Кэтрин Коултер - Дочь дьявола
— Ты щадишь суку! — прохрипела Елена. — Исполосуй ее хорошенько!
Наконец Арабелла обмякла, уже не думая о сопротивлении. Сил оставалось лишь на то, чтобы удержаться от криков. Боль… Боже, неужели на свете существует подобная пытка! Тихий плач сорвался с губ, когда кнут снова опустился. Откуда-то донесся хриплый прерывающийся голос Камала:
— Довольно! Довольно, Лем, Остановись! Больше ему не вынести. Еще два удара, и он бросится на турка.
— Но, повелитель…
— Молчать, Хасан, — велел он и в два прыжка очутился рядом с девушкой, морщась при виде кровавых рубцов на нежной коже. Багряные капли медленно стекали на шальвары. Камал обошел колонну, чтобы увидеть лицо Арабеллы. Почувствовав его присутствие, она с трудом разлепила веки и взглянула на него. Он одними губами выговорил ее имя. Арабелла открыла пересохший рот и плюнула Камалу в глаза.
— Шакал, — прошептала она и скорчилась от невыносимой боли. Негромко вскрикнув, она рухнула на колонну, и благословенная тьма окутала ее.
— Радж, — позвал Камал. — Развяжи девушку и позаботься о ней.
— Как угодно повелителю, — поклонился Радж. Никогда прежде он не видел Камала таким разгневанным и несчастным.
Камал в последний раз посмотрел на бледную девушку, прежде чем позвать своих людей и покинуть гарем. Заметив, однако, что Елена, сжав кулаки, направляется к Арабелле, он снова окликнул евнуха:
— Радж! Не позволяй никому приближаться к ней! Ты за нее в ответе.
Елена остановилась как вкопанная. Она была далеко не глупа. Камал все-таки хочет англичанку! Сердце невольницы мучительно сжалось. Почему она, Елена, не в силах разрушить чары, которыми опутала его эта заносчивая тварь?
Закусив губу, Елена побрела прочь.
Камал медленно, словно дряхлый старик, вернулся в свои покои. Как могла нелепая гордость затмить его рассудок? Да, девушка хитрила, но у нее недостало коварства, чтобы осыпать его ласками и нежными словами, заставить поверить, будто она не может без него жить, и осторожно, исподволь добиваться своей цели. И вот теперь она избита, полумертва, висит на волоске между жизнью и смертью, и все из-за него. Камал не винил Елену: она ребенок, избалованный и капризный, злорадный и непостоянный. Но он… он мужчина… как мог он уподобиться ей?
— Повелитель!
— Оставь меня, Хасан, — устало бросил он.
— Лем передал, что шрамов у нее не останется. Он старался щадить ее.
— Знаю. Но она женщина, а не закаленный в битвах воин.
— Женщина, которая покушалась на вас, повелитель.
— Я потерял ее, — неожиданно вырвалось у Камала. Он мгновенно смолк, потрясенный собственными словами, и непонимающе уставился на Хасана.
Старик медленно покачал головой:
— Вы так и не нашли ее, повелитель. Она не такая, как мы. И ни на минуту не принадлежала вам.
— Она была девственна, когда я взял ее.
— Но ваша мать… письмо… — охнул Хасан. Камал криво улыбнулся:
— Да. Моя мать… Но ни один мужчина не коснулся Арабеллы, а я оказался слишком глуп, чтобы понять это, а потом стало слишком поздно.
— Но как вы поступите, повелитель, если граф Клер явится за дочерью?
— С ней или ее отцом? Клянусь Аллахом, Хасан, не знаю. И не могу придумать. — Он рассеянно потер лоб ладонью. — Я желаю поговорить с капитаном графского судна. Вели привести ко мне Сорделло.
Хотя все это время с Сорделло обращались хорошо и обильно кормили, он невольно вздрогнул от страха, когда за ним явились стражники. Его ждет невольничий рынок! Заклеймят и продадут, как скотину! Солдаты хмуро молчали, но не связали его и даже не наградили тумаками. Капитана ввели в огромный, роскошный ало-золотой зал, стены которого были увешаны коврами.
— Садитесь, капитан.
Сорделло взглянул на человека, взявшего его в плен, и осторожно, пытаясь унять дрожь в коленях, опустился на мягкие подушки.
— Вина хотите — Сорделло покачал головой.
— Не бойтесь, капитан, — мягко заметил Камал, — я выпью вместе с вами. Клянусь, вино не отравлено.
Сорделло поспешно проглотил густой красный нектар.
— С вами хорошо обращались?
— Да, повелитель.
Камал откинулся на подушки, и Сорделло поразился варварскому великолепию этого человека, напомнившего о виденных в детстве изображениях древних султанов — свирепых воинов. Но бей был молод и, очевидно, добр по крайней мере к нему.
— Как долго вы плавали с графом Клером? Сорделло молча смотрел на Камала, гадая, какая участь его ожидает. Откашлявшись, он нерешительно пролепетал:
— Когда мне исполнилось десять лет, я с разрешения графа стал юнгой.
— А сколько вам сейчас, капитан?
— Тридцать пять. Из них пять лет я командую кораблем.
— В таком случае, вы знали леди Арабеллу еще с рождения.
— Да, — нервно признался Сорделло.
— А графа?
— С тех пор как был мальчишкой. Я служил у него привратником, но ему было известно, что я мечтаю о море.
— А вы встречали сводного брата графа?
— Сводного брата? — недоуменно повторил Сорделло. — Да, очень давно. Но он умер, когда я был совсем молод.
Камал молился о том, чтобы Сорделло сказал, будто никакого брата вообще не было. Значит, хотя бы тут мать не солгала.
— Как он умер?
— Не знаю. Тогда случилось много всяких бед. Мой хозяин привез в Геную невесту, но между ними долгое время шли раздоры.
— Выходит, тогда она не была его женой?
— Кажется, нет. Она постоянно спорила с ним, но он неизменно был с ней мягок и нежен.
Камал задумчиво смотрел на полную вина чашу. Стало быть, и это правда. Лгала ли Арабелла, или сама ничего не знала?
— Расскажите мне об этом сводном брате.
— Насколько я помню, его звали Чезаре Беллини. Завзятый щеголь, но довольно приятный молодой человек. А почему вы спрашиваете?
Камал повелительно взмахнул рукой.
— Вы помните также генуэзскую графиню, Джованну Джиусти?
Сорделло с подозрением прищурил глаза:
— Смутно. Я несколько раз видел ее в Генуе.
— Она должна была выйти замуж за графа Клера? Сорделло встрепенулся, но тут же смущенно покачал головой:
— Это немыслимо! Граф всегда хотел жениться только на леди Кассандре! И ни на ком больше! Он едва не потерял ее. Помню, как хозяин метался в ярости, словно сами демоны владели им!
Камал поспешно подался вперед:
— О чем вы, капитан:
— Я почти ничего не знаю, но в один прекрасный день она с моим другом Жозефом была на прогулке, и обоих захватили бандиты. Убили Жозефа и такое сотворили с госпожой! Страшно сказать! Как она тогда выжила!
Все это замечательно, но Сорделло был совсем ребенком и вспоминает лишь то, о чем говорили окружающие. Какой малыш может понять, что такое измена! Все еще больше запуталось, и только его мать и сам граф знают, как все было на самом деле. Но сегодня Камал услышал по крайней мере два подтверждения заявлениям матери от человека, которому не было смысла лгать.
