Лайни Тейтум - Трудная роль
Ее слова заставили герцога прикрыть глаза. Он сам участвовал в поисках, знал крутизну утеса, понимал, что ей пришлось плыть в ледяной воде навстречу бурному приливу только для того, чтобы выбраться на берег у подножия скалы. Он смерил ее убийственным взглядом и сказал:
– Я рад, что ты не разбилась насмерть. Теперь у меня появилась возможность задушить тебя собственными руками.
– Не бойтесь, я понесу наказание. Но вы должны позволить мне бежать. Обязаны. Вам нельзя быть моим палачом.
– Ты хочешь исчезнуть так же неожиданно, как появилась? Нет, Эванджелина, я не спущу с тебя глаз. – Герцог снова стащил с нее одеяло. – Знаешь, ты действительно молодец. Прими мои поздравления. А что касается твоей девственности… Хоть ты и проявляла жгучий интерес ко мне, отдаваться было вовсе не обязательно. Я ждал, что буду иметь дело с женщиной, пусть не слишком опытной, но все-таки… А ты оказалась девушкой. Подумать только, что я, герцог Портсмутский, человек, который не может дождаться, когда Наполеон ляжет в могилу, человек, который ненавидит всех, кто хочет причинить вред Англии, оказался гордым ослом, позволившим провести себя женщине, причем без всякого труда. Конечно, случай поучительный, но сомневаюсь, что я сумею сделать из него должные выводы. Даже если буду размышлять над этим всю оставшуюся жизнь. – Он сдвинул одеяло к ее щиколоткам. Эванджелина не пыталась прикрыться; у нее не осталось сил на борьбу. Ричард положил ладонь ей на живот. – Единственное место, которое не избито и не исцарапано.
Эванджелина попробовала отодвинуться, но герцог прижал ее к кровати.
– Укройте меня, – попросила она. – Я не могу бороться с вами.
– Если станешь бороться, будешь дурой. Скоро я тебя укрою. Но сначала мне надо убедиться, что ты не изувечена.
Этот Ричард не имел ничего общего с мужчиной, который был ее любовником, и с тем человеком, который срывал на ней свой гнев. Казалось, она ему совершенно безразлична. Эванджелина отвернулась, закрыла глаза и ощутила легкое прикосновение к ребрам.
– Ты была права. Ребра целы. Можешь считать себя счастливицей. Нет, не двигайся. Хотя ничего серьезного, но досталось тебе сильно. Лежи смирно. Я испытаю на тебе кое-какие мази миссис Нидл.
Эванджелина лежала обнаженная и думала о том, что будет с ней, с отцом, с Эдмундом… Когда герцог вернулся, его лицо было спокойным, а руки твердыми.
– Лежи смирно, – бросил он.
Мужские пальцы начали нежно втирать мазь в самые страшные из ее царапин. Потом Ричард заметил, что у него снова задрожали руки. Он посмотрел на ее повернутое в сторону лицо.
Почувствовав его взгляд, Эванджелина подняла глаза. На ее губах появилась горькая беспомощная улыбка.
– У меня и в мыслях не было причинять вам вред. Никогда. Но сейчас слишком поздно. Вы должны защитить себя и Эдмунда.
– Говорить будешь потом. А сейчас помалкивай. – Ричард перевернул ее на живот. На спине, бедрах и голенях тоже хватало ссадин. Он выругался. Пока пальцы герцога втирали мазь в кровоподтеки, Эванджелина не двигалась. Она слышала его тяжелое дыхание.
Ричард представлял себе, как она пробиралась обратно в Чесли. Ее жизнь висела на волоске. Нельзя было не восхититься силой ее воли. Если бы Дрю в чем-то и заподозрил ее, то после устроенного Эванджелинои представления убедился бы в ее невиновности. Несомненно, он решил, что перед ним глупая и довольно легкомысленная женщина.
– Ну вот и все, – наконец сказал герцог, помог ей повернуться на спину и укрыл одеялом.
Затем он приставил к кровати стул, сел рядом, сложил пальцы домиком и начал задумчиво постукивать ими друг о друга. Наконец бесстрастно произнес:
– Мадемуазель, теперь многое проясняется. Ваш неожиданный приезд в Чесли, ваше положение бедной родственницы и отчаянное нежелание покидать замок. Даже ваше мнимое вдовство. Если бы вы прибыли в качестве невинной юной леди, этикет требовал бы, чтобы я обеспечил вас по крайней мере компаньонкой, иначе вы не смогли бы оставаться здесь. – Он немного помолчал, вспомнил, как горевала Эванджелина по мертвой старой женщине, и нахмурился. – Я уверен, что ты не виновата в убийстве миссис Нидл. Эта история чуть не прикончила тебя. Но ты знаешь, кто убил ее, правда, Эванджелина? Если бы я не взял это дело в свои руки и не привез сюда сыщика с Боу-стрит, ты продолжала бы шпионить до сих пор.
– Да, – сказала она.
Внезапно герцог вспомнил настойчивость, с которой она добивалась поездки к Дрю.
– Есть еще одна мелочь. Твой визит в министерство. Это ведь не было капризом легкомысленной молодой леди, верно?
– Нет. Мне было приказано оставить в кабинете лорда Петтигрю конверт, засунув его между книгами на второй полке шкафа. Что было в этом конверте, я не знаю.
– Эванджелина, похоже, настало время рассказать мне все. – Герцог увидел в ее глазах такую боль, что едва не бросил эту затею. Но он обязан знать. Черт побери, обязан знать все, что она сделала и почему. – Понимаю. Я должен поверить, что ты всего-навсего шпионка-одиночка, которая все рассчитала заранее и должна была втереться в доверие ко мне и моим родным.
– Нет, – усталым и тусклым голосом ответила она. – Это не так. Пожалуйста, милорд… Просто у меня не было выбора.
– Говори. Хватит ходить вокруг да около, Эванджелина. Скажи, почему ты это сделала.
– Мой отец не умер. Он в Париже и является заложником человека по имени Ушар.
Она срывающимся голосом рассказала Ричарду о том вечере, когда два человека вломились к ним в дом, о поездке в Париж и ее встрече с Ушаром.
– Он все знал о наших с вами семьях. Я должна была одурачить вас, иначе он убил бы моего отца. Казнил бы как изменника. Но об этом знает только Рысь.
– Кто это?
– Джон Эджертон. Ричард подался вперед.
– Дьявол!
– Так оно и есть. Бедную миссис Нидл убил он или один из его людей. В тот первый вечер, когда мы встретились, я боялась не справиться с заданием. Я сказала ему, что есть человек, который уже заподозрил меня, и упомянула имя миссис Нидл. О Боже, он убил ее… Я думаю, он сделал это, чтобы дать мне урок, а не чтобы обеспечить ее молчание. Эджертон хотел заставить меня понять: если я все расскажу вам и попрошу помощи, последствия будут такими, что я их не вынесу. – Страшные воспоминания заставили ее тяжело вздохнуть. – После этого я почти решилась все рассказать вам. Должно быть, Эджертон понял, что я колеблюсь. Он сказал, что, если я посмею открыть рот, он лично убьет Эдмунда. Поэтому я не сказала ни слова. И молчала бы до сих пор, если бы не этот провал… – Она села на кровати и закуталась в одеяло. – Послушайте меня, милорд. Вы должны немедленно схватить Эджертона, иначе Эдмунду грозит опасность.
