Кэтрин Смит - Снова с тобой
Харкер хотел свести с ним последние счеты. Сегодня один из них должен умереть. Это было единственное решение.
Отчаяние придавало Харкеру какую-то нечеловеческую силу. Все, что удалось Норту, — это не дать воткнуть кинжал себе в грудь. Норт не знал, сколько он еще сможет сдерживать напор. Даже если закричать и позвать на помощь, успеют ли те, снаружи, поспеть вовремя?
Лезвие проткнуло ткань сюртука, вспороло жилет, рубашку и воткнулось в тело как раз под левым уголком воротника. Чтобы не закричать от боли, Норт стиснул зубы. Но не удержался и зашипел.
Харкер заулыбался. Затем неожиданно бухнул выстрел, и лицо у Харкера стало удивленным. Хватка, которой он удерживал Норта, ослабла, и после нескольких оглушительных секунд изо рта потек ручеек крови.
— Шеффилд… — Он повалился на пол, увлекая Норта за собой.
Потрясенный, Норт поднял голову и увидел человека, которого принял за пьяного. В руке у него дымился пистолет.
— Брам? — Это что, предсмертное видение? И умирает Норт, а не Харкер?
Брат зловеще усмехнулся:
— Мне показалось, что тебе требуется помощь.
Норт ничего не успел сказать в ответ, потому что пивную заполонили люди с Боу-стрит. В помещение ворвались Дункан Рид и Уинтроп и кинулись к Норту. Внимание Уина тут же отвлеклось, но не на убитого Харкера, а на присутствовавшего здесь старшего брата. Они с Брамом смотрели друг на друга. У одного в глазах стояло изумление и негодование, у другого — застыла пустота.
Сделав, прихрамывая, несколько шагов, Брам протянул свой пистолет Дункану.
— Я подожду снаружи. — Потом еще раз глянув на Уина, Брам повернулся к нему спиной и вышел вон.
— Что здесь, черт побери, произошло? — потребовал ответа Дункан.
Норт все еще не пришел в себя.
— Провалиться мне, если я знаю.
Сыщик, стоявший на коленях возле тела Харкера, поднялся.
— Он мертв.
Все! Все кончилось. Харкера не стало. И к лучшему! Теперь Норт свободен!
Глава 20
Спустя час после того, как тело Харкера увезли, и Норт лично убедился, что бандит мертв, они с Брамом устроились в кабинете. Норт пил виски, Брам — кофе.
— Тебе это как, ничего? — спросил Норт, приподняв стакан.
Брам покачал головой и сразу отвел взгляд от стакана.
— Мне все равно, но спасибо, что побеспокоился.
Еще бы Норту не беспокоиться. Брам все-таки его брат.
Как ни хотелось расслабиться с виски, это не стоило душевного равновесия Брама. Тот больше не пил. Не мог себе позволить. Одного глотка было достаточно, чтобы вновь свалиться в пропасть и оказаться во тьме, в которой он провел столько лет. Напиваясь, Брам становился совершенно другим человеком. Человеком, с которым Норту не хотелось бы встретиться снова.
Усевшись в кресло поглубже, Норт положил ноги на стол, откинулся на спинку и с любопытством глянул на брата. После нескольких часов, проведенных на Боу-стрит, можно было наконец задать все вопросы, которые мучили Норта с того момента, как он увидел в пивнушке Брама.
Нет, даже с того момента, когда обнаружил, что Брам «посещает» Касси Крокер. Именно она рассказала Браму о Харкере? Решила пожертвовать собой, чтобы бывший любовник получил по заслугам?
— Почему ты это сделал?
В улыбке Брама не было и тени веселости.
— Потому что он убил Касси. Потому что он собирался убить и тебя.
— Я и сам уложил бы его.
Брам поднял чашку.
— Это могло осложнить начало новой карьеры, разве не так?
Норт взвился от такой беспечности:
— К дьяволу мою карьеру. Тебя могли убить, дубина стоеросовая!
Взгляд Брама был таким же спокойным, только немного удивленным.
— Лучше меня, чем тебя. Я не боюсь смерти.
Что бы это значило? Что Норт боялся? Да, дьявол, он боялся! Любой нормальный человек боится смерти.
— Слава Богу, эта черта Райлендов мне не передалась. Пожав плечами, Брам доцедил остатки кофе.
— Наверное, она передалась нам от матери. По-моему, она не слишком радовалась жизни.
— Нет, — заспорил Норт. — Это не значит, что она не боялась смерти. Она боялась жизни.
Теперь в улыбке брата появилась печаль.
— Пожалуй. Ты тоже несколько последних лет боялся жизни, я прав?
Норт кивнул:
— Уже не боюсь.
— Ну и отлично. Теперь, если мы покончили со всеми этими душещипательными разговорами, я отправлюсь домой.
Норт недоверчиво взглянул на брата:
— И это все?
Брам вежливо улыбнулся в ответ:
— И это все. Не пойму, что ты хочешь отыскать во мне, братец, но у меня этого нет. Ни раскаяния, ни сомнений, ничего, что мешает людям спать по ночам. Я поступил так, как считал нужным.
— Откуда ты узнал, где он?
— Пошатался по притонам за лондонскими доками. Поспрашивал людей. Они кое-что рассказали, Касси подтвердила. — Только при упоминании имени актрисы лицо выдало его.
Господи, Брам и Октавия оставят Боу-стрит не у дел.
— Ты убил бы его в любом случае, ведь так?
— А ты как думаешь?
Норт пристально посмотрел на брата:
— Я думаю, что ты опасный сукин сын.
У Брама вырвался смешок. Усмехаясь, он взялся за набалдашник трости и поднялся.
— Не опасный. Заботливый.
И опасный тоже, но Норт не собирался заострять на этом внимание. В Браме было много того, что он не замечал раньше, что братья в нем и не предполагали. Это Брам отыскал в какой-то портовой таверне больного и страдающего Дева. Теперь точно так же спас Норта.
— Я скажу Уинтропу, чтобы он держался подальше от пивных, не то в следующий раз ты влетишь и станешь спасать его.
На этот раз в улыбке Брама появилась горечь.
— Уинтроп скорее пристрелит меня, чем примет помощь.
— Но ты все равно станешь его спасать. Брам не ответил.
— Спасибо, — помолчав, сказал Норт. — В любом случае я хочу, чтобы ты знал: я очень рад, что ты оказался там.
Водрузив шляпу на голову, Брам сверкнул улыбкой.
— Можешь рассчитывать всегда. Мне все равно нечего делать.
На этот раз Норт рассмеялся вместе с ним. Он проводил брата до двери и постоял, глядя вслед карете, унесшей его. Потом, покачав головой, вернулся в дом.
Брам совершенно не переживал из-за того, что лишил человека жизни. Все потому, что он отлично понимал — Харкер не успокоится, пока не убьет Норта. Брам, который не смог бы обидеть собаку, засадил пулю в человека и ничуть не раскаивался в содеянном.
Брам избавил Норта от смертельного врага и не позволил запачкать руки кровью. Когда-нибудь он отплатит добром за его добро. Норт поклялся себе в этом.
