Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
Остин втянул в себя воздух со звуком, показавшимся чутким ушам Коннора таким же громким, как ветер, свистящий в трубе.
— Не препятствуйте ему. Впустите в себя тепло. Ведь это ваше наследство. Остин ослабил хватку.
— Откройтесь свету. — Коннор чувствовал, как расслабляется тело Остина, в которое проникает свет. — Пусть свет проходит сквозь вас. Вот так, отлично.
— Прекрасно! — Остин шумно дышал. — Как прекрасно!
Коннор открыл глаза, взглянув на Остина, который стоял, откинув голову и закрыв глаза, с кожей, пылающей в солнечном свете и с таким видом, будто получил благословение. Он отпустил его руку, улыбнувшись, когда Остин посмотрел на него с детским изумлением в глазах.
— Кажется, сила только спала в тебе, брат мой.
— Ты вернешься со мной в Авилон? Чтобы учить нас, помочь нам обрести утраченное?
— Это соблазнительно, но ты должен знать, что я скоро женюсь. А моя невеста еще не знает, кто я такой.
— Ты собираешься сказать ей?
— Видимо, я должен это сделать. — Коннор прочувствовал, как сжалась его грудь при мысли о том, как Лаура может отозваться на его признание. — И, тем не менее, боюсь того, что может случиться, если я открою правду.
Остин положил руку на плечо Коннора.
— Поверь мне, брат мой, между мужчиной и женщиной, которую он любит, не должно быть никаких тайн.
— Да, я тоже так считаю. Остается надеяться, что если она любит меня, то примет меня такого, какой я есть.
Лаура остановилась, положив руку на бронзовую ручку двери в гостиную, и улыбнулась, увидев, как ее отец обнимает тетю Софи. Она тихонько выскользнула из комнаты, закрыв за собой дверь. Через две недели две пары встанут рядом и произнесут слова клятвы, которая свяжет их навсегда. Теперь все, что ей оставалось, — лишь поставить об этом в известность своего прекрасного будущего супруга.
— Мисс Лаура! — остановила ее Меган. Лаура, повернувшись, увидела, что Меган стоит в нескольких футах от нее, крепко вцепившись крохотными ручонками в светло-синюю ткань ее платья. Она выглядела, как маленькая девочка, нашедшая на улице обломки своей любимой куклы.
— Что такое, солнышко?
Меган посмотрела на нее. В ее больших голубых глазах стояли слезы.
— Бабушка сказала мне, что мистер Коннор ранен.
— Не волнуйся. — Лаура опустилась на колени перед девочкой, положив руку на плечо Меган. — Он скоро поправится.
— Правда-правда?
Лаура поцеловала Меган в щеку, вдыхая сладкий запах лаванды.
— Правда-правда.
Меган захлопала в ладоши, улыбаясь так, как будто Лаура вручила ей самый лучший в мире подарок.
— Я так и знала, что он выздоровеет!
Лаура улыбнулась.
— Ты была уверена?
Меган кивнула, и густые темные кудри запрыгали по ее крошечным плечам.
— Я знала, что он поправится, потому что ангелы не умирают!
Лаура теребила пышные темные локоны Меган.
— Ты думаешь, что мистер Коннор — ангел?
Меган кивнула с самым серьезным видом.
— Я не думаю, я знаю.
Лаура подумала о любимом человеке с глазами цвета яркого неба, который ждал ее в соседней комнате.
— Я тоже знаю.
— Значит, он рассказал вам о том, что вылечил мне глаза?
У Лауры дыхание замерло в груди.
— Твои глаза?
Меган кивнула.
— Он прикоснулся к моей голове, и его руки были теплыми-теплыми. Я открыла глаза и увидела его. И я поняла, что он — ангел.
Не может быть! Просто не может быть!
— И он вылечил тебе глаза?
— Он сказал мне, чтобы я никому не говорила. — Меган нахмурилась. — Но я подумала, что вы тоже знаете.
У Лауры появилось ощущение, будто она грохнулась на землю. На коже под платьем выступил холодный пот.
— Я плохо поступила, что открыла секрет?
— Нет. — Лаура глотала ртом воздух, как тонущий человек, который борется за жизнь. — Нет, ты все сделала правильно, Меган.
Меган своей теплой ручкой дотронулась до холодной щеки Лауры.
— Вы чем-то расстроены?
Лаура выдавила улыбку.
— Ничего. — Она поднялась. Ноги ее дрожали. — Мне нужно идти. Я должна поговорить с мистером Коннором.
Лаура шла к комнате Коннора, как будто брела в густом тумане. В ее мозгу вертелись вопросы вместе с ответами, которые слишком пугали, чтобы признать их. Но от правды не убежишь. Если ее подозрения перейдут в уверенность, тогда все, что случилось после прибытия Коннора, в том числе ее собственное скандальное поведение, имеет смысл, за всем лежит жуткая, искаженная логика, с которой ей предстоит ужасная встреча.
Когда она вошла в спальню Коннора, он стоял у окна, а на полу у его ног лежал Цыган. Коннор обернулся в столбе света, лившегося через окно, улыбнувшись при виде Лауры.
— Ты так давно не приходила, любимая. — Лаура прижалась спиной к закрытой двери, глядя на него, на его безупречные черты, освещенные лучами солнца, на его сильную высокую фигуру, прикрытую мягким голубым кашемиром. Он был мечтой во плоти. Принцем, сошедшим со страниц волшебной сказки. Викингом, проделавшим путь в тысячу лет, чтобы добиться ее руки. Но был ли он человеком?
— Лаура, в чем дело, любовь моя? — Он подошел к ней, и на его лбу появились морщины. — Что случилось?
Как мог человек остаться в живых после такой раны? Вот он направляется к ней большими, легкими шагами, как лев, рана которого оказалась всего лишь царапиной.
Она подняла руку, когда он подошел совсем близко.
— Прошу тебя, не прикасайся ко мне.
Она не могла ни о чем думать, когда он дотрагивался до нее.
Коннор остановился в нескольких футах от нее.
— Что с тобой?
Она облизала сухие губы.
— Мне нужно знать…
Боже, помоги! Это не может быть правдой!
— Что именно?
— Меган сказала мне, что ты вылечил ее глаза.
Он устремил на нее неподвижный взгляд, не мигая, как человек, которому вынесли давно ожидаемый приговор.
— Это правда?
Умоляю тебя, скажи, что это неправда! Пожалуйста, скажи, что между нами ничегоне изменилось!
— Правда.
У Лауры все сжалось внутри, как от удара.
— Кто ты?
— Я — человек, Лаура. Человек, который любит тебя всей душой и сердцем.
Лаура покачала головой.
— Ты же не человек, верно? Он набрал в грудь воздуха и выпустил его долгим вздохом.
— Я — человек, но не такой, как ты.
— Ты — ведьмак. — Она еще крепче прижалась плечами к крепкой дубовой двери. — Или чародей, или как там называют людей, занимающихся магией.
— Я — один из Сидхе. Мой народ — Туата-Де-Дананн.
— Боже мой! — Лаура прижала ладонь к губам, пытаясь удержать болезненный стон, который родился в ее груди и поднялся к горлу.
