Тейлор Джонс - Сияние любви
– Как интересно. – Брендан словно издалека услышал глухое эхо собственного голоса. – Жаль, что из этого ничего не вышло. Через две недели я уплываю обратно в Калькутту.
– Неужели вам обязательно уезжать так поспешно? – встревоженно спросил мистер Гринбрайер. – Возможно, ваша молодая леди переменит свое мнение. Так часто бывает. Леди Темпл сообщила мне, что эта девушка умна...
Брендан вскочил на ноги. Ему вдруг сделалось дурно в душном маленьком офисе.
– В таком случае я пойду! – отрезал он и взялся за дверную ручку.
– Прошу вас, капитан, – крикнул ему вслед Гринбрайер, – отправьтесь к ней еще один раз! Уильяму очень бы этого хотелось.
– Давай, Генриетта, – тяжело дыша, проговорила Эстелла. – Еще чуть-чуть. Абигайль говорила, что видела дятла как раз за этим холмом.
Генриетта покорно плелась по парку позади своей кузины. Эстелла была права. Вредно для здоровья так много времени проводить взаперти. Эта экскурсия по наблюдению за птицами пойдет ей на пользу.
Генриетта апатично держала в руках свой зонтик и с безразличным видом смотрела, как Эстелла крутит свой на плече. Внезапно она почувствовала себя намного старше кузины. Внутренне опустошенная, разбитая и уставшая – как пустое семечко.
Генриетта пробовала заставить себя любоваться небом, цветущим кустарником, наслаждаться хорошей погодой, но от всего этого ей становилось только хуже. Как несправедливо, что мир вокруг был наполнен жизнью, в то время как ее внутренний мир рушился.
Да, у нее оставались ее творения, ее романы. Но только это. Хотя у нее не хватало духа вернуться к написанию «Франчески» с... с тех пор. Придется начать новую историю. Что, собственно говоря, неплохо, так как «Франческа» получилась глупой сказкой.
Сейчас в жизни самой Генриетты все было так ужасно, что она, наверное, могла бы написать самую страшную готическую историю, когда либо сходившую с пера писателя. Вот только удастся ли ей собраться с силами?
Была, однако, еще одна хорошая новость, еще один лучик надежды.
Отстав немного от Эстеллы, бодро шагающей по тропинке, Генриетта запустила руку в сумочку и вытащила оттуда маленький конверт.
Он прибыл с утренней почтой и был помят. Огромное жирное пятно растеклось под маркой. Но Генриетта никогда не видела, чтобы Монстр писал письма, поэтому считала, что не стоит к нему слишком придираться.
Она прочитала его несколько раз и уже помнила наизусть. Но ей было приятно посмотреть на конверт, подержать его в руках. Убедиться, что она не придумала все это.
Монстр писал, что переменил свое решение о ее помолвке с Сесилом Туакером. Ей нужно прийти сегодня днем в дом в Челси. Наконец-то отец согласился выслушать ее.
Генриетта не подвергала сомнению его переворот в чувствах. Она подозревала, что здесь замешаны мама или Джеймс.
В любом случае еще до конца дня эта ужасная глава ее жизни закончится и она сможет начать все заново.
Генриетта не знала, что ей делать дальше. После Брендана она никогда не согласится выйти замуж за другого.
– Поторопись, пожалуйста. – Эстелла обернулась и призывно посмотрела на Генриетту. За следующим поворотом они обнаружили скамейку, перед которой стояла мраморная статуя, изображавшая нимфу с крошечной каменной птичкой, сидящей у нее на кончике пальца.
Эстелла огляделась вокруг, в глазах ее блеснул озорной огонек.
– Да, это то самое место. Давай сядем и полюбуемся... воробьями.
– Воробьями?
– Дятлом. Да. Дятлом.
Девушки не просидели и тридцати секунд, как Эстелла начала ерзать на месте. Затем она исподтишка вытащила золотые часики, которые всегда носила с собой в сумочке.
– Ты куда-то торопишься? – поинтересовалась Генриетта.
Эстелла испуганно вздрогнула и уронила часы на землю.
– Что? Нет, – смутившись, ответила она и принялась шарить в траве, отыскивая часы. – Просто интересно, сколько времени.
Генриетта подозрительно посмотрела на кузину, но промолчала.
Неожиданно Эстелла вскочила на ноги и приложила руку ко лбу, закрывая глаза от солнца.
– Посмотри, – крикнула она по-театральному громко, – вон Баклуорт и Абигайль на прогулке!
Генриетта никого не видела, но спорить не стала.
– Я просто должна пойти и пожелать им доброго утра. – Эстелла посмотрела на кузину сверху вниз. – Сиди здесь. Я сейчас вернусь.
Генриетта проводила Эстеллу глазами. Как только она исчезла за поворотом, с противоположной стороны появилась крупная мужская фигура, одетая во все черное. Мужчина шел легкой пружинящей походкой хищной кошки.
Сердце Генриетты забилось сильнее, когда она узнала его. Она подумала, что ей следует уйти, но ей хотелось остаться. Несмотря на то, через что ей по вине Брендана пришлось пройти, она хотела увидеть его. Ей нужно было еще одно воспоминание, за которое можно было бы ухватиться, когда свет ее жизни сузится до размеров булавочной головки.
Брендан приблизился и сел рядом. Генриетта продолжала смотреть прямо перед собой, но при этом чувствовала, как ее сердце разрывается на части. Брендан молчал, а Генриетту била мелкая нервная дрожь. Она не испытывала подобного с тех пор, как они расстались.
Как он посмел просто пройти к ней по тропинке, усесться рядом и ожидать, что все будет как прежде?
Тихая злость закипала в Генриетте.
– Как ты мог? – произнесла наконец она. Ей хотелось сказать это злым голосом, однако получилось какое-то жалкое хныканье. Слезы покатились по щекам Генриетты и закапали на колени. Боль в сердце, спазм в горле были так сильны, что она не могла даже пошевелиться.
– Как ты думаешь, ты могла бы когда-нибудь меня простить? – спросил Брендан каким-то надтреснутым голосом.
Генриетта издала рыдание, похожее на дикий вой.
– Я люблю тебя, Генриетта. Вся эта игра – такая глупость! Я никогда не хотел обидеть тебя, никогда не думал, что встречу такую девушку, как ты, когда согласился играть. – Он на мгновение замолчал. – А может быть, я согласился играть, потому что встретил тебя и впервые понял, какой может быть любовь.
– Это не... – Генриетта осеклась, пытаясь совладать с голосом. – От этого лучше не делается. Ты попросил меня выйти за тебя замуж только потому, что хотел выиграть эту игру.
– Нет. Я уже выиграл ее, когда делал тебе предложение. – Все на свете замерло: птицы больше не чирикали, даже листья над головой перестали шевелиться. Генриетта медленно повернулась к Брендану и посмотрела ему в лицо.
Он изменился, был бледным, шрам на лице стал еще заметнее.
– Как? – спросила Генриетта и заглянула Брендану в глаза.
Его глаза. Как она будет жить дальше, не видя этих глаз? Генриетта с тоской вспомнила, как мечтала когда-то о том, чтобы баюкать ребенка с такими же лазурно-голубыми глазами.
