Дениз Домнинг - Весенняя страсть
Николь молча наблюдала за Тильдой, пораженная тем, с какой легкостью подруга отвела от себя вину и переложила на нее, Николь. В то время как Гиллиам и Томас пытались сделать так, чтобы Николь не винила во всем одну себя, ближайшая подруга старалась свалить на нее побольше.
Так как Николь молчала, Тильда продолжила:
– Он уговаривал меня, Колетт, говорил о любви, обещал устроить мне такую жизнь, о которой я могла только мечтать. Но он врал. Единственное, чего он хотел, жениться на тебе. Можешь представить себе, как мне было больно. Хью использовал меня, чтобы я помогла ему заполучить тебя в жены. Клялся, что ты ничего не значишь для него, но я не могла делить его с кем-то. Даже с тобой.
– Так он больше тебе не нужен? – Николь как будто ожидала, что ответ Тильды убедит ее в этом.
– О Колетт, – выдохнула та, – я ему больше не нужна. – И она, рыдая, бросилась к подруге. – Я не могу тебе передать, как мне больно. Я расплачиваюсь за то, что жестоко отвергала других. Ужасный урок!
Николь обняла Тильду, понимая боль подруги. Как же будет тяжело, подумала Николь, если вдруг Гиллиам ее разлюбит.
– О моя бедная, ты вернулась залечить раны. У вас дома Джоанна с ребенком, она очень больна. Она обрадуется, если ты останешься дома и поможешь ей.
– Нет, я не пойду домой. Отец раскричится, станет обзывать грязной потаскухой. А нельзя ли мне жить с тобой? – Тильда отстранилась от Николь, вытирая слезы. То, как быстро подруга осушила слезы, насторожило Николь.
Она внимательно посмотрела на лицо девушки и увидела на нем такое же отчаяние, как во время ее драки с Аланом. Да, пожалуй, де Окслейд покончил с Тильдой, но дочь управляющего еще не покончила с ним. Ей что-то нужно от соседа, и она собиралась использовать подругу из высшего сословия, чтобы это получить. Может, снова деньги? И только сейчас Николь по-настоящему поняла: их отношения навсегда закончились в ноябре. Теперь слишком поздно что-то менять. Николь ничего не оставалось, как сыграть намеченную Гиллиамом роль и посмотреть, что будет. О Дева Мария! Ведь она не хотела, чтобы Тильда снова предала ее.
– Нет, со мной тебе нельзя жить Мой муж ни за что не разрешит, – бесстрастно сказала Николь.
– Ну, Колетт, пожалуйста. Мне не вынести ненависти отца. Тебе ведь нужна горничная? Не может же твой господин отказать тебе в этом? Ты мне нужна, Колетт, только ты и никто больше.
Боль и мольба в голосе девушки как волной окатили Николь, ей сразу же захотелось успокоить молочную сестру. В этот момент она не думала о том, какую боль причинила ей Тильда. Огромным усилием воли Николь отвела глаза и изобразила на лице страх.
– Боже мой. Да о чем я думаю? Нас могут увидеть. Пойдем. Надо спрятаться, и будем молиться, чтобы никто не рассказал моему господину, что я говорила с тобой – Она схватила девушку за руку и потащила ее подальше от ворот Эшби.
Тильда с трудом поспевала за ней.
– Колетт, я не понимаю, кого ты так боишься? – Своего мужа. Если он узнает, что у меня появился союзники, он тебя выгонит. Он мало чем отличается от своего брата, лорда Грейстена. Настоящий зверь. Боже, я могу только надеяться, что твой отец разрешит тебе остаться дома. Тильда, не важно, что скажет Томас, о чем станет просить, – со всем соглашайся. Если не сможешь остаться у него, тебе придется уйти из Эшби. А теперь молчи. Я не скажу ни слова, пока мы не окажемся в укромном месте.
В полном молчании они торопливо пошли к деревне. На окраине, возле дома Томаса, Тильда ахнула.
– Ты только погляди! Все как прежде. Дом стал как новенький. Не ожидала такое увидеть.
Она отступила, любуясь домом отца. Дверь была приоткрыта в этот прохладный день. Ставни на маленьких окнах широко распахнуты.
За зиму солома на крыше потемнела, побурела, белые стены потеряли былую яркость. На огороде перед домом росли лук-порей, репчатый лук, капуста; они обогнали в росте травы, которые Джоанна совсем недавно посеяла. Перед дверью бродили цыплята, свинья облизывала новорожденных поросят в загоне, прилепившемся к стене дома.
– Посмотри-ка, какая ты стала, старушка. – Тильда почесала свинью за ухом.
Та захрюкала, признавая хозяйку.
– Еще опоросишься, еще нас покормишь.
В дверь высунулась удивленная Джоанна. Лицо ее было бледным от болезни.
– Тильда! – удивленно воскликнула она, однако без особой радости.
– Джоанна, – холодно ответила девушка, – ты выглядишь ужасно.
Томас, отодвинув невестку, подошел к двери. Он ходил еще хуже обычного, несмотря на весеннее тепло. Управляющий остановился, уперев руки в бока и широко расставив ноги. Брови сошлись на переносице, губы плотно сжались. Было совершенно ясно, что он не собирался пускать Тильду на порог.
– Джоанна, иди в дом и закрой дверь. Он подождал, пока не щелкнет задвижка.
– Итак, ты притащилась домой, да? Радуйся, что младшего Тома сейчас нет. Он бы тебя убил, это точно. А ты, – его злость перекинулась на Николь, – о чем ты думала, когда тащила ее сюда? Я говорил тебе, в моем доме нет места шлюхе.
В ответ Николь покорно опустила голову.
– Томас, я объяснила Тильде, что мой господин никогда не позволит мне держать горничную. А так как Тильда не может остаться со мной, ты должен… – она подчеркнула это слово и интонацией, и взглядом, – принять ее у себя. Ты знаешь, что за человек мой муж. – Николь надеялась, что, изобразив запуганную женщину, она скорее заставит его поддержать игру. А потом, наедине, объяснит все как следует.
Томас очень внимательно смотрел на Николь, долго молчал, потом сказал:
– Ну ладно. Мне надо самому получше спрятаться. Хозяину не понравится, когда он узнает, что в деревне опять появилась моя дочь. Я же сказал ему, что она умерла.
Николь резко вздернула голову, и смирения как не бывало. Вот старый лжец! Но все было ясно: управляющий намекал ей на пошлину, которую должны были платить все жители деревни замку Эшби. Николь с трудом сохраняла серьезное выражение на лице.
– Ты сказал господину, что Тильда умерла? Томас, мой муж подумает, что ты солгал, чтобы сэкономить на пошлине. Не представляю, что он сделает, когда узнает. Мне страшно за тебя и твою семью. – Вообще-то управляющему было лучше опасаться Николь, ведь именно она вела книги счетов.
Все еще толком не понимая, что его хозяйка хочет ему внушить, Томас долго смотрел на Николь, потом перевел взгляд на Тильду.
– Смотри, как дорого ты мне обходишься. Сколько мне пришлось заплатить лишней пошлины за твои похождения и разврат, а теперь еще это. Иди в дом и никуда не высовывайся. Я не хочу, чтобы соседи увидели мою дочь-шлюху.
– Да, папа, – сказала Тильда, опустив глаза. – Как скажешь, папа.
