Жюльетта Бенцони - Золотая химера Борджа
— Маркиза здесь?
— Я здесь, и она, конечно, тоже! Море не пугает ее, так же как и меня. В ее жилах течет кровь де Турвиля и бальи де Суфрена.
— Они оба принадлежали к Мальтийскому ордену и, стало быть, не имели детей, — машинально уточнил Адальбер.
— Они — нет, но другие в их семье имели! Так о чем я? Да! Вы же не хотите, чтобы маркиза сидела одна в номере и думала о том, что никогда больше не увидит Альдо живым? Нет, нет, это просто ужасно!
План-Крепен зарыдала в три ручья, повернулась и кинулась к такси, стоявшему чуть поодаль. Адальбер кинулся вслед за ней и подхватил ее под руку:
— Погодите! Я провожу вас к маркизе!
Кроме искреннего сочувствия египтолог ощущал еще и тайное удовлетворение.
Шагая рядом с План-Крепен по тротуару к такси, которое привезло ее, Адальбер увидел выходящего из дома Уоррена. Он тут же оставил свою спутницу, уверив, что через секунду вернется, и поспешил к суперинтенданту:
— Если позволите, один-единственный вопрос!
— Задавайте! Только быстро!
— Каким образом… или кем была предупреждена госпожа Торелли о вашем визите?
Суперинтендант устремил на любопытного пронзительный взгляд желтых глаз и недобро улыбнулся.
— Если бы мне это было известно, любезный друг, моя задача стала бы в миллион раз легче. Но увы! Этого я не знаю. Но если вы вдруг сообразите, кто бы это мог быть, моя дверь открыта для вас и днем и ночью. Но пока я размышляю над этим вопросом, ваш дом будет опечатан. Его вернут вам, когда мы перетряхнем в нем каждую пылинку.
— Честно говоря, я совсем не спешу в него вернуться. Мне трудно жить в нем прежней жизнью, оказаться в одиночестве там, где…
— Тем лучше. Еще имейте в виду, что вы не имеете права уехать из Лондона, не предупредив об этом меня.
— Я под подозрением?
— Вы не член мафии, я уверен, но не уверен в том, что вы не полетите за прекрасной дамой, если она поманит вас пальчиком.
— Хорошо. Даю вам слово. Надеюсь, что моего слова вам достаточно?
Спустя полчаса Мари-Анжелин открыла перед Адальбером двери апартаментов, которые они с госпожой де Соммьер занимали в отеле «Савой». Маркиза, укутавшись в белую мохеровую шаль, сидела на диванчике возле камина перед чашкой с кофе, из которой не отпила ни глотка. Красивая прическа, изящное платье делали особенно трогательной ее скорбную фигуру. План-Крепен никогда еще не видела у маркизы такого безнадежного выражения лица. Испуганная, она кинулась к маркизе, подталкивая вперед Адальбера.
— Вот он! — громко объявила она. — Я все-таки его нашла!
Скорбная фигура ожила в один миг. Маркиза выпрямилась, поднялась с дивана и, не в силах вымолвить ни слова, раскрыла гостю объятия, глядя на него глазами, полными слез. Растроганный до глубины души, Адальбер обнял маркизу и сам готов был расплакаться, почувствовав, насколько она хрупка, несмотря на свой высокий рост. Но уже через минуту маркиза, поцеловав Адальбера в щеку, смотрела на него с улыбкой, хотя губы у нее все еще дрожали.
— Как я рада вас видеть, дорогое дитя мое! Вы нам просто необходимы, с вами наша негодная жизнь станет чуточку светлее! Как вам удалось сотворить это чудо, План-Крепен?
Мари-Анжелин чихнула, потом вытерла нос и только тогда сообщила:
— Мы встретились совершенно случайно на набережной Темзы, разговорились, но дул такой пронзительный ветер, что мы оба страшно продрогли.
— Так какого черта вы не прикажете принести себе чего-нибудь покрепче! — воскликнула маркиза. — А потом расскажете, что вы там надумали вдвоем в такую отвратительную погоду на берегу зловещей Темзы.
— Честно говоря, мы там были не вдвоем. Вокруг толпилось довольно много народу, — со вздохом сообщил Адальбер, усаживаясь с непринужденным видом в кресло, складывая руки на животе и вытягивая длинные ноги.
— Какого еще народу?
— Полицейские, суперинтендант Уоррен, зеваки, любопытные, в общем, много кого…
— Похоже, наш комиссар Ланглуа все это время не ленился, — проговорила маркиза, взглянув на компаньонку.
И снова обратилась к гостю:
— Мы должны сообщить вам, Адальбер, что позавчера наш добрый друг Ланглуа привез нас в качестве свидетельниц к постели Хэлен Адлер, которая наконец вышла из комы. И она повторила при нас все то, что уже сказала комиссару. На второй день после своего приезда в Париж она купила газету на площади Опера, потому что была потрясена фотографией Торелли: в этой женщине она узнала убийцу, которую видела на «Титанике».
— Скажите, ее свидетельству можно доверять? Она ведь провела несколько недель в бессознательном состоянии, и я не думаю, что ясное мышление восстанавливается в один миг. И потом, с той поры прошло двадцать лет!
— Что за пустяки! Такая красота не забывается. Она тем более поразила Хэлен, что до этого ни разу не видела эту женщину на пароходе. Человек, который с ней путешествовал, никуда ее не пускал. Возможно, в нем говорила ревность, или к появлению красавицы на сцене он задумал приурочить роковой удар…
— Что бы он там ни думал, — подхватила Мари-Анжелин, — а мы вместо того, чтобы поехать в Венецию, как собирались, решили отправиться в Лондон, надеясь избавить вас от того, что вам все-таки пришлось пережить. Дело в том, что в Кале мы пережидали разыгравшуюся бурю и сильно задержались.
Разговор прервал дежурный по этажу, который принес горячий шоколад.
Шоколад был выше всяческих похвал, сладковато-горький, и согревал каждую жилочку. К тому же дегустация шоколада позволила Адальберу подумать, что ему сказать на ту щекотливую тему, к которой они должны были вот-вот перейти. Наконец, со вздохом удовлетворения поставив пустую чашку на стол, он решился прощупать почву. А может, его сам черт под руку толкнул.
— Так вы собирались поехать в Венецию? Думаю, с похвальным намерением склеить разбитое семейство?
— О-о!
Вспыхнув, как огонь, План-Крепен испепелила гостя взглядом и умчалась к себе в спальню.
— Что это с ней? — поинтересовался Адальбер, уже пожалев про себя, что сделал вид, будто Уоррен ничего ему не говорил.
С его стороны это было проявлением жестокости. Нужно было сразу понять, что суперинтендант не стал бы кормитьего баснями.
Прекрасно зная, что сейчас последует, маркиза де Соммьер обратилась к Адальберу с сочувственной улыбкой:
— Похоже, вы не читали в последнее время французских газет…
Египтолог не успел ответить: злобная Эриния[18] вернулась и кинула ему на колени целую пачку прессы.
— А это что? — грозно спросила она, тыча пальцем в статью на первой странице. — Неужели вы читаете только желтую прессу? Или коварный Альбион собирает сведения о Франции по самым паршивым газетенкам? Здесь, между прочим, все изложено предельно ясно, ведь всем известно, что наш друг Ланглуа не любит шутить. Иначе почему бы у дорогой маркизы глаза стали вполлица?
