Лиз Карлайл - Никогда не лги леди
Вернувшись на мостовую, Нэш перевел дыхание. Что с ним происходило? После стольких испытаний он едва не погиб под колесами экипажа! От этой мысли у него защемило сердце.
Он подумал о том, что жизнь очень коротка. Улыбнется ли ему счастье еще хотя бы один раз? Ощутит ли он снова радость бытия? Нэш понимал: несмотря ни на что, он все еще любит Ксантию, женщину, которая все это время верила в него.
Венденхейм вынудил ее следить за ним. Но что она тогда знала о нем? Они были мало знакомы, и Ксантия не могла полностью доверять ему. К тому же у него дурная репутация. Многие считают его развратником. Но со временем Ксантия лучше его узнала. Интересно, что сейчас она думала о нем? Больше всего на свете Нэш боялся, что Ксантия разочаровалась в нем.
Маркиз вздохнул и зашагал быстрее. Пора было возвращаться домой. Он должен был наконец решить, что ему делать дальше. «Может быть, ради счастья поступиться своей гордостью?» – спрашивал он себя.
Гиббонс встретил его внизу, в холле. В руках он держал поднос, на котором стояли запотевший графин с «Охотничьей» и стакан.
Печально улыбнувшись, Нэш сказал, что не будет пить.
– Какой сегодня день недели, Гиббонс? – спросил он, когда они поднялись в спальню.
– Вторник, милорд, – ответил камердинер. Опустившись на стул, Нэш в задумчивости пробормотал: – А это значит, что завтра наступит среда…
– Вне всяких сомнений, милорд, – подтвердил камердинер.
Маркиз не обратил внимания на сарказм в его голосе.
– А где Суонн?
– В библиотеке, милорд. Прикажете, чтобы я сходил за ним?
– Да. И распорядитесь, чтобы подали мою двуколку. Передайте Суонну, что мы сейчас выезжаем.
– Сейчас, сэр?
– Да, сейчас. Мне надо встретиться с моими поверенными.
– Слушаюсь, сэр. – Камердинер кивнул и направился к двери.
Глава 17
Вальс на балу в «Олмаке»
Надев свое любимое бальное платье из светло-голубого атласа, Ксантия подошла к окну, и почти в тот же миг на подъездной дорожке появилась карета лорда Шарпа. Поспешно спустившись по лестнице, Ксантия вышла из дома и подошла к экипажу. Слуга открыл дверцу, и она, к своему удивлению, увидела, что в карете, кроме Луизы, находилась еще и тетя Оливия.
Пожилая дама взглянула на нее сквозь лорнет.
– Садитесь, дорогая моя, – сказала она Ксантии. – Что это у вас на груди? Мороженое со взбитыми сливками?
– Нет, бабушка, – вмешалась Луиза, – это рюш и кружева. Мне очень нравится такая отделка.
Ксантия не обратила внимания на их замечания. Бабушка и внучка постоянно пререкались и спорили. Тетя Оливия каждый день грозилась, что уедет домой.
Сев в карету, Ксантия тщательно расправила юбки.
– Вы же собирались сегодня вернуться в Суффолк, – сказала она, взглянув на пожилую леди.
Тетя Оливия пренебрежительно фыркнула, и ее продолговатые серьги с бриллиантами закачались.
– Я не могу бросить это бедное дитя, – заявила она, кивнув на внучку. – Ей нужен муж, и мы найдем его до конца сезона.
Ксантию вполне устраивал такой поворот событий – она с удовольствием осталась бы дома. Она хотела распрощаться с тетей Оливией и Луизой и выйти из кареты, но слуга уже убрал подножку и захлопнул дверцу. Экипаж тронулся с места.
Поездка длилась недолго, и вскоре карета остановилась у особняка в районе Сент-Джеймс, где располагался «Олмак».
В бальном зале было ужасно душно, хотя гости только начали съезжаться. Лед в бокалах с оршадом очень быстро таял, превращая напиток в безвкусную подслащенную воду.
Тетя Оливия поднесла лорнет к глазам и внимательно осмотрела весь зал.
– Где же он? – проговорила она вполголоса. – Ну, покажись же наконец, малодушный трусишка!
– С кем вы разговариваете, тетя? – спросила Ксантия.
Луиза же, страшно смутившись, начала неистово обмахиваться веером.
– Я мысленно подзываю сына Картселлов, – ответила тетя Оливия, продолжая разглядывать публику через лорнет. – Моя внучка положила на него глаз, а это значит, что он должен стать ее мужем. И я уверена, он станет им. Клянусь, что мы обвенчаем их еще до окончания светского сезона. И тогда я со спокойной совестью уеду домой.
– И как же вы намерены действовать? – поинтересовалась Ксантия.
– Для начала я поговорю с его матерью, – уклончиво ответила тетя Оливия.
Ксантия не сомневалась, что тетушка добьется своей цели.
– Ах, вот он, Луиза! – воскликнула Оливия. – Видишь, он стоит в простенке между окнами? Иди потанцуй, а я пока посплетничаю с леди Картселл.
Когда тетя Оливия и Луиза отошли от нее, Ксантия снова погрузилась в свои невеселые раздумья. У нее было очень тяжело на сердце. Ей совершенно не хотелось развлекаться и веселиться. Осмотревшись, Ксантия заметила своих соседей по Беркли-сквер. У них была дочь, ровесница Луизы. Похоже, они находились в таком же подавленном настроении, как и Ксантия. Поставив бокал с оршадом на поднос, который держал слуга, Ксантия направилась к ним.
Лорд Нэш появился в «Олмаке» без четверти одиннадцать, опоздав к началу бала. Прогуливаясь по залу, он слышал, как за его спиной перешептывались, и ловил на себе любопытные взгляды.
Когда начался очередной танец, он вдруг заметил дочь лорда Шарпа – юная леди танцевала кадриль с рыжеволосым молодым человеком. Нэш понял, что Ксантия тоже находилась здесь. Хотя ее нигде не было видно, он почти физически ощущал ее присутствие и ужасно нервничал. Впрочем, Нэш был уверен: когда он наконец найдет Ксантию, самообладание непременно вернется к нему.
Снова окинув взглядом зал, Нэш увидел пожилую даму, стоявшую у окна и опиравшуюся на трость с золотым набалдашником. Он сразу же узнал ее – это была леди Бледсо. Но если эта пожилая леди приехала сюда, то выходит, что Ксантия осталась дома…
Однако внутренний голос подсказывал ему, что скоро он увидит Ксантию, непременно увидит. Нэш решительно направился к леди Бледсо – та в этот момент беседовала с леди Картселл. Заметив его приближение, пожилая дама поднесла к глазам лорнет.
– Лорд Нэш, если не ошибаюсь, – проговорила она с надменным видом.
– Как поживаете, мэм? – спросил Нэш, поклонившись. – Надеюсь, вы в добром здравии?
– У меня все в порядке. Вы знакомы с леди Картселл?
– О да, недавно я был у нее на маскараде.
– Как ваши дела, лорд Нэш? – защебетала леди Картселл. – Ваше появление здесь вызвало настоящий фурор.
– Скажите лучше, мой мальчик, как поживает ваша бестолковая мать? – перебила ее леди Бледсо.
– Вы имеете в виду мою мачеху, мэм?
– Да. Какая, в сущности, разница?
– Эдвина обладает своеобразным обаянием, – ответил Нэш. – Я ее обожаю.
