Мэри Бэлоу - Соблазнительный ангел
— Уоррен-Холл был моим домом всего восемь лет, — сказал он. — И я рос не здесь. Но почему-то немедленно почувствовал себя в привычной обстановке. Словно это место ждало меня всю жизнь.
— Ты прав, — улыбнулась Кассандра. — Думаю… и надеюсь… что оно ждало и меня тоже. Наверное, я все считала, что моя жизнь еще не началась, и вот теперь, в почтенном двадцативосьмилетнем возрасте, меня посетило странное ощущение того, что это происходит именно сейчас. В настоящем. Не в будущем. Ты заметил, Стивен, что мы постоянно ждем чего-то от будущего и почти не живем реальной жизнью?
Только со Стивеном она могла говорить на эти темы и быть уверенной, что ее поймут. Будущее всегда было той частью ее жизни, которая казалась вполне сносной. Но временами даже будущее казалось мрачным и абсолютно безнадежным, и она тонула в отчаянии. Но больше этому не бывать. Впервые в жизни Кассандра жила настоящим и наслаждалась каждой минутой.
Стивен стиснул ее руку.
— К сожалению, очень часто все хорошее случается за чей-то счет, — вздохнул он. — Для того чтобы я получил титул, Джонатан Хакстебл должен был умереть в шестнадцать лет, а Кону выпало родиться вне брака.
— Джонатан был его братом? — спросила Кассандра.
— Да. Он был… болен. Кон однажды сказал, что его отец всегда называл мальчика идиотом. Но сам Кон считал, что Джон был воплощением любви. Не просто любящим и добрым, а самой любовью. Жаль, что я его не знал.
— Мне тоже жаль, — вздохнула Кассандра, в свою очередь, пожимая руку Стивена. — Как он умер?
— Во сне. В ночь своего шестнадцатилетия. Очевидно, он и без того пережил все сроки, которые отпустили ему врачи. Кон утверждает, что Джонатан полюбил бы меня. Того, кто занял его место, когда он умер. Ну разве не странно?
— Кажется, я уже начинаю понимать, что любовь, как правило, — очень странная вещь.
Но разговор прервался сам собой: экипаж выехал на открытое пространство, и Кассандра, прильнув к окну, увидела дом, большое квадратное здание из светло-серого камня с куполом, колоннами и мраморными ступенями, ведущими на первый этаж. Каменная балюстрада окружала широкую террасу перед домом. Идущие от нее ступеньки вели в большой цветник с клумбами, низкими кустами и вьющимися дорожками.
— Он прекрасен! — ахнула Кассандра.
Возможно ли, что теперь это ее дом? Она вдруг вспомнила о величественной роскоши Кармела, которую всегда считала унылой и угнетающей даже в первые полгода своего замужества. Но она тут же выбросила из головы мрачные мысли. Теперь они для нее не важны. Потому что были прошлым. А это — ее настоящее.
— Правда? — обрадовался Стивен. — И через две недели в нем появится новая графиня.
Он купил специальное разрешение, вместо того чтобы ждать, пока будут сделаны церковные оглашения. Но все равно предложил подождать две недели. Конечно, учитывая обстоятельства, им следовало бы пожениться немедленно, но он хотел, чтобы их свадьба запомнилась на всю жизнь. И чтобы их окружали ближайшие родственники и друзья. И он хотел бы, если она не слишком возражает, обвенчаться в маленькой часовне, находившейся в самом Уоррен-Холле, а не в Лондоне и даже не в деревенской церкви.
Уэсли уже приехал в Финчли-Парк вместе с герцогом и Ванессой, и они встретятся сегодня вечером. Элис, мистер Голдинг и Мэри с Уильямом и Белиндой собирались приехать за день до свадьбы.
Соберутся также все родственники Стивена, мать герцога и его младшая сестра, сэр Грэм и леди Карлинг и сестра лорда Монтфорда, тоже с мужем. И конечно, мистер Хакстебл. А также сэр Хамфри и леди Дью из Рандл-Парка, близ Троксбриджа в Шропшире, с дочерьми и их супругами, и викарий Троксбриджа, бывший наставником Стивена до его семнадцатилетия.
Супруги Дью, как узнала Кассандра, были едва ли не членами семьи Хакстеблов, пока те жили в Троксбридже. Они позволяли Стивену кататься на лошадях из их конюшни. Ванесса год была замужем за их младшим сыном, но тот умер от воспаления легких. Они считали детей Ванессы своими внуками.
— Новая графиня, — повторила Кассандра. — Графиня Мертон. Я буду очень рада избавиться от прежней фамилии. Это, разумеется, единственная причина, по которой я за тебя выхожу. — Она взглянула в глаза Стивена и рассмеялась.
Стивен улыбнулся.
— Какие чудесные звуки! — воскликнул он.
Кассандра вопросительно подняла брови.
— Твой смех, — пояснил Стивен. — И то волшебство, которое он творит с твоими губами и глазами и всем лицом. Думаю, Касс, в твоей прежней жизни было очень мало смеха. И если я подарил его тебе, значит, он куда более ценен, чем имя или титул.
Кассандра снова рассмеялась, но из глаз брызнули слезы.
— Возможно, — пробормотала она, когда экипаж стал сворачивать к террасе и сбоку показался каменный фонтан, — это твой молодой кузен придал парку ауру любви и покоя. И возможно благодаря тебе оно выглядит обителью счастья. И возможно, какой-то добрый ангел или просто судьба заставили меня ждать все эти годы, чтобы потом прийти сюда и исцелиться. И исцелять всякого, кто когда-нибудь разделит с нами этот дом. Я передам мир, покой, любовь и счастье всем, кто придет сюда. И нашим детям тоже. — Она тут же прикусила язык, жалея, что произнесла эти последние слова. На нее снова надвинулся ужас, ужас, который всегда ждал за углом.
Стивен обнял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал.
Она посмела довериться счастью.
Она посмела довериться…
Роджер, растянувшийся на противоположном сиденье, фыркнул во сне, но когда экипаж замедлил ход, пошевелился и поднял голову.
Лошади остановились перед домом, и Стивен помог Кассандре спуститься. По аллее еще катились экипажи графа и графини Шерингфорд и лорда Монтфорда. Все они везли с собой детей. И Кассандра подумала, что она наконец приехала домой. И скоро окажется в окружении родственников. А рядом будет Стивен. Ее золотистый ангел.
Такому счастью трудно поверить. Но она учится верить…
Роджер вывалился из экипажа и ткнул носом ее ладонь, требуя немедленно почесать за его ухом.
Часовня в парке Уоррен-Холл была маленькой, и теперь ею редко пользовались, поскольку в деревне, всего в миле от дома, находилась просторная живописная церковь. Но здесь по традиции крестили, венчали и отпевали членов семьи, а традиции были важны для Стивена. Последние восемь лет он часто бродил по двору часовни, читая надписи на могильных плитах похороненных здесь предков, чувствуя родство душ с ними. Было время, когда он недолюбливал прадеда, лишившего наследства своего сына, деда Стивена, женившегося на женщине, бывшей ниже его по рождению. Разрыв и отчужденность между семьями длились на протяжении двух последующих поколений, пока старшая ветвь рода не увяла и не закончилась вместе со смертью Джонатана. Наследником младшей ветви оказался Стивен.
