Кэрол Финч - В объятиях страсти
Невольная усмешка появилась на губах Хау. Несмотря на властность и прямолинейность вдовы, он не мог не восхищаться ее дерзостью. Жаль, что его не было на том балу – тогда бы он точно знал, кому верить. Генерал ценил в женщинах острый ум и живость характера, но не упускал случая одержать верх над непокорным духом очаровательных созданий. Если Сирена унаследовала бурный темперамент своей бабки, ее общество наверняка доставило бы ему истинное удовольствие.
– Мадам, как бы мне ни хотелось сообщить вам, кто предоставил эту информацию, боюсь, я не вправе. Точно так же, как вы стремитесь защитить свою внучку и восстановить ее доброе имя, я должен обеспечивать безопасность тех, для кого интересы Короны превыше всего, – дипломатично ответил он.
– Чепуха! – пренебрежительно фыркнула Вероника. – Я готова поспорить на свое состояние, что ваш информатор руководствовался личными мотивами. Впрочем, как и любой доносчик. Я еще не встречала ни одного, кто не рассчитывал бы на вознаграждение за свои сомнительные заслуги.
Хау подавил очередную усмешку, размышляя о том, не видит ли он перед собой постаревшую на шестьдесят лет Сирену Уоррен. Вдова не лезла за словом в карман и говорила то, что думает.
– Возможно, вы и правы, – признал он, с неприязнью думая об информаторе, который проявил такое рвение, обвинив девушку.
– Вы выпустили прокламацию, проявив великодушие к вигам, которые стреляли в наших солдат. То же, что, по сведениям вашего доносчика – хотя все это наглая ложь! – будто бы совершила Сирена, не идет ни в какое сравнение с действиями мятежников, косивших наших людей из своих мушкетов. Не думаю, что безрассудные призывы к свободе и равенству для всех, особенно для женщин, которые страдают от деспотизма мужчин, – такое уж тяжкое преступление. – В ее голосе зазвучали саркастические нотки, и она поспешила продолжить, прежде чем Хау успел вставить слово: – Я утверждаю, что убийство британских солдат является гораздо большим проступком. Тем не менее вы предоставили амнистию вигам при условии, что они сложат оружие и вернутся домой.
Генерал Хау был поставлен в тупик. В свете этих рассуждений его действия казались непоследовательными и несправедливыми, а ему не хотелось, чтобы языкастая старушенция распространяла слухи о том, что он не способен командовать армией, ибо не в состоянии разобраться в собственных приоритетах. С ее подачи сплетня уже к вечеру пустит корни, а к утру расцветет пышным цветом. Упрямая вдова достигла преклонных лет, и теперь сам черт ей не страшен. Хау даже вообразил себе, как она пинками гонит смерть, твердо решив встретиться с ангелами не раньше, чем будет готова отправиться на тот свет. Если старушка вознамерится посеять зерно сомнения в его способностях, то сделает это со знанием дела. Семейство Уоррен обладало достаточным влиянием как в колониях, так и в самой Англии, а генерал не горел желанием рисковать своей карьерой.
Молчание затянулось. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было тиканье изящных часов, стоявших на камине. Наконец Хау кивнул, выражая согласие. Он не уступил Митчелу, но его мать вызвала сочувствие и заставила смягчиться.
– Вам не откажешь в убедительности, мадам. Однако меня по-прежнему настораживают отношения между Сиреной и Натаном Хейлом.
– Они были друзьями. Моя внучка и не подозревала о тайной деятельности молодого человека, пока его не аре-стовали. Это явилось для Сирены большим потрясением. Я беседовала с ней об этом и, признаюсь, постаралась надежно ее спрятать. Если вы намерены повесить и меня за укрывательство преступницы, тогда я и Сирена вместе взойдем на виселицу, – гордо заявила она.
– В этом нет необходимости, миссис Уоррен. Я собираюсь снять обвинения с вашей внучки, – сказал генерал Хау.
Сирена радостно вздохнула. Похоже, первый раунд она выиграла.
– Поскольку я согласился прекратить дело против Сирены, не вижу смысла далее выяснять, кто выдвинул против нее обвинения. Это мое условие.
Проклятие! Итак, второй раунд проигран. Но Сирена нуждалась в дружбе генерала и не хотела испытывать судьбу, припирая его к стене.
– Согласна, – сказала она, утвердительно кивнув. – По крайней мере я отплыву в Англию со спокойной душой, зная, что моей внучке не грозит виселица.
Генерал улыбнулся.
– Должен признаться, что испытываю облегчение. Я льщу себя надеждой, что являюсь справедливым человеком, и мне было бы крайне прискорбно отправить на виселицу женщину, тем более невиновную.
Радость Хау не шла ни в какое сравнение с торжеством Сирены. В конце концов, это ее шею они так непринужденно сейчас обсуждали. Пользуясь благодушным настроением генерала, вдова решила не откладывая перейти к решению третьей задачи, которая привела ее в Нью-Йорк.
– Мне бы хотелось повидать свою невестку, – попросила она, сопровождая слова сопением и одышкой, дабы напомнить генералу о плачевном состоянии своего здоровья. – Я слышала, что Оливия остановилась здесь, и хочу уладить все вопросы, касающиеся имущества Митчела до того, как отплыву в Англию.
– Насколько мне известно, они с полковником Пауэллом куда-то собирались сегодня утром. Оливия – очаровательная женщина, – добавил он, не догадываясь о том, что собеседница придерживается диаметрально противоположного мнения. – Сильная женщина и пережила свою потерю с поразительным мужеством.
Сирена стиснула зубы и еще крепче сжала трость, сдерживая свои чувства. Еще бы! Оливия просто счастлива была узнать, что Митчел умер. Теперь ей намного проще окрутить Пауэлла.
– Я наслышана об этом. – Сирена прилагала все усилия, чтобы ее голос звучал любезно. – Митчел часто писал о ней, но мы никогда не встречались. Видите ли, я прибыла в колонии всего за неделю до смерти сына, а Оливия уже уехала в Нью-Йорк.
Сирена решила, что в данной ситуации эта версия предпочтительнее. Если бы она жила в Коннектикуте, как уверяла Джеймса Лэндсинга, то вполне могла встретиться с Оливией. Едва ли история, рассказанная адвокату, дойдет до ушей генерала. Новости путешествовали со скоростью лошади, а Джеймс редко бывал в Нью-Йорке.
– Вот как? – Генерал нахмурился при подобном известии. – Печально слышать, что вы прибыли так поздно. Должно быть, смерть сына явилась для вас большой трагедией.
Сирена приглушенно всхлипнула, уткнувшись в носовой платок.
– Ужасной трагедией. Я рассчитывала преподнести сюрприз сыну, познакомиться со своей невесткой и повидать внучку. Мне так ее не хватало. Она шесть лет прожила со мной в Лондоне, пока завершала свое образование. Дом оказался пустым без нее.
