Мередит Дьюран - Любовь без обмана
Все пройдет хорошо. Она это чувствует. Мимо нее проходили гуляющие люди, пары и одинокие джентльмены, некоторым из них поручено охранять ее. Мужская сила и секретность, необходимые для этой операции, вынудили Фина снова сотрудничать с Ридлендом, который вел себя весьма дружелюбно утром во время их беседы.
— Признаюсь, — сказал он за кофе, — сначала я не был уверен в личности предателя. Но почувствовал облегчение, когда Бонем сам разоблачил себя. Гораздо сложнее обвинить в государственной измене пэра Великобритании.
Проходивший мимо джентльмен внимательно посмотрел на Минну. Она отвела взгляд и уставилась на лошадок. Но он остановился и повернул назад, неуверенно приближаясь к ней. Сердце ее учащенно забилось. Понятно, что Бонем мог послать эмиссара, но она об этом не подумала. Какая оплошность с ее стороны!
— Простите, — сказал мужчина. Волосы на его висках серебрятся, кожа под подбородком обвисла. Он хорошо одет. — Не хочу быть навязчивым, но вы так… я хочу спросить вас: вы не родственница миссис Харриет Коллинз?
Ее рука скользнула в складки юбок и схватилась за револьвер. Она не призналась в этом Фину, но очень боялась прострелить себе ногу. Лучше бы она держала оружие в руке, чем сидела на нем.
— Да, — ответила она. — Я ее дочь. А вы кто?
Ее резкий вопрос заставил мужчину поморгать и откашляться.
— Я не хотел бы быть навязчивым. — Голос у него дрогнул, Минна нахмурилась. — Я Роберт Томпсон. Когда-то я имел честь быть с ней знакомым.
Минна была поражена.
— Робби, — сказала она.
Он на мгновение поджал губы, как бы сдерживая сильные эмоции, потом откашлялся.
— Значит, она говорила обо мне?
— Да. — Он не походил на героя, каким его себе обычно представляют. Рука, отчаянно вцепившаяся в золотой набалдашник трости, покрыта старческими пигментными пятнами, вены набухли.
Но он все еще был красив, стройный, элегантный, он с достоинством расправил плечи и кивнул. Мама плохо поступила с ним. Она познакомилась с Робби на сельской вечеринке, влюбилась, приняла его предложение, а спустя неделю неожиданно бросила его. У нее появился более богатый жених. Она до сих пор сожалеет о своем поступке.
— Мама часто говорила о вас, — мягко сказала Минна.
— Говорила? — Он побледнел, встревоженный. — С ней…
— Нет, — сказала Минна. Слава Богу, нет. Эта мысль вернула ее к действительности. Ему нужно уйти, и быстро. Если Бонем увидит ее в его обществе, он не подойдет. — Была рада с вами познакомиться, — сказала Минна, отводя взгляд.
Но краем глаза она видела, что он удивленно и беспомощно смотрит на нее.
— Она говорила обо мне, — сказал он. — Я никогда… я никогда не забывал ее. Пожалуйста, передайте ей это. Если вы сможете пожалеть незнакомца, который через час пожалеет о своей навязчивости и будет в ней раскаиваться.
Его едва слышные слова говорили о многом. "Иногда любовь не проходит, мама". Минна поморгала, отгоняя неуместные сейчас эмоции.
— Да, — с трудом проговорила она, — да, я ей передам.
— Спасибо, — поблагодарил он и отвернулся.
Краем глаза она смотрела, как он удаляется. На руке у него не было кольца. О чем это говорит? Значит, он так и не женился? Некоторые англичане не носят обручальные кольца, но, имей он жену, как человек воспитанный, он носил бы кольцо.
Вдруг Минна осознала, что на скамейке она уже не одна. Рука сжала рукоятку револьвера. Мягкое дыхание коснулась ее затылка, пошевелив волосы. Она обернулась, и что-то твердое уперлось ей в ребра.
— Медленно разожмите руки, — приказал Бонем. От него сильно пахло потом, он оброс бородой.
Минна подняла руку и ткнула свой револьвер ему в живот.
— Тихо, — хрипло сказала она.
Глаза у него были все такие же зеленые, как она помнила. Глаза поэта, мечтателя. Их взгляды встретились.
— Все в порядке, — медленно произнес он. — Я бросаю свой, вы — свой.
Минна надеялась, что Фин поблизости и все видит.
— Подальше. Он кивнул.
— На счет "три". Раз… два… три.
Его револьвер полетел и с всплеском упал в Серпентайн. У нее так не получилось, ее револьвер упал на берег.
Минна встала, он тоже. Она не заметила, как в руке у него появился нож. Она почувствовала его прикосновение к своему горлу и застыла.
— Я сам снял бы медальон, — спокойно проговорил Бонем. — Но боюсь, одной рукой у меня не получится. Итак, очень медленно расстегните застежку.
Она потянулась к затылку. Дрожащими руками принялась расстегивать замок.
— Где мама?
— С Ридлендом, полагаю. — Она затаила дыхание, и он язвительно рассмеялся: — Удивлены? Он обнаружил их в Провиденсе, прежде чем я смог туда добраться.
— Вы лжете, — сказала Минна.
Клинок дернулся.
— Поспешите. Осторожно. Не повредите его.
Как только цепочка была расстегнута, он выхватил медальон у нее из рук и толкнул ее в спину одной рукой, а второй держал нож у ее затылка.
— Лучше отпустите меня, — сказала Минна, заставляя себя смотреть в землю, чтобы он не догадался, что она ищет взглядом Фина. — Вам же лучше.
— Я бы так и сделал, — сказал Бонем. — Проблема в деньгах. Как только я расшифрую номера счетов, мы вернемся к этому вопросу. — Вдруг рука его напряглась. — Скажите ему, пусть уйдет.
Фин шел к ним, прямо и спокойно, вытянув вперед руки, державшие револьвер, нацеленный в голову Бонема.
— Она умрет, прежде чем вы выстрелите, — взвизгнул Бонем.
Она встретилась взглядом с Фином и едва заметно покачала головой. К ее удивлению, он улыбнулся ей, в улыбке не было ничего мрачного: так он мог бы улыбаться ей у свадебного алтаря или над их новорожденным, лежащим в колыбели.
Нежность, абсолютная уверенность казались таким чудом, что сердце Минны в ответ наполнилось радостью. Она улыбнулась ему. Фин спустил курок.
Грохот оглушил ее. Она не сразу поняла, что Бонем опустил руки, и нож упал в ее юбки. Она отшвырнула его на землю, потом заметила медальон, сверкавший в пыли. Минна подняла медальон и шагнула вперед, в ушах у нее звенело. Фин опустил револьвер. По газону к ним бежали мужчины с поднятыми револьверами, но он смотрел только на нее. Он смотрел на нее так, будто она — целый мир и этот мир принадлежит ему.
Минна никогда не отличалась терпением. Она пустилась бежать к нему.
Они столкнулись. У нее перехватило дыхание, когда он крепко прижал ее к груди.
Он держал ее, а она вцепилась в его спину, такую надежную, ее щит. Обретя вновь голос, она сказала:
— Я люблю тебя.
— Больше никогда, — хрипло произнес он ей в волосы. — И не проси, Минна.
