлять ее дома. Но он почему-то разозлился и уехал один, хотя должен был взять ее с собой.
Господи, какую внутреннюю борьбу ему пришлось пережить за эти два дня! Как ему хотелось сесть на коня, примчаться к ней — и пасть к ее ногам, вымаливая у нее прощение! Но здесь, в Суррее, его ждали неотложные дела. И тот факт, что он все же чувствовал необходимость сделать то, что должен был сделать, уже доказывал его состоятельность. Он должен был позаботиться о том, чтобы его друга похоронили достойно, должен был поддержать свою убитую горем мать — а теперь еще и укрепить свое положение в парламенте.
Право же, Изабель о большем никогда его и не просила. Такая малость. Почему же он так упорно сопротивлялся? Он с легкостью мог бы заручиться ее уважением, если нелюбовью.
А сейчас он потерял и то и другое.
Сейчас он мог лишь делать все, что от него зависело, — делать в надежде на то, что со временем все исправится и ее гнев утихнет. Возможно, он никогда не добьется любви Изабель, но ему хватит и того, что она позволит ему любить ее. Придется смириться с тем, что она его никогда не полюбит, потому что без нее он решительно не мог существовать. Два прошедших дня научили его этому.
— Тоби…
Он остановился, поднял глаза и увидел знакомую фигуру. Вернее — две знакомые фигуры.
— Грей, Джем, как я рад! — воскликнул Тоби. — Но каким ветром вас сюда принесло?
— Я финансирую твою кампанию, — ответил Грей, похлопав себя по карману.
— Каким образом? С помощью подкупа? — насторожился Тоби.
— Придется, если до этого дойдет. Но пока удается обходиться элем.
Тоби повернулся к Джереми:
— А что ты здесь делаешь?
— Честно? — спросил Джереми. — Что ж, если честно, то понятия не имею. Грей заставил меня приехать.
— Я привез золото, — заявил Грей. Кивнув на Джереми, добавил: — И престиж. Подумал, что будет нелишним, если в твою поддержку выступит какой-нибудь граф.
Тоби почесал в затылке.
— Грей, ты же понимаешь, из двух моих соперников один умер…
Грей кивнул.
— А другой — местный сумасшедший.
Грей снова кивнул.
— Почти все уже проголосовали, — продолжал Тоби, — и у меня абсолютное большинство голосов. Но все же ты, похоже, считаешь, что мне необходимо кого-то подкупать и призывать аристократов для поддержки, чтобы уж непременно обеспечить победу на выборах. Выходит, ты твердо решил, что добьешься моей победы. Это вдохновляет.
— Я здесь не ради тебя, — с язвительной усмешкой ответил Грей. — Я здесь ради Бел.
— Но я тоже здесь ради Бел, — сказал Тоби. — Джем, и ты приехал ради Бел?
