Анна Рэндол - Грехи негодяя
К ним подошла Катя.
– Если я услышу еще один рассказ о каком-нибудь славном сражении, то начну громко кричать. – Она заговорила тише. – Но я не видела ничего необычного. Да и военные, с которыми я говорила, ведут себя вполне нормально. Никто в зале не держит в руках пакет или сумку подходящего размера, куда можно было бы поместить бомбу. И никто не видел полковника.
– Лакей дал мне всего один кусочек баранины. Один! Вы представляете, какой наглец?! – воскликнул стоявший за колонной Йен.
Они остановились с ним рядом. До демонстрации картины оставалось не более двадцати минут.
– Пока ничего, – доложил Йен и поморщился. – Но здесь чертовски много народу. Так что с уверенностью сказать ничего нельзя.
Стихли последние аккорды вальса, и гости начали стягиваться к сцене, чтобы оказаться в первых рядах у картины.
– Расходимся, – скомандовал Клейтон. – Встретимся у дальней двери после обхода зала. Если ничего не обнаружим – уйдем. – Он стиснул руку Оливии. – Я не допущу, чтобы ты пострадала.
Катя и Йен кивнули и устремились в разных направлениях.
Женская рука внезапно вцепилась в свободную руку Клейтона.
– Ах, барон, я так рада вас видеть!.. – Супруга генерала Смиркина томно затрепетала ресницами, после чего запечатлела на щеке Клейтона поцелуй. Ее мужа нигде не было видно. – Мне вас очень не хватало, барон.
– Где ваш муж? – спросила Оливия. У них не было времени на эту женщину.
Дама поморщилась и проговорила:
– У него большое несчастье. Один из его лейтенантов был зверски убит. – Она повисла на руке Клейтона, всеми силами изображая грусть. – Он отправился с друзьями помянуть несчастного.
– Они устроили поминки во время императорского бала? – В голосе Клейтона настолько отчетливо прозвучало недоверие, что дама занервничала.
– Нет-нет, что вы?! Они все здесь! Но царь оказался настолько любезен, что разрешил им воспользоваться одной из гостиных. Полковник Голов потребовал этого как личную милость для себя.
Оливия с Клейтоном насторожились.
– Я думал, полковника послали в Крым, – сказал он.
– Его полк действительно выступил на юг, но сам он присоединится к своим людям только после праздника.
Пальцы Оливии впились в руку Клейтона. Выходит, полковник не покидал Санкт-Петербург!
– А где собрались офицеры?
Супруга Смиркина пожала плечами:
– Ох, не знаю… Полковник Голов принес сигары из своих личных запасов, а я не переношу дыма. От него появляются морщинки. Но ящики с французским бренди выглядели очень привлекательно.
– Полковник принес ящики? – в один голос спросили Оливия и Клейтон.
– Принес сегодня? – добавила Оливия.
Супруга Смиркина с удивлением пробормотала:
– Да, ящики с бренди, а что?…
– Сколько было ящиков? – спросил Клейтон.
– Точно не знаю. Три или четыре.
– Куда их отнесли?
– Не знаю… В гостиную, наверное… Я же не лакей…
Клейтон нахмурился и буркнул:
– Спасибо. Можете идти.
Лицо дамы пошло красными пятнами, и она, возмущенная, удалилась. Но Клейтон этого даже не заметил; он внимательно разглядывал толпу.
– Необходимо найти Йена и Катю. И активизировать поиски.
Было ясно: если это должно случиться, то случится очень скоро, ибо вся царская семья сейчас собрана в одном месте – как овцы в загоне.
Оливия заметила знакомую рыжую шевелюру.
– Вон она, Катя!
Оливия махнула рукой, и Катя поспешила к ним.
– Что-нибудь нашли? – спросила княгиня.
Но ответить они не успели. К ним подошел Голов, а за ним шли шестеро вооруженных солдат.
– Идите за мной, – прошипел он.
– Ваш брат здесь. – Клейтон попытался обойти министра, но его тотчас окружили солдаты. – И он принес ящики.
Впалые глаза Голова вспыхнули.
– Нет, это вы принесли ящик!
Оливия решительно покачала головой.
– Мы не приносили никаких ящиков! А ваш брат – здесь! Он не отбыл вместе с полком. И кто сказал вам, что именно мы принесли ящик?
Голов нахмурился и подал своим людям знак отойти.
– Эту информацию мне сообщил лакей. – Он кивнул одному из солдат. – Немедленно приведи сюда того лакея. Кто-то сегодня сполна заплатит за ложь.
– Не кажется ли вам странным, что люди, которые могут остановить полковника, вместо этого выясняют отношения друг с другом? – спросила Оливия.
Она не знала всей полноты своей власти, но вдруг выяснилось, что таковая действительно имелась. Голов, не всегда прислушивавшийся даже к мнению императора, придержал своих подчиненных и повернулся к Оливии.
– Что ж, пусть приведут слугу, – сказала она.
Вскоре солдат вернулся и привел молодого низкорослого лакея с крючковатым носом и густыми усами. Лакей щелкнул каблуками и поклонился Голову.
– Эти люди пришли сюда с поклажей? – спросил министр.
У лакея была осанка человека, носящего корсет.
– Да. Большой деревянный ящик. – Слуга провел подушечкой большого пальца левой руки по пальцам правой, как будто собирался перетасовать колоду карт. И нервно облизнул губы.
Клейтон внимательно осмотрел его и тут же обнаружил характерную прямоугольную выпуклость под ливреей парня.
– Сколько ты задолжал в карты?
Лакей позеленел.
– Какая разница?
– Сколько ты рассчитываешь получить за ложь? – прорычал Голов.
– Я никогда бы не стал лгать!
– Так сколько ты должен? – спросил Клейтон.
– Не больше, чем я могу заплатить. – Лакей попятился, но дорогу ему преградил вооруженный солдат.
– Сколько? – повторил Голов.
– Пять тысяч рублей.
Клейтон пытался не думать о том, что в данный момент действует в союзе с Головым. Не было времени стоять в бальном зале и вести пустопорожние разговоры. Ведь было очевидно: полковник где-то во дворце. И его следовало найти.
– Ты давно с революционерами? – допытывался министр.
Лакей попытался вырваться из кольца стражи, но солдаты схватили его за руки.
– Кто велел тебе солгать?
– Свобода! Равенство! Братство! – завопил лакей и наконец привлек внимание гостей. Некоторые из них, направлявшиеся к сцене, остановились. Разговоры стихли.
– Так кто же? – Клейтон пристально взглянул на лакея.
– Свобода! Равенство! Братство!
– Почему эти люди ведут себя так неразумно? – со вздохом пробормотал Голов. Покосившись на стражников, он приказал: – Уведите его!
