Джейн Фэйзер - Поцелуй вдовы
Раздались одобрительные возгласы, и несколько дружинников вдруг подхватили еще ничего не понимающего мальчика под руки и поволокли к наручнику в стене. Когда Робин все понял, он ужаснулся и начал вырываться. Его бравады как не бывало.
– Нет! – закричала Пен, устремляя на мать полный муки взгляд. Это ее вина! Это она привлекла внимание к Робину, спровоцировала его на ссору!
– Ради Бога, Хью, останови их! – прошептала Джиневра. – Неужели ты им позволишь?
Во взгляде Хью была такая же мука, как у Пен. Однако он лишь мрачно сказал:
– Если он хочет пить наравне с мужчинами, то должен и расплачиваться наравне с ними.
– Глупости! – возразила Джиневра. – Неужели ты допустишь, чтобы они унизили его на глазах у Пен. Только не здесь, только не сейчас. Как ты не понимаешь? Он никогда не оправится от такого унижения.
Хью посмотрел на Джиневру, потом перевел взгляд на вырывающегося Робина и спросил:
– По-твоему, если его отпустят по моему приказу и отнесут в постель – это будет менее унизительно, чем платить штраф?
– Да, менее, – ответила Джиневра. – Пусть он побудет ребенком, хотя бы один день.
Хью потер подбородок. Права ли она? Женщины смотрят на многое по-другому. И ему никогда прежде не приходилось учитывать мнение женщины в своих отношениях с Робином.
Хью резко встал и пошел к дружинникам, которым уже удалось приковать Робина.
– Отпустите парня, – приказал он.
Дружинники не скрывали своего сожаления: им очень не хотелось выпускать жертву. Алкоголь подействовал на них возбуждающе, и в них проснулся охотничий азарт.
– Я сказал – отпустить его. – Голос Хью вдруг стал тихим и спокойным, в глазах появился холодный стальной блеск. Он видел, что Робину страшно, и его сердце сжалось от сострадания.
Дружинники отошли в сторону, и Хью, освободив мальчика, одним движением перекинул его через плечо и направился к двери.
– Только не вздумай облевать мне спину, сынок, – сердито проговорил он.
Пен облегченно вздохнула. Пиппа, молчавшая все это время, рассудительно заявила:
– Я рада, что лорд Хью не позволил им приковать его. Это было бы ужасно!
– Думаю, вам обеим тоже пора наверх, – сказала Джиневра.
Она по опыту знала, что шумный праздник скоро превратится в обычную попойку. Будь она дома, она бы тоже ушла, но сейчас она вынуждена была сидеть за столом. Во всяком случае, до возвращения Хью.
– Еще рано, – запротестовала Пиппа. – Еще рано для свадьбы. А еще я хочу торта!
– Торт съешь завтра, – пообещала ей Джиневра. – Останется много, тебе хватит.
– Пошли. – Пен потянула за собой сестру. – Я не хочу больше здесь оставаться.
Поколебавшись, Пиппа встала.
– Если бы Робин не напился, мы бы могли остаться, – обиженно проговорила она. – И съесть торт.
– Я не желаю задерживаться тут даже на минуту, – заявила Пен. – А ты, если хочешь, можешь оставаться.
– Я иду, – закричала ей вслед Пиппа. – Я только сказала… – Она побежала за сестрой.
– Мне пойти с ними, миледи? – Тилли в мгновение ока возникла позади Джиневры. Она раскраснелась – очевидно, старая камеристка получала удовольствие от общества слуг старшего поколения.
Джиневра отрицательно покачала головой:
– Нет, не надо. Я загляну к ним, когда поднимусь наверх.
– Разве я вам не понадоблюсь, чтобы помочь раздеться? – спросила Тилли.
Джиневра опять покачала головой:
– Нет, не понадобишься. На сегодня ты свободна. Развлекайся.
Секунду казалось, что Тилли будет возражать, но вдруг с того конца стола, где сидели пожилые слуги, раздался взрыв хохота.
– Ну, если вы уверены, миледи, – пробормотала Тилли и поспешила на свое место, где ее ждали увлекательные сплетни и легкий флирт со старшим конюхом.
Через несколько минут вернулся Хью и сел рядом с Джиневрой.
– Как он?
– Я успел вовремя поднести ему таз. – Хью взял свой кубок. – Ты отправила девочек спать?
– Мне показалось, что им пора. Ситуация может в любой момент выйти из-под контроля, а они уже достаточно навидались таких вещей.
Хью помолчал, а потом заметил:
– Конечно, в доме холостяка нравы грубее, чем там, где правит женщина. Мои люди склонны к жестоким играм, когда предоставляется возможность. Если тебя это оскорбило, прости.
– Я не обиделась, – заверила его Джиневра. – Они имеют право веселиться вволю. А вот Робин наутро будет единственным пострадавшим.
– Не понимаю, что с ним случилось, что заставило его совершить эту глупость.
– Не понимаешь?
– Ну, может, и понимаю, – грустно проговорил Хью. – Думаю, сегодняшнее представление излечит Пен от влюбленности.
– Пен слишком рассудительна, чтобы так быстро изменить свое мнение о нем, – возразила Джиневра. – У меня такое чувство, что между ними уже начали устанавливаться новые отношения, в которых больше дружбы, чем чего-то еще. Любовь редко вырастает на тесном общении, она предпочитает, когда ее объект окутан дымкой неизвестности и тайны. А ты что думаешь? – Она лукаво поглядела на мужа.
– У меня нет времени на тайны, – сказал Хью. – Я люблю прямолинейность. И предпочитаю понимать вещи. Может, в этом нет романтики… и я кажусь тебе скучным. Но я такой.
– Да, знаю. Я вышла замуж за простого человека, у которого нет времени на всякие ухаживания и любезности. У него прямая, грубоватая манера разговаривать, и он предпочитает неприкрытую правду.
– Что в этом плохого? – Хью не принял ее поддразниваний. Он оставался серьезным, его взгляд был прикован к ее лицу.
– Ничего, – ответила Джиневра. – Абсолютно ничего. Просто женщины – и ты наверняка знаешь об этом – чуть хитрее мужчин. И они предпочитают окольные пути.
Хью спрашивал себя, что Джиневра пытается сказать ему. Ведь она завела этот разговор не случайно, он был уверен в этом. Так что же она имеет в виду?
– Складывается впечатление, что ты хочешь меня о чем-то предупредить, – сказал он.
– Я хочу обратить твое внимание на следующее: женщины всегда найдут способ разрушить порядок, который с таким тщанием и удовлетворением строил мужчина, – весело пояснила она. – И когда это происходит, мужчины обычно удивляются. Самодовольство, милорд, опасная штука.
– Джиневра, я не боюсь, что какие-то твои действия застигнут меня врасплох, – тихо проговорил Хью. – И я никогда не страдал самодовольством, уверяю тебя.
На мгновение их взгляды встретились, но негромкий смех Джиневры разрядил обстановку.
– Мы отлично подходим друг другу, милорд. Впереди нас ожидают очень интересные времена.
– Верно, очень подходим, миледи, – прищурился Хью. – И в кровати, и вне ее.
– В связи с этим я хотела бы, чтобы ты понял: на этой свадьбе никаких укладываний невесты в постель не будет, – твердо заявила Джиневра.
