Виолен Ванойк - Мессалина
— Конечно, цезарь. Пока ты под их защитой, ты в безопасности. Надо добраться до их лагеря, и я могу заверить тебя, что они выступят под моим командованием, если этот Силий уже начал, со своей стороны, поднимать сенат и народ.
— Еще нужно отправить вперед вестников, чтобы они предупредили народ о возвращении императора, — предложил Нарцисс. — Пусть народ знает, что император в курсе событий и возвращается, чтобы отстоять свою честь и защитить трон. Кроме того, цезарь, пошли отряды под командованием центурионов для захвата главных заговорщиков прежде, чем они соберутся вместе и станут действовать. Сейчас они разбрелись, многие еще не пришли в себя после свадебной попойки. Еще не поздно спасти твой трон, если ты сможешь проявить волю, достойную завоевателя Британии.
Глава XXIV
ПОБЕДА НАРЦИССА
В садах, окружающих дом Силия, празднество было в самом разгаре. Вино по-прежнему лилось рекой, и рабы обходили гостей с блевательницами, чтобы те могли облегчить свои желудки, переполненные пищей и питьем, и продолжать наслаждаться бесчисленным количеством изысканных яств.
Утомленные танцами вакханки лежали на ложах или в траве, готовые отдаться тому, у кого еще окажется достаточно сил, чтобы овладеть ими. Смех уже был не таким громким, как вначале, песни тоже стихли — то ли за-за выпитого вина, то ли из-за царящей жары и духоты. Гай и Мессалина бродили, обнявшись и пошатываясь, по аллеям, среди лежащих на песке и гравии тел. Они остановились под деревом с мощным стволом и воздетыми к темнеющему небу ветвями. Это самое высокое дерево в саду росло на небольшом пригорке; Силий велел так обрезать его ветви, чтобы можно было без труда залезть на верхушку, откуда, за террасами вилл и садами, просматривались римские холмы и окружающая местность. Подняв голову, Гай увидел, что, несмотря на хмель, один из гостей, врач Вектий Валент, тоже побывавший в любовниках Мессалины, устроился на самой высокой ветви и что-то дрожащим голосом напевал.
— Эй, Вектий! — прокричал ему Гай. — Хорошо ли тебе там?
— Я пытаюсь найти, где воздух посвежее.
— Скажи, что ты там видишь? Видишь, как сенат и народ римский идут приветствовать меня в качестве императора?
— Я вижу, что со стороны Остии надвигается страшная буря, — ответил Вектий.
— Тем лучше. Ветер с моря принесет свежесть, — заметил Гай.
При этих беспечных словах он повлек Мессалину к портику, ведущему в дом. Они уже собрались удалиться в комнату для новобрачных, как вдруг увидали бегущего к ним раба Мессалины.
— Госпожа! Госпожа! — прокричал он, падая на колени. — Все пропало! Император обо всем знает, он приближается к Риму со своими охранниками. Центурионы уже вошли в дома некоторых из гостей, чтобы арестовать их.
Гости, находившиеся неподалеку и слышавшие, о чем говорил раб, помчались сообщить эту новость или же просто убежали, чтобы не быть застигнутыми в доме Силия.
В поднявшемся всеобщем смятении один только Силий, казалось, сохранял хладнокровие.
— Мы вели себя безумно, не обеспечив свое будущее, — сказал он Мессалине. — Немедленно отправляйся в Лукулловы сады, чтоб Клавдий не увидел тебя здесь.
— Нет, Гай! — вскричала Мессалина. — Я тебя не покину. И ты оставайся со мной.
— Это погубит нас обоих. Успокойся и веди себя так, будто ничего не произошло. А я отправлюсь на форум и сделаю вид, что исполняю там свои обязанности. Если Клавдий застанет нас спокойно занимающимися своими делами, он не сможет ни в чем нас упрекнуть, разве только в том, что мы поторопились с заключением брака, которого он хотел избежать.
Мессалина была вынуждена прислушаться к столь разумным доводам и поспешила в Лукулловы сады в сопровождении Ливии и нескольких женщин из числа гостей. Она даже не послала за своей обувью, оставленной в спальне, так и пошла — босиком, с растрепанными волосами, в разорванной тунике. Узнавая в этой странного вида женщине свою императрицу, многие римляне свистели ей вслед и посылали бесстыдные насмешки. Дважды ей пришлось прятаться в улочке, чтобы не попасть на глаза воинам, очевидно, уже посланным производить аресты. Женщины, которые поначалу пошли вместе с ней, вскоре ее покинули, убедившись, что сопровождают уже не императрицу, а беглянку.
Добравшись до Лукулловых садов, она послала надежных слуг во дворец за детьми и Вибидией, старейшей из весталок. Она числила эту женщину среди своих друзей и надеялась, что ее вмешательство будет ей защитой. Мессалина хотела, чтобы она обратилась к Клавдию не как к императору, а как к Великому понтифику и умолила его проявить великодушие.
Сделав распоряжения, Мессалина спешно занялась приведением себя в порядок: уничтожила следы оргии, надела чистую скромную тунику из белого льна. Пока Ливия причесывала ее, она гляделась в зеркало и чувствовала, что уверенность в себе возвращается к ней. Она улыбнулась своему отражению и подумала, что испугалась напрасно: она легко вернет свое влияние на Клавдия. Она не знала, что в этот самый момент Силия схватили на форуме, сковали цепями и увели в казарму преторианцев.
В ожидании детей она вышла в сад и остановилась у края бассейна, воду которого рябил легкий ветерок с моря. Уж не предвестие ли это бури, надвигающейся с Остии, о которой говорил Вектий Валент, подумала она.
В повозке, едущей в Рим, Клавдий, который любил дорогой поиграть в кости, теперь сидел неподвижно и молча; вид его был печален и строг. Вместе с императором ехали Нарцисс, Вителлий и Ларг Цецина, бывший консул. Отпущенник добился, чтобы в сложившейся обстановке император ему, Нарциссу, поручил командование преторианцами; Клавдий согласился, поскольку мало доверял Гете, которого оставил в Остии. Нарцисс подготовил записку о развратном поведении Мессалины и ее преступлениях и только начал зачитывать документ императору, как тот вдруг воскликнул:
— Я не могу в это поверить! Мессалина проявляла ко мне столько любви и нежности! И потом ведь есть Октавия, Британик!
Нарцисс всеми силами стремился сопровождать Клавдия в пути и взять командование гвардией из опасения, что Цецина и в особенности Вителлий, который, как он знал, весьма благосклонно относился к императрице, повлияют на настроение Клавдия. И он обрадовался, что ему удалось добиться своего, когда услыхал, как Вителлий ответил Клавдию:
— Надо быть из мрамора, чтобы не расчувствоваться при виде такой красивой и ласковой женщины.
— Ты согласен со мной, Вителлий? — оживился Клавдий. — Можно ли поверить, что моя нежная Мессалина — потаскуха?
— О преступление! О злодеяние! — вздохнул Вителлий.
