Виктория Джоунс - Поединок ревнивцев
– Леди Элизабет, что и кто мог спрятать здесь? – Томас не видел ничего примечательного ни в поляне, ни в дубе, который вырос обособленно и одиноко. У подножия его уже начали распускаться ярко-желтые цветы золотой розги. По ветру летели над поляной пушинки-семена молочая. – Посмотри, какие простые цветы, а как они украшают все вокруг!
– Эти цветы свидетельствуют о том, что наступает время осени, Томас! Что примечательного ты видишь еще? – Бетти морщила свой гладкий лоб, будто никак не могла вспомнить какой-то верной приметы прошлого. – Погоди, Том! – она спешилась и пошла через поляну к подножию дуба. – В стволе этого огромного дерева есть дупло, где мы с Мэтью сделали сокровищницу.
– Сокровищницу?! И я об этом не знал, леди Элизабет?! – приятель детства обиделся, что слегка позабавило сейчас Бетти. – А я считал, что Вы откровенны и доверяете мне все свои тайны, миледи!
– Ах, Томас! У каждой женщины столько тайн, что если доверять их мужчинам, на свете появится слишком много душеприказчиков. Не обижайся, дорогой! – Бетти, держа своего Стара в поводу, по-дружески положила руку на колено конюшего, но он расценил ее жест, словно провокацию:
– Осторожнее, леди Элизабет! Я все же мужчина, а не бесчувственные рыцарские доспехи, миледи! Одна Ваша улыбка вызывает у меня в крови волнение!.. Так что же говорить о таких прикосновениях, миледи! – конюший словно опьянел, похоже сдерживал себя, чтобы не схватить Бетти в крепкие объятия.
Леди даже не обратила на это внимание и продолжала разглядывать ствол дуба:
– Томас! Томас! Посмотри внимательнее! Ты видишь вход в дупло, такое черное обожженное отверстие! Мы с Мэтью обожгли дупло факелом, чтобы здесь не свили гнездо осы и дикие пчелы. И чтобы не залегли на зимнюю спячку змеи!
– Ну, вижу! Ну, и что? – Томас уже приходил в себя.
Парень догадался, что Бетти далека от того, чтобы поддразнивать его, и ее доверительный жест – не кокетство, а обыкновенная случайность! Леди было довольно того, что у нее с конюшим сложились дружеские, чистые отношения. Но Томасу, как любому мужчине, оказывается, этого было мало! Неужели, он любил свою госпожу больше и сильнее, чем свою жену Ив?..
– Кто-то старательно обрубил все нижние сучья, и замазал места свежих порубок грязью, чтобы не бросалось в глаза. Томас, видишь, сломанную ветку? – Бетти вскочила в седло и подъехала под нижние ветки дерева.
Дотянулась до ближайшего крепкого сука и прямо с коня взобралась на него. Потом она осторожно отвела в сторону огромную ветку с засыхающими листьями, и Томас увидел опаленное, черное отверстие, судя по всему, огромного и вместительного дупла.
– Осторожнее, леди Элизабет! Будьте внимательнее! – парень подъехал поближе к огромному дереву, внимательно следя за действиями Бетти. Молодая женщина просунула в отверстие руку в черной кожаной перчатке и, спустя минуту, вытащила из дупла огромную резную шкатулку из кипарисового дерева.
– Томас! Томас Паркин! Смотри, дорогой! Тут целая куча разного добра! Как ни странно, даже мои украшения! Но последний раз я видела их у противной Жанет! Как они здесь оказались? А внутри еще есть и мешочки с золотыми монетами!.. Господь Вседержитель! Так вот почему Гарри оказался на грани разорения, Томас!.. Его обокрали! Необходимо поскорее ехать к нему, чтобы сообщить, где находятся украденные у него сокровища. Их, похоже, спрятал тот, кто считал меня по-настоящему умершей, Том!.. Эмерик! – Бетти готова была приплясывать на толстом дубовом суке, который, судя по всему, выдержал бы вес не одной такой Бетти. – Я останусь здесь, Том, а ты скачи к дяде и моему отцу. Сообщи им, где я нахожусь! Слышишь, Том?! Скачи в замок, Томми, дорогой! Скачи скорее! – Бетти села на ветку, свесив вниз ноги и взяв наизготовку лук со стрелой.
Леди осталась одна на поляне, где еще недавно разыгралась трагедия, где пролилась кровь Мэтью, и она чуть с ума не сошла от горя… Мэтью уже не вернуть никогда, но плакать ей не хотелось – радость сегодняшней находки плескалась через край. Эмерик Ноттингем обокрал своего дядю, но даже в Тауэре, под пытками не признался, куда спрятал все сокровища. Делая свой тайник, мерзавец, конечно, считал, что Бетти мертва и никогда не окажется на поляне, где когда-то в детстве сделала с кузеном сокровищницу для маленьких детских секретов. Именно поэтому преступник воспользовался этим дуплом для хранения золота и драгоценностей. Понятно, что он поместил сокровища в дупло на время, надеясь позднее переправить клад в другое место. Быть может, кто-нибудь из его сообщников еще на свободе, но Бетти не чувствовала страха. Ей было сегодня так хорошо, что она даже смущенно прищурилась, весело осматриваясь по сторонам.
Она думала о том, что теперь Гарольд спасен! Ему не грозит финансовый крах! Он расплатится с королем и рыцарями. А уж как он поведет себя после, будет видно. Возможно, лорд никогда не любил ее и откажется восстанавливать брачные отношения. Бетти была готова и к такому повороту событий. Она готова была принять со смирением все, что ниспошлет ей Господь.
Но пока что на душе у нее была такая радость, что, казалось, вместе с ней радуется и солнечный день, чистый и промытый, наполненный благоуханием последних летних цветов. Воздух еще сохранял влагу вчерашнего дождя. Листья были свежими, в мельчайших капельках воды, и круглые, крупные капли покачивались в даже сетях, сотканных лесными паучками.
Тишина и уют окружали ее, и, успокоенная этим ласковым днем, она беспечно сидела на толстой дубовой ветке, рассматривая окружающие ее кусты бересклета с длинными оранжевыми сережками и темно-бордовыми листочками – первым украшением приближающейся осени. Вдохновленная красотой наступающей осени, Бетти внезапно снова запела балладу о Странствующем Рыцаре.
Все беды свалились на нее в день гибели Мэтью. В день ее обручения. В день, когда отец объявил ей о ее помолвке. Но теперь они остались позади… Душевное спокойствие наконец воцарилось в ее сердце.
Гарольд вернулся в свой замок недовольный собой. Он так и не смог повидать Бетти. Может быть, она не спала вовсе и прекрасно слышала, как он подъехал к замку и потом разговаривал с ее родственниками. Она просто-напросто не пожелала его видеть.
Он понимал, что теперь совсем ей не нужен. Кто он теперь? Разорившийся вконец лорд? Нищий, которого ожидает место в Тауэре? Господь, Спаситель!.. Опять в нем всплывает это темное, нелепое чувство. Он не хочет замечать, что сам виновен во всех своих бедах и вновь и вновь почему-то пытается взвалить тяжесть ответственности за свои неудачи на плечи леди Элизабет. Нет! Он все-таки мужчина, рыцарь! И должен сам справляться со своими неудачами.
