Пегги Уэйд - Чары любви
– Может быть, тебе удастся убедить этого беспросветного идиота, что он совершает ужаснейшую ошибку, по всей видимости, твердо решив лишить себя возможности найти счастье, – пояснила Элизабет. – Самое правильное, что мы могли бы сделать, это пригласить викария и заставить Стивена жениться на Фиби. Она как нельзя лучше подходит ему, хотя упрямец и не хочет этого признать; если доверить все ему, он разрушит собственную жизнь. А наследник? Ему нужно иметь детей.
– Дорогая, – перебил ее Уинстон, – в отличие от тебя не всех увлекает мысль о маленьких созданиях, путающихся под ногами. Это его жизнь, и он уже взрослый человек, способный отдавать себе отчет в своих поступках, пусть даже глупых. Ему выбирать, хочет он жениться или нет, продолжать ли ему свой род или нет, это его решение, а не твое и не мое.
– Кроме того, – добавил Райс, – этот парень упрям, как осел, когда-то я убедился в этом на собственном опыте, и я сомневаюсь, что вам удастся заставить его сделать то, чего он решил не делать.
«Если кто-нибудь еще посмеет назвать меня дураком или сказать что-либо подобное, он получит взбучку», – решил про себя Стивен. О нем говорили так, будто его здесь вовсе не было, он чувствовал себя жеребцом на помосте аукциона перед торговцами лошадьми и, кашлянув, бросил на Элизабет убийственный взгляд.
– Не хотите ли осмотреть мои ноги, а может быть, копыта? А что скажите о моих зубах? – Стивен оскалился.
– Он разговаривает! – в притворном удивлении воскликнула Элизабет, сделав большие глаза и приложив руки к щекам.
– Я ждал интересного разговора, но, похоже, ничего такого не предвидится, поэтому я займусь чем-нибудь другим. Ясно? – Но по виду Элизабет Стивен понял, что она не собиралась сдаваться и могла быть такой же упрямой, как Фиби. Снова повернувшись к ней спиной, он обратился к Уинстону: – Что ты думаешь о коллекции лорда Элджина? Интересно, не сожалел ли Наполеон, что не приобрел все это для Франции?
– Вероятно, нет, – быстро отозвался Уинстон, с готовностью меняя тему беседы. – А ты как считаешь, Райс?
– Конечно, все эти вещи очень древние, но я не считаю их уж очень ценным приобретением. Говорят, правительство заплатило Элджину меньше, чем он потратил, чтобы поднять мрамор со дна океана.
– Вероятно, поэтому кое-кто называет их капризом Элджииа, – добавил Стивен. – Но тем не менее имя Элджина будет увековечено вместе с камнями.
– Хватит. – Элизабет, снова выступив вперед, посмотрела на троих мужчин. – Нечего отвлекать меня пустой болтовней, я хочу знать, как бы собираетесь поступить с Фиби. – Никто из них нс откликнулся па это требование, но внезапно выражение ее лица изменилось, и в глазах засветилась уверенность в победе. Если бы Стивен не знал так хорошо Элизабет, он мог бы поклясться, что ей известно что-то, чего он не знает. – О, Стивен, посмотри-ка, кто здесь. Мисс Рафферти и лорд Тьюкебери. – Она шагнула навстречу приближавшейся паре и, здороваясь, протянула руки, а три мужские головы мгновенно повернулись вслед за ней. – Мы как раз говорили о вас, – сказала Элизабет, целуя Фиби в щеку и едва сдерживая радость; до конца дня она еще покажет Стивену, если он посмеет заикнуться о ее вмешательстве в чужие дела.
Уинстон ей не станет мешать, в худшем случае позже она получит от него выговор, а сейчас он сердечно приветствовал знакомых. Райс просто усмехнулся, как придворный шут, ему было приятно снова увидеть Фиби, и он с удовольствием сообщил ей об этом. Стивен, приняв скучающий вид, рассеянно кивнул, изо всех сил стараясь не замечать запаха сирени, исходившего от кожи Фиби, розовой краски, залившей ее щеки, и пухлых губ, которые когда-то тянулись ему навстречу, но не упустил из виду тревогу, затаившуюся в зеленых глазах девушки. А причин для беспокойства у Фиби было предостаточно: она не знала, чего еще можно было ожидать от Стивена.
Стивен послал ей цветы – она их вернула, он прислал жемчужное ожерелье – его она тоже отвергла. Она не потрудилась ничего написать даже просто из вежливости, и теперь Стивен понимал почему – она была слишком занята обхаживанием Тьюксбери, у нее не было времени на ответ.
Чудесно! У Фиби еще остается пять дней до того, как она должна надеть на палец обручальное кольцо, и Стивен решил не сдаваться, он не может сдаться. Эта женщина сказала, что любит его, так разве это не означает, что она принадлежит ему? Может быть, ей требуется напоминание?
– Очевидно, мисс Рафферти, вы увлекаетесь стариной. Я помню, как вы восторгались развалинами древнего католического храма. Наша экскурсия была весьма познавательной, даже волнующей.
– Хм-м… – вздохнула Фиби, заметив жадный блеск в его глазах.
Она надеялась, что сегодня не встретится со Стивеном, но у Элизабет оказались другие планы, и вот теперь этот наглец затеял с ней словесную игру. Настороженность Фиби мгновенно сменилась замешательством при напоминании об этой специфической экскурсии, во время которой она увидела все звезды. Последнюю неделю она не могла думать ни о чем другом, кроме нежных ласк Стивена, волшебных поцелуев и того, как ее тело отзывалось на его прикосновения.
– Припоминаю тот случай, сэр, – задумчиво качнув головой, сказала Фиби. – Я нахожу его очень увлекательным… но прискорбным.
– Прискорбным? – со злостью повторил Стивен, сведя брови.
«Да, – хотелось ей крикнуть, – я сожалею и о том случае, и обо всех других наших встречах, потому что твои прикосновения неотступно преследуют меня!»
– Ну конечно. Очень обидно, что наши мнения так сильно расходятся. А теперь, если вы нас извините, нам пора идти, сегодня вечером лорд Тьюксбери и я играем с друзьями в вист.
– Вот как, тогда примите мои поздравления. Я предполагал, что вы любите всякие игры, а теперь убедился, что это так и есть. Очевидно, вы умеете играть чрезвычайно хорошо, раз лорд Тьюксбери намерен принять участие в игре, и думаю, ставки будут очень высокими.
– Как всегда говорит Нэнни Ди, необходимость заставляет учиться тому, что нужно. – Чувствуя, что может зайти слишком далеко, но и не желая оставлять за Стивеном последнее слово, Фиби спросила: – А что стали бы делать вы, лорд Бэдрик, при игре с высокими ставками? Играть? Или откажетесь от партии из страха перед последствиями? Держу пари, вы предпочтете последнее.
– Вы нарочно дразните меня, мисс Рафферти? Или просто злитесь, как капризный ребенок, у которого отобрали игрушку? – Если бы голос Стивена стал еще чуточку холоднее, то у присутствующих на носах повисли бы сосульки.
Фиби показалось, что она слышит, как глухо усмехнулся Уинстон, Элизабет тихонько пискнула, Райс откровенно засмеялся, а лорд Тьюксбери молча с любопытством наблюдал за словесной перепалкой двух противников.
