Эмма Уайлдс - Влюбленный виконт
— Но я здесь не одна.
Дом был полон слуг.
— Я хочу, чтобы вы были в моем доме. В моих объятиях.
Мэдлин посмотрела на него и поняла, что хотя это нельзя назвать объяснением в любви, это близко, очень близко к объяснению, и сердце у нее возликовало. Она все еще не понимала, что общего эта теперешняя ситуация имеете дневником Колина и с Элис, но человек, которого она любит, хочет, чтобы она была рядом с ним. Нет — он потребовал, чтобы она находилась в его доме, не меньше.
Было бы лучше, если бы свое приказание он произнес не таким властным тоном, но все-таки его горячность показалась ей трогательной.
Он сказал «прошу вас». Лорд Олти, пресыщенный софист, который вращается в высших светских кругах, всем своим видом выражая пренебрежение к окружающему, посмотрел на нее и сказал «прошу вас».
— Вы действительно считаете, что это нужно?
— Если бы я так не считал, разве я был бы сейчас здесь?
Да, конечно, не был бы. Если она вообще что-то понимает, так это то, что он никогда не попросил бы ее об этом без причины. Она кивнула, встала и протянула руку к звонку. Через мгновение появился Хьюберт, и она велела ему сказать горничной, чтобы та приготовила все необходимое для короткой поездки с Тревором, и чтобы гувернантка тоже была готова ехать.
— А ваши родные захотят принять у себя в доме вашу любовницу с ее ребенком? — спросила она, наполовину шутливо, но также и наполовину серьезно.
Быть может, серьезно больше чем наполовину.
— Вы мне не любовница.
Мускул у него на подбородке напрягся.
— А кто же я тогда?
— Не вынуждайте меня размышлять об этом именно сейчас. — Если он сделал попытку пустить в ход свой обычный легкий шарм, попытка эта провалилась, потому что улыбнулись только его губы, но не глаза. — Я знаю одно — если уйду отсюда без вас, буду тревожиться всю ночь. Это не игра. Я разбираюсь в играх. Разбираюсь во лжи, в обманах, даже в безрассудных пари. Но есть в моей жизни вещи, которыми я не хочу рисковать.
И она — одна из них? Мэдлин не стала спрашивать. Он уже сказал больше, чем намеревался, насколько она может судить.
— Я верю, что это важно.
Она стояла, опустив руки по бокам, решительная, исполненная надежд, и спрашивала себя, может ли она поверить также и этим чувствам.
— Так и нужно, — мягко сказал он. — Если с вами что-то случится…
Он замолчал, голос его замер.
Что-то вспыхнуло между ними, мучительное, значительное, но Мэдлин не понимала, что это такое. Это ведь не она заявила о невозможности брака между ними, это он заявил.
Она любит его и хочет быть его женой, носить его детей и спать в его объятиях до конца дней своих. Можно ли назвать ее жадной, потому что она хочет во что бы то ни стадо быть счастливой с тем, кого обожает? Наверное, можно, но в первый раз судьба грубо ограбила ее и теперь ей снова послали любовь. Конечно, она должна сохранить ее.
Что бы она ни приготовилась сказать, слова ее прервало появление Хьюберта. Лицо у него было искажено обычной тревожной гримасой, но морщины на этот раз казались более глубокими.
— Мадам, я передал ваши указания, но боюсь, что лорда Бруэра нет дома.
Она еще не привыкла, что о Треворе говорят в таких выражениях, но он унаследовал титул после смерти отца, несмотря на свой юный возраст.
— Мне не сказали, что мисс Чосер повела его в парк. Погода для этого совсем не подходящая.
— Мисс Чосер здесь, миледи. Молодой господин ушел с миссис Стюарт несколько часов назад, когда вас не было дома.
Мэдлин почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, потому что ее обдало холодом.
— Что?!
— Миссис Стюарт — член семьи, мадам. Я уверен, что…
Люк прервал его россыпью вопросов.
— Когда? Как они ушли? Сказала ли Элис Стюарт, куда они идут? Она была одна?
— Я не… не уверен, что знаю, милорд.
Хьюберт запинался, его мясистое лицо выражало испуг.
— Немедленно пришлите сюда гувернантку, прошу вас.
— Да, милорд.
Еще мгновение — и дрожащая Мэдлин оказалась в успокаивающих объятиях. Даже если бы Люк не пришел к ней, такой встревоженный, ей не понравилось бы, что Элис взяла сына и повела куда-то без ее разрешения. Раньше такого никогда не случалось. Самое большое внимание, которое когда-либо родственница Колина проявляла к Тревору, выражалось в том, что она вежливо осведомлялась о его здоровье.
Вспомнив все, Мэдлин поняла в ужасе, что это не заурядное событие. Рыдание сорвалось с ее губ.
Губы Люка коснулись кожи у ее волос, от его рук исходила сила и поддержка.
— Все будет хорошо. Не нужно так пугаться, любовь моя. Майкл велел следить за ее домом. Мы найдем ее и Тревора и привезем его домой.
Майкл Хепберн, маркиз Лонгхейвен? Какое он имеет ко всему этому отношение? Он следит за Элис?
— Зачем ей понадобилось взять Тревора?
Голос Мэдлин был еле слышен. Странно, что Люк вообще ее услышал.
— Я не знаю. — Он обнял ее покрепче. — Но обещаю узнать все.
Здесь могут быть две головоломки, и каждая состоит из многих частей.
Майкл слушал, как дождь стучит по стеклу высокого окна, и обдумывал то, что ему известно.
Ему известно, например, что Роже имел английского помощника, и это была женщина. О ней упоминалось в расшифрованных донесениях, и миссис Стюарт подходила под описания. Она была молода, хороша собой. Хотя она и вращалась в широких светских кругах общества, но на самом деле ничего особенного собой не представляла. У нее были связи, однако она не занимала престижного положения в свете и была небогата, так что ее вполне можно было склонить на предательство. Лорд Бруэр дал ей денег. Майкл теперь был убежден, что именно она была их получателем, потому что она заплатила все свои долги и купила билет в Европу через день после похорон Колина.
Очень возможно, что эта женщина убила своего щедрого родственника. Совпадения во времени были по меньшей мере подозрительными.
А потом она уехала на худшую из войн, ужасы которой продолжались четыре года, и не возвращалась в Англию до тех пор, пока не улеглась вся пыль. Недавно она не только вернулась, но вернулась достаточно богатой, чтобы снять особняк в Лондоне в фешенебельном квартале и начать снова постепенно проникать в общество. И вскоре она выкрала дневник.
Это тоже казалось правдоподобным. Допустим, она не знала о существовании дневника до отъезда, но, вернувшись, обнаружила, что существует такая опасная вещь, и тогда она с легкостью выяснила, где эта вещь хранится, взяла дневник, Просмотрела в поисках каких-то опасных для себя сведений и, не найдя их, оставила дневник в таком месте, где его могли найти.
