Джейн Арчер - Шелковые шпоры
– Это ужасно. – Он пересек комнату, обнял девушку и заглянул ей в глаза. – Здесь невыносимо! При мысли o том, что ты много лет прожила в таком доме, у меня сердце кровью обливается. Я хочу увезти тебя и отсюда и вообще из этого города как можно скорее. И именно поэтому на пушечный выстрел не подпущу тебя к полицейскому участку.
– Но я не знаю, сработает ли твой план.
Тор вернулся к столу и сел.
– Я почти закончил. – Подняв ручку, он снова посмотрел на девушку. – Хармони, здесь ты по крайней мере в безопасности. И Торнбулл тоже. Тут вас никто не найдет. Поэтому пока мы не договоримся с полицией, нельзя и носу отсюда высовывать! Но стоит уладить дело, и мы здесь ни секунды не задержимся.
– Я тоже не горю желанием оставаться здесь. Но я не уверена, что…
– Как только у меня будут готовы письменные указания, ты подпишешь свои, а Торнбулл – свои. Потом я уйду из этой проклятой душегубки и направлюсь к адвокату. Этот адвокат, не зная, где ты находишься, передаст Торнбулла и твои показания полиции.
– А второй экземпляр подписанных показаний отнесешь Монике О'Салливен в «Чикаго дейли ньюс»?
– Да. Это самая большая из городских газет. Будем надеяться, что ее поддержка обеспечит тебе безопасность.
– Я не поэтому выбрала «Дейли ньюс». Я хочу, чтобы Моника О'Салливен разрушила эту легенду. Она писала статьи о бедственном положении женщин и детей, работающих на фабриках. Когда нам попадались номера с ее статьями, мы устраивали громкие читки. Она нам сочувствует.
– Это должно помочь. А помощь тебе сейчас просто необходима. – Он снова схватился за ручку. – А теперь не отвлекай меня…
– Тор, я бы хотела, чтобы мисс О'Салливен присутствовала, когда ты будешь передавать Торнбулла полиции.
Он поднял глаза:
– Я не собираюсь сам идти в полицию. Его отведет в участок адвокат, которого я найму. Совать голову в пасть льва…
– Тор, но…
– Полиции вовсе не обязательно видеть нас в лицо. А если это потребуется, ты у меня со свистом вылетишь отсюда! – Он помрачнел. – Откровенно говоря, шансов на успех у нас нет. Я не верю ни одному человеку, который будет принимать участие в этом деле, и не знаю, чем ты сумеешь доказать свое обвинение.
– Я не хочу, чтобы девочек допрашивали в суде.
– Вот и я о том же. – Он отшвырнул ручку. – Чем больше я думаю об этом, тем больше волнуюсь. Черт побери, кому поверит суд: фабричным работницам или владельцу фабрики? Думаю, ответ ясен.
Ее возражения прервало мычание Торнбулла. Он умудрился сесть и пытался что-то сказать. Хармони подошла к нему и пнула в голень.
– Молчать! Ты уже пытался предлагать нам деньги. Меня тошнит от тебя!
– Его нытье в поезде стоило мне нескольких лет жизни… – Тор смерил обоих суровым взглядом и принялся строчить что-то на листе бумаги.
Хармони подошла к столу и некоторое время наблюдала за юношей, мучительно завидуя его беглому, красивому почерку. Когда-нибудь и она, и девочки тоже научатся этому. Она хотела что-то сказать, но тут же опомнилась и закрыла рот. Не следовало отвлекать Тора. Чем скорее он допишет, тем скорее все кончится. Она отошла к окну и уставилась на безрадостную картину. Тор был прав. Во всем. Она знала это, но соглашаться не хотелось. Она несколько месяцев мечтала о том, как пойдет в полицейский участок и отдаст им Торнбулла.
Сделать это собственноручно хотелось ей больше, чем стать простой свидетельницей его ареста. Это было бы честнее, чем прятаться за какого-то безликого адвоката. И нечестно было заставлять Тора доделывать то, что нужно было завершить ей самой. Но она не умела писать письма и правильно излагать на бумаге свои мысли. Она бы не сумела нанять адвоката. У нее не было ни денег, ни документов. И она не хотела вмешивать в это дело девочек.
Что случилось с главарем «Банды бешеных малолеток»? На Западе она была такой сильной, такой уверенной в себе!
Но вернувшись в Чикаго, опять стала беспомощной и безоружной. Если бы не помощь Тора, она не знала бы, как поступить. Девушка оглянулась на Торнбулла. К черту! Она бы сделала то, что давно задумала, а там будь что будет.
Но теперь ей было ради чего жить. Девочки. И Тор. Торнбуллу больше не удастся распоряжаться ею. Она хотела справедливой кары, а не мести. Если она не сумеет добиться осуждения, то уж, по крайней мере, газеты хорошенько изваляют его в грязи и привлекут внимание к положению чикагских рабочих. Достаточно ли этого? Девушка вспомнила о пожаре, о криках, о подругах. Нет! Как бы то ни было, она обязана покончить с Торнбуллом раз и навсегда!
Тор отложил ручку.
– О'кей. Я сделал копии обоих документов. В показаниях Торнбулла содержится признание им своей вины. В твоих говорится о запертой двери, бегстве через окно и твоей невиновности.
– А ты написал, что я никогда не была профсоюзным организатором и агитатором? – спросила Хармони, подходя к столу.
– Вот, прочти сама. – Он протянул девушке лист бумаги.
Она замешкалась, взяла листок, кивнула и положила его на стол.
– Ты же не прочла! – недоуменно сказал Тор и толкнул бумагу обратно.
– Тор, пожалуйста… – Она проглотила слюну. – Я не могу…
– Чего «не могу»? Почерк у меня разборчивый.
– Да нет, почерк прекрасный…
Девушка оглянулась на навострившего уши Торнбулла. А, чего, там! Она вздернула подбородок.
– Я умею читать только по печатному. Мать могла меня научить лишь этому. А потом я стала работать в «свитшопе», и…
Тор вскочил так стремительно, что стул с грохотом полетел на пол. Обогнув стол, юноша обнял ее, крепко прижал к себе и похлопал по спине.
– Прости меня. Это не приходило мне в голову… – Он запнулся. – Значит, и девочки?..
– Во время бегства я кое-чему их научила.
Тор погладил ее:
– Самое главное, что нужно сделать для всех детей, и мальчиков, и девочек, это дать им право на образование.
Хармони кивнула, слезы выступили у нее на глазах.
Послышалось мычание. Они посмотрели на Торнбулла. Тот тряс головой, пытаясь вытолкнуть кляп. Хармони быстро подошла к нему и вынула изо рта платок.
– Ладно, говори, что хотел сказать…
– Ну, благодетели человечества, от вас умереть можно… – Торнбулл прочистил горло. – Вы думаете, что деньги не имеют никакого значения. Вы думаете, все должны быть равны. На каком принципе была создана эта страна?
– На равенстве, – медленно ответил Тор.
– О да, равенство! – Серые глаза Торнбулла перебегали с одного лица на другое. – Но для кого? Для белых мужчин, у которых хватает духу делать то, что им хочется. А кто не может, получает то, что заслужил.
– Работу на «свитшопе»?
– Да! – подался к ним Торнбулл. – Это все, чего хочет и на что способно большинство. Девятерым из десяти детей не имеет смысла тратить время на обучение чтению и письму. Они должны облегчать жизнь родителям. Если они не будут работать, кто займет это место? Их собственные матери?
