Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев
— А как она выглядит?
— Русская княжна?
— Невеста Гейбриела, — уточнила Кейт. — Какая она?
Леди Роут снова положила ей на глаза полотенце.
— Она не ты. И никогда тобой не станет.
— Да, но…
— Это не имеет значения, — не уступала Генри. — Твоя мать была твоей матерью. Любила Виктора, и за это я ей благодарна. Но я никогда не позволяла себе думать о них вместе, потому что ни к чему хорошему такие мысли не приводят.
— Да уж, это точно, — с грустью согласилась Кейт.
— Ты вполне можешь заставить себя забыть обо всем, что было, — сказала крестная.
Кейт попыталась представить мир без Гейбриела.
— А начать следует немедленно, не далее как сегодня вечером. — Она снова подняла полотенце, словно проверяла, как подходит тесто. — Отлично. Через час-другой будешь как новенькая.
Кейт открыла глаза.
— Я не хочу идти на бал, — прошептала она. — Не могу, сил не хватит. Сегодня он водил нас с Викторией в сад за часовней и разговаривал так, как будто едва меня знает.
— Не смей реветь! — сурово перебила ее Генри.
Кейт судорожно сглотнула.
— И не трусь. Ты пойдешь на бал обязательно, причем будешь выглядеть так, как не выглядела еще ни разу в жизни. Потому что одевать тебя буду я. А заодно дашь этому принцу последний шанс проявить свое мужское начало.
— Мужское начало? — переспросила Кейт. — Да, он мужчина!
— Твой отец не мог думать о другой жизни, кроме той, которую знал с детства. С младых ногтей ему внушали, что младший сын графа должен найти себе богатую невесту. А твоему принцу точно так же с пеленок твердили, что необходимо подчиниться выбору брата-герцога.
— Но ведь он должен содержать замок вместе с толпой обитателей, — вступилась Кейт.
— Что верно, то верно, — согласилась леди Роут. — Обязанностей у него действительно намного больше, чем у твоего отца, и все эти обязанности настоящие, а не выдуманные. Дядюшка явно не в себе, да и тетушки, судя по всему, не собираются плести кружева, чтобы заработать хотя бы на чашку чаю.
— У него нет выбора, — обреченно вздохнула Кейт.
— Выбор есть всегда. И сегодня вечером принц увидит его собственными глазами.
Кейт села. Откуда-то неожиданно явились силы, как будто слезы смыли горе.
— Он не нарушит обещания жениться на Татьяне.
— В этом случае ты точно будешь знать, что он глуп и слаб душой, — пожала плечами Генри. — Должна признаться, что в тяжелую минуту понимание характера твоего отца очень меня поддерживало. Если Гейбриел не найдет в себе сил отказаться от всего ради тебя, значит, он тебя не достоин и переживать не о чем.
— Если бы вы могли все это ему объяснить, — вздохнула Кейт. — Было бы так просто!
Леди Роут усмехнулась.
— Да и сейчас особых сложностей нет. Ты появишься на балу, как и Татьяна. А ему останется сделать выбор, и больше ничего.
— А в вашей жизни был такой вечер? — спросила Кейт, подойдя к туалетному столу. Глаза выглядели вполне терпимо, вот только что делать с ужасной бледностью?
— Да. Бал в честь помолвки твоего отца.
Кейт быстро обернулась.
— То есть ситуация та же самая?
— Абсолютно. Я надела роскошное желтое шелковое платье с лентами, оборками и кружевами. Юбка была такой ширины, что с трудом удалось протиснуться в дверь. На мне был парик и три мушки. Губы ярко накрашены, что в то время считалось скандальной дерзостью.
— Вы, наверное, были настоящей красавицей.
Даже сейчас Генри выглядела очень привлекательно.
— Да, — просто подтвердила она. — Может быть, тебе не понравится, милая, но я все равно скажу. Дело в том, что твоя мама была очень хрупкой — как тюльпан на ветру — и почти весь вечер провела на кушетке.
— Прошу, не осуждайте ее, — начала Кейт.
— О, ни в коем случае! — перебила леди Роут. — Она и в самом деле была очень милой особой. Вот только несчастной не повезло со здоровьем. А ведь ей так хотелось встать и пойти танцевать вместе со всеми!
У Кейт задрожали губы.
— Бедная, бедная мама. Она всегда мечтала найти силы, чтобы жить полной жизнью, но каждая попытка оборачивалась тяжелой болезнью.
— Могу представить, — кивнула Генри.
— А отец с вами танцевал?
— Нет.
— И все-таки вы не ушли.
— В тот вечер мне не было равных, — бесстрастно ответила леди Роут. — В течение следующей недели я получила четыре предложения выйти замуж. Из этих джентльменов я выбрала своего первого мужа, и больше не оглядывалась назад.
— Я…
— Если потребуется, ты сделаешь то же самое. — Генри посмотрела на крестницу в упор. — Искренне надеюсь, что принц окажется решительнее твоего отца, но если этого не произойдет, покинешь замок с высоко поднятой головой.
Кейт молча кивнула.
— Ну а теперь пора одеваться. Где твоя горничная? — Леди Роут дернула шнурок колокольчика.
Через несколько минут в комнату ворвалась Розали.
— О, мисс, мы не успеем собраться! — Она заметила гостью и низко поклонилась: — Простите, миледи.
— Да, мы действительно опаздываем, и виновата в этом я, — с улыбкой признала Генри. — Парсонс, моя горничная, наверное, уже трясется от злости. Можно посмотреть, какой наряд ты приготовила моей крестнице?
Розали послушно засеменила к шкафу и вскоре вернулась, благоговейно держа в вытянутых руках бледно-желтое бальное платье.
— Вышито золотой нитью, — восхищенно пояснила она. — К нему есть желтый парик — как раз в тон. И бриллианты…
— Нет, — решительно отвергла Генри. — Это не пойдет. Девочка будет выглядеть желтушной. А что-нибудь другое есть?
— Да, конечно. — Горничная встревожилась. — Но я…
— Покажи.
— Есть еще два платья, — затараторила Розали, снова подбегая к шкафу. — Из всего гардероба мисс Виктории я выбрала только три. Каждое занимает целый чемодан.
— Понятно, — лаконично отозвалась леди Роут.
— Вот шелковый дамаст, — показала Розали. — И к нему парик. — Она кивнула на произведение парикмахерского искусства странноватого, неопределенного цвета.
Но Генри уже категорично качала головой:
— Нет, не годится. Зеленый цвет не пойдет к волосам. — Она повернулась к горничной. — Сегодня твоей хозяйке парик не нужен.
— Правда? Ах да, конечно! — Кейт вздохнула с облегчением. — Виктория здесь, так что я могу наконец-то стать собой.
— Парик придется надеть твоей сестре, — удовлетворенно заметила крестная. — Можешь отослать этот зеленый кошмар в комнату мисс Долтри. Пока я жива, на твоей голове его все равно не будет.
— И вот последнее, — с надеждой произнесла Розали, расправляя роскошное платье из кремовой тафты с нежным голубым узором.
