Тесса Дэр - Пленник ее сердца
– Я знала, что Халфорд – негодяй, – безапелляционно заявила леди Пейн, которая также настояла на том, чтобы Полина звала ее просто Минервой, взяв с блюда очередное пирожное.
– Вы ошибаетесь, – возразила Полина. – Он хороший… нет, прекрасный человек.
И этого «прекрасного человека» она предала. Стоило Полине закрыть глаза, как перед ее внутренним взором вставало его лицо, его полный ледяного презрения взгляд. Это воспоминание будет преследовать ее вечно, не давая забыть ни на мгновение, как она перед ним виновата. Возможно, не стоило так далеко заходить, но ей очень хотелось ему помочь…
И кроме того, она боялась не за него, за себя.
– Он действительно предложил вам стать его женой? – уточнила леди Райклиф.
Полина кивнула.
– И вы отказались?
– Должно быть, вы считаете меня дурой.
– Вы не дура. – Сюзанна, желая приободрить, пожала ей руку.
Нет, дурой Полина не была и сама это знала, а вот трусихой – да: запаниковав, оттолкнула Гриффина.
То, что он предлагал, казалось безумием. Пожениться? Чтобы она стала настоящей герцогиней? Элегантной дамой, предметом восхищения сливок столичного бомонда? Этому никогда не бывать. И толпа, что собралась возле дома Халфордов, это знала. Полина надолго запомнит, как ее хватали за одежду, как кричали ей в уши оскорбления все эти люди.
Грифф мог утверждать, что ему нет дела до сплетен, но это легко говорить. Он, герцог, никогда не был предметом насмешек и не знал, что такое занимать самую последнюю ступеньку на социальной лестнице, а если бы Полина попыталась жить в его мире, то ей пришлось бы встать как раз на это место. Навсегда. Без надежд на продвижение. Даже если бы у нее самой хватило стойкости всю жизнь сносить насмешки и колкости, то подвергать такой пытке Даниэлу она не имела права.
– Вы правильно сделали, что отказали ему, – заключила Минерва, – но мы не можем допустить, чтобы все закончилось именно так.
«Мы»?
К чему это им? Спасибо и на том, что не оставили на растерзание толпе и дали возможность перевести дух перед возвращением домой. Если бы помогли еще и добраться до Спиндл-Коув, она была бы им несказанно благодарна.
– Сегодня вечером бал, – сообщила Минерва, поправляя очки. – Вы должны там обязательно присутствовать.
– Зачем? Герцог там едва ли будет.
– И что с того? При чем тут герцог? Вы должны доказать всем этим сплетникам и сплетницам, что они вам нипочем, а также себе, что способны на это.
Легко сказать. А способна ли она на такой шаг?
Полина покачала головой. Как-то в Спиндл-Коув, обслуживая посетительниц в «Быке и цветке», сама того не желая, она оказалась на лекции. Шарлотта Хайвуд рассказывала о подводных пещерах и гигантских ящерицах, живших в допотопные времена. Так вот, проще было бы отыскать этих доисторических монстров в Спиндл-Коув, чем утереть нос лондонскому бомонду.
– Я не могу, – созналась Полина. – Я не знаю, как туда добираться. И потом, мне нечего надеть.
– О, это все решаемо. Мы обо всем позаботимся, – сказала Минерва, и они с Сюзанной ударили по рукам в знак согласия. – Все, что требуется от вас, это набраться мужества. Мы вас поддержим. Леди из Спиндл-Коув должны держаться друг за друга.
– Но я не леди…
– Это совершенно не важно, – заметила Сюзанна. – А кроме того, я не верю, что вы были простой служанкой.
У Полины потеплело на душе. Она действительно отличалась от других девушек, зарабатывавших себе на хлеб в заведениях вроде «Быка и цветка». Видимо, это бросилось в глаза не одному Гриффину. Разумеется, она не дотягивала до стандартов леди Хауфнот и иже с ней и уж тем более до стандартов герцогини, но ни Сюзанна, ни Минерва, ни другие барышни, сбегавшие в Спиндл-Коув, спасаясь от гонений света, не отвечали вышеперечисленным стандартам.
С ними, с Сюзанной и Минервой, Полина чувствовала себя легко и свободно: она была своей для них, а они – для нее. С непреложной уверенностью она теперь осознавала, что нашла свое место в жизни. Оно в собственной уютной, чудесно пахнущей кожей и переплетным клеем библиотеке, которая станет тем местом, где любая из девушек, потерявшихся в этом неприветливом и сложном мире, сможет найти свою тихую гавань.
Книги станут ее друзьями и советчиками, и еще рядом с ней будет сестра, единственный человек, который любит ее всем сердцем, не стыдясь, не ставя ей условий. И такую любовь не купишь ни за какие деньги, даже если твое состояние – четвертое по величине во всей Англии.
– Я хочу уехать домой, – сказала Полина. – Как можно быстрее.
– Вначале на бал, а потом домой, – не согласилась Минерва.
Полина покачала головой.
– Мне необходимо быть в Спиндл-Коув завтра – я обещала сестре.
– Но одно другому не мешает. Самый быстрый способ добраться до Спиндл-Коув – это почтовый дилижанс. А он, насколько мне известно, выезжает из Лондона не раньше полуночи. Я права, Сюзанна?
– Полагаю, да, – откликнулась леди Райклиф. – Полина, если вы побудете на балу хотя бы пару часов, мы все равно успеем доставить вас к дилижансу вовремя.
Полина пребывала в нерешительности.
– Миледи? – В комнату с виноватым видом вошла горничная. – Прошу прощения, но к мисс Симмз посетитель.
У Полины сердце затрепетало как пойманная птица.
– Если это герцог, я…
Горничная совсем растерялась.
– Герцог?.. Нет, мадам. Вас спрашивает леди. И она принесла много всяких коробок и свертков.
– Мисс Симмз, это я.
Полина поднялась с кресла.
– Флора, что вы тут делаете?
Девушка опустила глаза и, не зная, куда деть свои мешки и свертки, сказала:
– Они… они меня уволили.
– Уволили? О нет! За что?
– Я сама виновата. Ее светлость выгнала меня, отказавшись давать рекомендации, так что теперь мне не найти места. Вот я и подумала: если подготовлю вас к сегодняшнему балу так, чтобы всех ослепила ваша красота, и это попадет в газеты, то, возможно, меня кто-нибудь захочет взять на работу. Прошу вас, мисс Симмз, окажите мне услугу.
– Флора, я бы рада помочь, но не знаю как. Может, вам лучше обратиться к леди Райклиф или леди Пейн…
Горничная покачала головой.
– Это должны быть только вы, потому что все внимание будет приковано к вам, мисс Симмз. Вы немало потрудились на этой неделе, как и мы все. И потом, это платье… оно сшито для вас и больше никому не подойдет.
С этими словами девушка достала из самой большой коробки необыкновенной красоты серебристое платье.
Полина, не в силах вымолвить ни слова, потрясенно уставилась на наряд.
Платье с завышенной талией и струящимися юбками, изящным маленьким лифом и корсетом из китового уса и рукавами-фонариками казалось соткано из воздуха, переливалось и мерцало. При ближайшем рассмотрении оказалось, что тонкая прозрачная ткань поверх серебристого атласа искусно расшита крохотными кристаллами. Это платье по праву можно было назвать произведением искусства.
