Биверли Бирн - Неугасимый огонь
Софья не могла смотреть на Роберта из боязни потерять самообладание. Вместо этого она предпочла глазеть на дорогу, окружающую их местность, придорожные кусты… Позже, когда солнце достигло зенита, он решил ее удивить.
– Софья, у меня для вас заготовлен сюрприз. Сегодня мы будем обедать в одном, очень своеобразном месте.
– В какой-нибудь из ваших «милых» гостиниц или на «шикарном» постоялом дворе? – в ее голосе звучала ирония.
– Нет. Мы сейчас едем по земле, принадлежащей Мендоза, Софья. И довольно уже давно. Это фамильное имение, оно было даровано нам Фердинандом III, как утверждают, за то, что Мендоза помогли ему разбить мавров и овладеть Кордовой.
– Мендоза составили большую часть испанской истории, если я не ошибаюсь, – произнесла в задумчивости Софья.
– Если верить всему тому, что мне довелось слышать, то возможно и всю. Должен признать, что моим предкам ничего не стоило перейти из одного лагеря в другой. – В глазах Роберта блеснула какая-то хитринка, когда он об этом сообщал Софье.
Может быть, он думал о том, как поддерживал французов и испанцев, выступавших против лорда Нельсона и англичан? – пришла Софье в голову мысль. Если это было так, то значит, он проиграл, и это сейчас ему не давало покоя.
– Нам всем рано или поздно приходится делать свой выбор, – мягко, словно успокаивая его, вымолвила она. – Иногда, правда, оказывается, что выбор сделан не тот. Ну и что? Значит не судьба. А ваш предок был славно вознагражден. Очень красивые места, Роберт, просто чудесные.
В большинстве своем – это фермы, деревеньки, где живут крестьяне, лачуги, хибары. Но есть один дом, который можно назвать даже комфортабельным, хотя далеко не импозантным. Говорят, что построил один из Мендоза еще в четырнадцатом веке. Не знаю, так ли это. Место, в общем, непритязательное и даже примитивное. Но мне там очень нравится, и думаю, понравится и вам.
Он распорядился, чтобы слуга отправился вперед и предупредил в доме об их приезде. Когда они добрались до места, их встречали там двое слуг: мужчина и женщина. Женщина приготовила для них дикого кролика в виде жаркого с горькими апельсинами, которое подалось в комнату, где у очага стоял стол. Дом состоял всего лишь из двух небольших комнат и кухни.
– Наш род всегда отрицал и не понимал такого понятия, как «гасиенда», – объяснил ей Роберт. – Не верится мне, что Мендоза хоть раз сюда заглядывали.
Софья почему-то есть совсем не хотела. Она лишь ковыряла вилкой в тарелке, но имитировать легкую болтовню ей все же удавалось.
– А они всегда жили в Кордове?
– Да, но что значит всегда? Мне точно известно, когда первые Мендоза прибыли в этот город. Но одно не вызывает сомнения – они жили в Кордове уже задолго до того, как был построен дворец. – Он улыбнулся ей, сердце ее мгновенно куда-то опустилось, руки задрожали и она не сомневалась, что он все заметил, хотя и не подал виду.
– Как бы то ни было, дворец выдающийся. Вы должны его видеть.
Она изо всех сил избегала смотреть ему прямо в глаза.
– А Патио Апельсиновых деревьев еще существует? Там еще был бассейн, в котором все отражается как в зеркале и розовые розы вокруг?
– Ага. Понимаю. Пабло показывал вам дворец.
– Никогда он мне его не показывал. – Софья ему рассказала, как еще девчонкой пела там для доньи Кармен.
– Значит, ваши жизненные пути пересеклись с путями Мендоза уже давно, – сказал Роберт. Он потянулся через стол и легонько провел пальцами по ее ладони невидимую линию. – Интересно, что бы по этому поводу сказала та пожилая цыганка-гадалка, вырастившая вас?
– Она бы назвала это судьбой.
– И была бы права. Я всегда знал, что вы когда-нибудь станете частью моей судьбы, с тех пор как впервые увидел вас.
Время притворяться миновало, сейчас нужно было выбирать: или – или. Она повернулась и стала пристально смотреть на него.
– Впервые увидели кого, дон Роберт? Цыганку, которая хорошо пела на постоялых дворах или донью Софью?
– Обеих. Обе женщины заинтриговали меня еще до того, как мне пришлось убедиться, что это одна и та же женщина.
Софья убрала свою руку, взяла бокал с вином и выпила его. Она не могла уже ничего ни выдумывать, ни изобретать и решила не противиться силам, которые неумолимо толкали ее в объятия этого мужчины.
– Роберт, – негромко обратилась она, поставив бокал. – Вы хотите, чтобы я стала вашей?
От шока он даже раскрыл рот, потом откинулся на спинку кресла и громко захохотал.
– Вы просто неповторимы, Цыганочка. Сомневаюсь, что у вас в этом смысле есть достойная соперница.
– Это не ответ на мой вопрос.
А может быть он сейчас возьмет и откажется, скажет ей, что сам выбирает себе женщин, с которыми хочет спать и в состоянии совратить кого угодно. Софья видела по его лицу, что он раздумывает, но искры ее горящих глаз зажгли огонь желания и в нем.
– Да, черт меня возьми, хочу. Не знаю, доверяю ли я вам, донья Софья, но вас хочу.
– Очень хорошо. Скажите, а есть на двери задвижка? – Она кивнула в сторону остальных комнат. – А то эти спальни выглядят не слишком гостеприимно, да и холодно там. А вот кухня как раз то, что надо.
Он поднялся, шагнул к двери и запер ее на тяжелую задвижку. Повернувшись, он увидел ее обнаженной, стоявшей у огня. Ее кремовая плоть отражала темно-красные блики.
Первая их любовь походила на вспышку, на нечто такое, к чему они долго готовились, давно уже созрели для этого, но никак не могли осуществить. Жадно, без лишних слов и без долгих поцелуев, он взял ее, разрядив в нее все свои накопившиеся за последнее время тяготы и переживания. И она себя не сдерживала… Два года постоянного воздержания буквально обрушились на него ее неистовой жаждой наслаждения… Их первое слияние напоминало некую трапезу двух до дрожи в руках изголодавшихся людей. С той лишь разницей, что пищей для них стали тела друг друга… Позже, когда их ищущие руки сплелись, и тела вновь соединились, возникла нежность, ласки и обретение после поисков нового, лишь им одним необходимого чувства. Когда их страсти утихли после полного удовлетворения друг другом, они молча лежали рядом. Софья чувствовала наплывающее на нее состояние услады, покоя и умиротворенности. Будто закончились эти бесконечные скитания, потери и она вернулась к родному очагу.
– Почему? – спросил ее Роберт. – Почему я? Почему сейчас и здесь?
– Потому что ты привез меня сюда для этого, – отвечала она.
Радость мешала Софье говорить, она ясно сознавала, что принадлежала этому человеку полностью, без остатка, что возврата к прошлому нет и быть не может.
– Потому что я тебе нужна. Потому что впервые в жизни я действительно поняла значение слова «любовь». – Она вдруг ощутила, как он будто бы отпрянул от нее, хотя даже не пошевелился.
